Слушать подробный и обстоятельный рассказ Ханса было неприятно, как неприятно было вообще вскрыть эту историю, тем более — совершенно случайно.
Не только переносчики оценили способность кристаллов йали блокировать психополе. И среди людей такие нашлись. Проблема в том, что человек под таким «колпаком» дистанцируется от коллективного разума и памяти предков. То есть, разум его оказывается не защищён опытом поколений и не отягчён ответственностью перед всем видом, и он остаётсяодин на один со всеми впечатлениями и фактами. Печальный итог предсказуем и ожидаем.
Это был заговор. Самый настоящий, достойный историй докосмической эпохи. И планы у них были грандиозные.
Уничтожить Совет и уничтожить горячих — всех, подчистую. Чем им помешали горячие, я, неплохо зная историю, понимал. В конце концов, без жёсткого контроля извне мы действительно малоприятные для окружающих существа. А вот чем мог не угодить Совет, я так и не понял, поприсутствовав при доброй половине допросов.
Стремясь избавиться от неприятной роли докладчика, я не сразу сообразил вообще покинуть заседание, которое грозило здорово затянуться за выяснением подробностей. Но сейчас уже было поздно что-то менять: с Совета без разрешения не уходят, а возможности вставить хоть слово в подробную и обстоятельную речь Ханса я не видел.
Впрочем, Старшие тоже сообразили, что я им тут не слишком-то нужен.
— Шер-лорд, — перебила Старшая Айли. — Думаю, вас и вашу тха-аш мы можем на сегодня отпустить, ей не стоит в нынешнем состоянии слишком волноваться. Кстати, Совет вас поздравляет и выражает надежду, что будет девочка, — она иронично улыбнулась.
— В каком смысле? — осторожно уточнил я. В принципе, понять, что она имеет в виду, было нетрудно. А вот осознать!
— А, то есть, вы ещё не заметили? — вскинула брови Старшая. Ну да, можно подумать, это для неё новость, что мы не заметили. — Тогда ближе к вечеру приезжайте ко мне, я посоветую вам хорошего доктора. А сейчас можете идти.
Экси.
Предположений, почему Райш взял меня на Совет, было несколько. Самым вероятным казалось, что таким образом он планирует сразу перед всеми отчитаться: мол, жива, здорова, спасать не надо.
Впрочем, стоило капитану начать свой рассказ, и я напрочь забыла обо всём остальном. Сначала известие о том, что камень, преодолевший весь маршрут в шкафу, на самом деле разумное существо, потом — мрачный доклад холодного о раскрытом заговоре. Впрочем, последнее удивило меня не столько самим фактом происшествия, сколько тем, что дело зашло так далеко. Но, наверное, объяснение было именно в том, что никто подобного просто не ожидал.
А потом Старшая предложила нам уйти, и мой мир рухнул. Я поняла, на что она намекала, но… ведь это было невозможно!
— Райш, — осторожно начала я, когда мы вышли из зала. — Старшая что, полагает, что я… беременна? — хмурясь, покосилась на совершенно безмятежного горячего.
— Хм. Ну, это довольно закономерный итог, — весело фыркнул он.
— Райш, этого не может быть, — я уверенно тряхнула головой. — Она, должно быть, ошиблась.
— Совет в таких вопросах ошибаться не может, — убеждённо отмахнулся горячий.
— Нет, постой. Райш, этого не может быть, даже теоретически. Я не способна к воспроизводству, это было запрограммировано нашими создателями, как купирование совершенно излишней функции. Как и… — и тут я осеклась, потому что должна была перечислить «половое влечение». Которого действительно до определённого момента не испытывала.
— Хреновые, значит, у вас там программисты, — Райш пожал плечами.
— Нет, постой, но этого же правда не может быть! Ладно, что-то другое, но… у меня нет яйцеклеток, в принципе!
— Значит, у вас хреновые программисты, — повторил он. — Впрочем, у меня есть одно предположение. Поскольку все необходимые органы у тебя присутствуют, твои создатели, скорее всего, не рискнули настолькоперекраивать геном, а все блоки были внесены с помощью той инородной ткани в твоём мозге.
— Которую разрушило твоё вмешательство? — отстранённо уточнила я.
— Ну, да. А что плохого-то? — растерянно уточнил мужчина, покосившись на меня.
