– Рада твоим успехам, владыка, – мертвым тоном заявила купчиха, сузив монголоидные щелочки глаз до невозможного. – Но нашим людям пора возвращаться домой.
Я спохватился, принялся мельтешить, раздавать приказы, звать куитлатеков. Их после всех схваток уцелело одиннадцать человек. Широким жестом я выделил им несколько лодок, завалил подарками из трофейного оружия. В общем, старался быть хорошим изо всех сил, но всё равно чувствовал себя полным идиотом…
Звезда уехала с оскорбленным видом. Ночка же до конца дня избегала встречи со мной. Да и что я ей скажу?
Нда, вот так и уехали куитлатеки. Без них, у меня в строю оставалось девяносто шесть обученных воинов, еще пара десятков селян могли встать «под ружье» ополченцами. Еще в Аграбе лежало почти полсотни раненых. Некому воевать – так и заявил я своим командирам.
– А где Черный Хвост? – спросил я, вспомнив про раненых.
– На кухне, – мрачнея, буркнул Брат Гнева. – Ломает хворост, топит печи.
Хвосту легчало с каждым днем, здоровье у парня было железное. А вот психика не выздоравливала. Очередной бой мы выиграли без него, хандра Хвоста усугубилась. У меня уже руки опускались, если честно! Тем более, что дел было по горло.
И первым пунктом стояла жратва. Поля в селении дружно давали всходы, но до урожая еще два-три месяца. При этом, еда в Излучном была выметена! В маленьком загончике Аграбы еще похрюкивали три моих последних пекари, но этих я уже точно не отдам! Несколько команд воинов ежедневно уходили в горы на охоту по оба берега от Мезкалы. На реке постоянно рыбачили не менее десятка лодок. Надо делать сети, но я толком не знал, как, и среди моих воинов специалистов тоже не нашлось.
Вместе с Ннакой собрали всякую ненужную бижутерию (из добычи и из запасов казны), и я послал воинов вверх по реке в четланские селения: может, выторгуют какую еду на побрякушки. Конечно, время голодное, но небольшие запасы у крестьян имеются, они ведь даже подати мне не платят. Отбирать силой воинам запретил строго-настрого! Мне сейчас нельзя терять с таким трудом завоеванную репутацию. Зато намекнул, чтобы мои бойцы, не скупясь на краски, живописали прошедшие в Излучном сражения. Пусть знают, кто на Мезкале крутой владыка: герой Сухая Рука с его воинами или предатель Ицкагани, которого они почему-то чтут и боятся.
Да, теперь я был твердо намерен расширять свою власть. Только чуть попозже. Пока же, будем подготавливать почву.
Постепенно, в новую столицу начали возвращаться излучинцы. Заселялись в разоренные дома, в трудовом порыве бросались на полузаброшенные поля. И передо мной встали новые проблемы. Население столицы сократилось человек на триста, и примерно 80% из них – это были погибшие или угнанные в рабство мужчины. Почти каждая семья лишилась кормильца, отдельные домохозяйства остались вообще без жильцов. С одной стороны (простите за цинизм), в Излучном снизился дефицит земли. А с другой – ряд полей, уже засеянных, некому обрабатывать. Самая жуткая картина оказалась на Сухотье: две трети наделов, которые я выделил черным, остались без хозяев. Надо было срочно спасать урожай. Я разрешил Черному Воинству в этом году брать по два надела, если они смогут за всем уследить. Часть участков отдавал безродам. Не во владение, а в пользование: вырастить и собрать для себя урожай и всё.
Спешно возобновлялись работы в мастерских. Нужно было нанимать людей копать глину, чтобы восстановить керамическое производство. У меня имелась гора лишнего оружия, но люди хотели наниматься только за еду. А зерно в Излучном сейчас было дороже золота. Буквально! Четлане ведь не особо ценили этот драгметалл. Наравне с красивыми перьями или искусно выделанными красивыми камешками. И уж точно меньше, чем удивительную стек-тлу! Луч Света, кстати, уже возобновил работу стеклоплавильных печей. С новым зольным порошком дела шли быстрее, а стекло смотрелось чище и медленнее застывало.
