Читать интересную книгу Адмирал Сенявин - Иван Фирсов

— Всю эту гниль немедля за борт да парусину постирай как следует. — Повернулся к Лисянскому: — Сколько таких мешков?

— Проверили пару дюжин, и в каждом такая гниль. Весь груз пять тысяч с лишком. Мы их пока не выгружали.

— Верно поступили, — одобрил Сенявин и подумал: «Если все такие припасы, морить людей негоже. Однако в том удостовериться надобно».

— Задержите шлюпку, — сказал он Лисянскому.

Они вернулись в салон.

— Вернетесь на Корфу, составьте подробное обследование комиссией. Пригласите обязательно доктора и капитана транспорта, и чтоб они подписали заключение о непригодности употребления в пищу.

Адмирал кончил писать:

— Вместе с вашим заключением отправьте это письмо адмиралу Траверсе. Подробно опишите сие происшествие и представьте ваше заключение с почтой в Адмиралтейств-коллегию, в Петербург.

— А как быть с сухарями? — спросил Лисянский.

— Так вы не поняли? — удивился Сенявин. — Неужто наших матросов такой гнилью кормить? Весь этот груз отправьте тем же транспортом обратно на Черное море, в порт, откуда пришел. Отдельное объяснение представьте на недостачу муки и мяса.

Лисянский вышел, а Сенявин вспомнил недавнее прошлое. Еще в Севастополе он встречал не однажды корабли из Николаева, приходившие со странным грузом — мукой, пшеницей. Как потом оказалось, эти корабли наряжались по специальным указаниям Траверсе для доставки его личного товара. В Севастополе его перегружали на купеческие суда и с выгодой продавали. Разницу клал себе в карман командующий флотом.

Однажды, уже после отъезда из Севастополя, Мордвинов как-то, смеясь, рассказал Сенявину:

— Нынче был в Министерстве внутренних дел у Кочубея[61], появилась у него забота. С Черноморского флота пришла с почтой анонимная записка, где расписаны художества любезного маркиза. В открытую сказано, что Траверсе посылает в Херсон, Одессу и Севастополь боевые корабли с пшеницей для продажи. Когда же ему осмелились заметить, он ответил, что Черноморский флот для него одного и сотворен. Более того, автор плачется, что ежели этот человек будет командовать, то бедный флот скоро исчезнет.

— Ну и каково действие Кочубея?

— Не знает, с какой стороны подойти к государю, ведь Траверсе его любимчик…

Потом Мордвинов сказал, что Александр посчитал жалобу пасквилем на честного человека…

* * *

Русские моряки обосновались в Адриатике, видимо, прочно, и это давно вызывало нервозность в Париже. Эскадра Сенявина блокировала французские войска на побережье Далмации. На трудных дорогах через горные перевалы французов к тому же поджидали засады черногорцев.

Австрийского посла в Париже Меттерниха[62] срочно вызвал министр иностранных дел Франции. Талейран даже не пригласил посла сесть. Никогда престиж Австрии не падал так низко, как теперь, после поражения при Аустерлице.

— Император возмущен неисполнением Австрией важнейших статей Прессбургского мира. Далмация и Боко-ди-Которо до сих пор в руках русских. Его величество ожидает немедленных действий от брата Франца, чтобы удалить оттуда русские войска.

Краткая аудиенция закончилась. А в эти же дни французский посол Ларошфуко выговаривал Францу:

— Русские должны убраться из Которо без промедления, иначе его величество вынужден будет прибегнуть к крайним мерам.

Посол разговаривал тоном, недопустимым по дипломатическому этикету. Но Франц лишь краснел и отдувался. Еще свежо было воспоминание о том памятном рассвете в Аустерлице, когда он сам явился в палатку Наполеона и чуть не на коленях молил о мире…

— Кроме того, — жестко выговаривал Ларошфуко, — император требует немедленно закрыть все австрийские порты для русских судов и впредь не пускать их туда.

Австрия уступила без раздумий. Из Вены поскакали гонцы по все морские порты — император повелевает удалить все русские суда и не впускать их, применяя даже оружие.

В это самое время Сенявин отправил в крейсерство линейный корабль «Елену» и фрегат «Венус». Теперь которские торговые суда, плававшие с разрешения Сенявина под русским флагом, без опаски шли в Триест. Французские купцы в Венеции и Истрии всполошились — за две недели отряд капитана второго ранга Быченского захватил немало французских судов с ценными товарами на миллион талеров.