Захотелось сказать какую-нибудь гадость. Несусветную, жуткую, мерзкую, чтобы вывести его из этого благодушного настроения, чтобы разозлить. Чтобы он меня хорошенько ударил, а, ещё лучше, просто убил…
— Всё плохо, — тихо пробормотала я.
— Эй, ты чего? — опешил Райш, останавливаясь и за плечо разворачивая меня к себе. — Экси, что с тобой?! — уже совсем ошарашенно проговорил он, беря меня за плечи и слегка встряхивая.
И он ещё спрашивает!
— Я не хочу, — медленно качнув головой, ответила.
— Почему? — он настолько искренне удивился, что… меня вдруг прорвало.
— Потому что это конец, понимаешь ты или нет?! — я всплеснула руками. — Моя жизнь и так последнее время превратилась во что-то совершенно странное и непонятное, меня пугают мои собственные странные реакции, всё… неправильно и непривычно, а теперь у меня отнимут и единственный оставшийся смысл!
— Какой?
— Штурмовой отряд! — прорычала я. — Неужели я не понимаю, что теперь меня посадят в стерильную комнату, не давая в руки острых предметов, чтобы случайно не поранилась?! И ты же, ты будешь первый в очереди «охранников»! Как будто я не знаю о твоём приказе Нирташу беречь меня как зеницу ока! Только я надеялась, что это временно, что ты скоро успокоишься, а теперь? Ты меня вообще на планете оставишь? Или нет, я буду летать с тобой, но исключительно как тха-аш, да? Потому что если я останусь на Колыбели, тебя сожрёт собственная ревность! — я замолчала, понимая, что дальше или разревусь, или брошусь на Райша с кулаками.
Горячий выглядел озадаченным и раздосадованным, он сосредоточенно хмурился и смотрел куда-то сквозь меня. Потом, отчётливо скрипнув зубами, прикрыл глаза и, стиснув кулаки, сделал глубокий медленный вдох.
— И что ты хочешь от меня теперь? — тихо спросил горячий. — Я не смогу позволить тебе избавиться от ребёнка. Это слишком, понимаешь?
— Не знаю, — я тоже глубоко вздохнула и упрямо качнула головой. — Но на заточение я не соглашусь.
— Хорошо. Я постараюсь что-нибудь придумать, — кивнул он, всё так же не глядя на меня. — Пойдём.
Я малодушно кивнула и без слов последовала за Райшем. После короткого и решительного всплеска эмоций внутри стало пусто. А ещё, не хотелось в этом признаваться даже себе, но мне было страшно. В особенности оттого, что я не могла понять эмоций горячего; он совершенно определённо не был спокоен, но… Если это была злость, то странная, неподходящая вспыльчивому капитану. А если нет — других вариантов у меня не было.
Я даже не стала спрашивать, куда мы идём. Но всё равно несколько удивилась, когда вместо капсулы мы воспользовались планетолётом; подспудно ожидала, что Райш предпочтёт вернуться на корабль. Кажется, там он чувствовал себя гораздо больше дома, нежели в своём собственном доме.
Однако, приехали мы именно в дом, всё так же не перемолвившись ни словом. Не знаю, о чём думал Горячий; у меня в голове на разные лады билась одна-единственная мысль — «я не хочу». Я даже не могла толком сформулировать, чего именно. Да, я что-то сумела ответить горячему на его вопрос, но чувствовала, что это — неполно, а потому неправильно.
Слишком всё странно, непривычно, иначе. Меня не отпускало ощущение раздирающих изнутри противоречий. Если до сих пор я умудрялась убегать от этого чувства, заталкивая его вглубь подсознания, то весть о беременности разрушила все запоры.
Мне ведь действительно нравилась служба. Да, пусть это нельзя назвать моим собственным разумным выбором, пусть меня такой создали, пусть мне внушали и прививали эти навыки насильно, пусть вся моя жизнь прошла в лаборатории под микроскопом. Но это ведь моя жизнь! В конце концов, это единственное, что я умею в жизни. Это единственное, что осталось от знакомой мне Экси, а новую девушку, занявшую её место, я никак не могу понять. Я даже не могу точно сказать, какие черты есть в моём характере теперь, и какой он — этот характер.