Сразу троих умелых древоделов я забрал к себе почти насильно. Сказал, что, если они освоят новое умение, то получат выгоднейший «госзаказ». Я, разумеется, о луках. На первый урок к старому гуамару даже сам пошел. Мокрый Камень потащил нас в лес, чтобы научить выбирать материал. Смотрел деревца, выбирал подходящие, показывал, какие участки ствола надо вырубать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Делать лук из тонкого прута неправильно, – пояснял лучник, помогая жестами, так как теперь у нас хороших переводчиков не было. – У ствола слои разной твердости: ближе к коре они плотные, а у сердцевины мягкие. Если возьмешь тонкий прут – все слои одинаково во все стороны будут гнуться. Нужно брать большой ствол. Делить его на четыре части повдоль. Или на шесть, если дерево достаточно толстое. И из каждой части вырезать один лук: чтобы наружные слои были на спинке лука, внутренние – на его брюшке. А самую сердцевину вообще надо выкидывать.
Но до вырезания было еще далеко. Сейчас мастера только искали материал. Чтобы правильные породы дерева, чтобы ни одного сучка в выбранном куске не было. Потом эти куски будут сушить, мочить, шкурить – и так далее. После разделки – опять мочить, парить над костром, выгибать. А потом – наконец – вырезать лук. Действительно, долгая песня.
А, чтобы Мокрый Камень не скучал от безделья, я ему другую работу на найду.
– Привет, Аскуатла! – я нашел Муравья неподалеку от тренировочной площадки.
В силу тяжелой раны, тот в строю ходить еще не мог и со вздохом смотрел за тем, как черные дубасили друг друга.
– Рад видеть тебя, владыка.
– Владыке нужна от тебя помощь, – стартанул я с места. – Хочу использовать твои командирские способности для создания нового рода войск.
– Чего?
– Хочу поручить тебе создать отряд лучников!
– Но я не умею…
– А у нас никто не умеет! А лучники нужны – думаю, ты сам в этом убедился.
Муравей со вздохом кивнул: все убедились, что уж тут.
– Возьмешь в свое распоряжение старого гуамара. Ежедневно будешь у него перенимать навыки стрельбы. Отберете десяток луков из трофейных – самых лучших. Сам учись и воинов будете вместе учить.
– Каких воинов?
– А каких найдешь. Нужны самые способные. Можешь набирать и из черных, и из золотых. Для начала две пятерки набери. Потом до двадцатки доведем. Но смотри! Не друзей-товарищей собирай – а самых талантливых в стрельбе! Берешься?
Аскуатла кивнул.
– Отлично! Но тебе нужно будет перейти из Черного воинства в Золотое.
– Как?! – Муравей вскочил, ноздри раздулись.
– А что? Оба Воинства в равной степени мне служат! Оба равно почетны!
Двадцатник черных молчал, но бычком голову склонил, ноги расставил широко – не спихнуть. Да чтобы воин Черной Горы золотым стал!
Я закатил глаза: пожинай, владыка, плоды конкуренции между отрядами, которую ты сам так рьяно культивировал.
– Ну, хорошо! – что толку с упрямцем бодаться. – Не будете вы ни черными, ни золотыми. Встанешь ты, Аскуатла, во главе третьего Воинства!
У Муравья аж колени слегка подогнулись. Командир целого воинства! Как Глыба!
– Есть у нас Черное, есть Золотое… А твое каким будет?
– Белым, – улыбнулся новоиспеченный генерал без армии. – Как волосы гуамаров…
А через пару дней в Излучное приплыли первые торговцы. Толимеки с прибрежных равнин, всего на двух лодках. Но мы и им были рады, как родным. Купец уже бывал здесь весной, так что знал меня в лицо и с порога начал осыпать поклонами и комплиментами на неуверенном четланском.
– Что привез?
– Привез – что любишь! Отличный товар! Сол и какашут. Ручший товар!
Нда, раньше я был бы этому рад. А сейчас ценнее всего для нас обычное зерно.
– А брать что хочешь?
– Стек-тлу давай! Мой видел стек-тла, мой ее хочет!
– Стек-тлы почти нет. Не до нее нам было.
– Орружия можно, – после паузы, решил купец. – Много орружия! Совсем недорога.
– Почему это недорого?
– Потому что твой за него ничего не платишь, – вкрадчиво пояснил торговец.
Ах ты, паскуда… Да мы за него кровью платили! И немалой! Хотелось уже наорать на толимека, но не стал. Уже минут двадцать я неотрывно пялился на большое нагрудное украшение купца. Прямоугольное полотно было украшено крупными плоскими бусинами из разных камней, из крашеной керамики. По краям его обрамляли цветастые перья, а вот снизу… Снизу сиял полированный желто-коричневый металлический полукруг. Интересный оттенок: и не золото, и не медь.