Когда он зашел в Триест, то узнал, что австрийский комендант города, генерал Цах, предупредил — все корабли под русским флагом должны сегодня же покинуть порт или их интернируют. Накануне вечером в порт пришли полсотни которских судов под русским флагом с товарами. Для них такой исход означал банкротство.

Быченский немедля сообщил обо всем Сенявину. Получив донесение, адмирал поднял флаг на «Селафаиле» и с тремя кораблями направился в Триест. Он приказал подойти вплотную к крепости:

— Отдавайте якорь в пистолетном выстреле от крепостных пушек.

Он знал, что Цах запретил военным кораблям подходить ближе чем на пушечный выстрел. К тому же выяснилось — австрийцы задержали которские суда и не отпускают их.

Не успели встать на якорь, как на борт поднялся офицер Цаха:

— В силу повеления императора, генерал просит вас отойти от крепости на пушечный выстрел, иначе, — пояснил офицер, — мы вынуждены будем открыть огонь.

Сенявин, улыбаясь, ответил коротко:

— Стреляйте! Я увижу, где ваши ядра упадут, и стану еще ближе.

Смущенный ответом, офицер поспешил уехать. Наступила ночь. Палубы кораблей осветились фонарями. Команды не спали. У заряженных пушек стояли канониры с зажженными фитилями, вокруг кораблей выставили дозорные шлюпки…

Утром Цах прислал своего адъютанта с письмом. Французы требуют удаления русской эскадры, иначе они грозят занять город войсками.

«Положение ваше затруднительно, — написал в ответ Сенявин, — а мое не оставляет мне ни малейшего повода колебаться в выборе. С долгом моим и с силою, какую вы здесь видите, несообразно допустить вас уничтожать флаг, за что ответственность моя слишком велика, ибо сие касается чести и должного уважения к моему Отечеству».

Ответ Цаха явно задерживался, а поздно ночью из Которо пришли тревожные вести: французы заняли соседний Дубровник, сосредоточивают войска и скрытно готовятся наступать на Которо.

Сенявин задумался. Задержись он в Триесте, и все может обернуться бедой.

На рассвете доложили о прибытии австрийских офицеров, посланных Цахом.

— Проси, — кивнул адъютанту Сенявин. Он принял их стоя, давая понять, что разговор будет короткий.

— Генерал еще раз просит вас, господин адмирал, покинуть порт ради дружбы наших августейших монархов, — передали парламентеры.

— Мой выбор сделан, — твердо ответил Сенявин, — и вот последнее мое требование: если спустя час, — он посмотрел на часы, — не будут возвращены суда которцев, вами задержанные, то силою возьму не только свои, но и все ваши, сколько их есть в гавани и в море. Будьте уверены, спустя час я начну военные действия. Однако чтобы сего не произошло, прошу оскорбления чести российскому флагу не чинить, поднять его на всех которских судах и не препятствовать им ни в чем.

Внушение подействовало. Не прошло и часа, как на всех которских судах раздались возгласы «Виват!». Расправляемые ветром, над ними затрепетали российские флаги.

Дубровник, или, как его еще называли, Рагуза, лежал на пути французов из Северной Далмации в Которскую область. Издавна окрест его шелестели безбрежные дубравы. Из дуба выделывали отменные суда, на них хаживали из Венеции к Египту, в Константинополь, в Испанию. Морская торговля приносила славу гончарам и золотошвеям, стеклодувам и виноделам Дубровника. В старину тут оседали славяне, потом потеснились. Нынче обретались здесь и венецианцы-католики, и православные славяне, и мусульмане албанцы. Из века в век менялись покровители края. Византия, Венеция, Оттоманская Порта — в опекунах недостатка не было. Правили же в Дубровнике испокон именитые богатеи — откупщики, ростовщики, купцы. Они поклонялись деньгам, уважали силу.

По пути в Триест Сенявин зашел в Дубровник. Сенаторы, наслышанные о русском адмирале, встретили его почтительно. На море властвовал русский флаг. Они обещали, ежели появятся французы, просить защиты у русских моряков. Но это оказалось уверткой…

Новый командующий французами генерал Молитор получил четкие инструкции Наполеона — далматинский берег Адриатики очистить от русских и завладеть им. Молитор отрядил генерала Лористона[63] с тысячей солдат и направил к Дубровнику.

Не прошло и двух дней после ухода Сенявина, как под стенами Дубровника появились французы. Городской совет беспрекословно открыл ворота Лористону. Такое начало вдохновило генерала. К тому же он посулил сенату города разные выгоды и заручился поддержкой. Вместе с французами на Которо выступил отряд горожан.