Читать интересную книгу Адмирал Сенявин - Иван Фирсов

«Это походит на игру в лапту — кто быстрей добежит: они или французы. Однако выглядит забавно», — слушая эмиссаров, думал Сенявин.

— Но, право, господа, пока французы в Дубровнике, я никак не могу покинуть Которо. Вот если Лористон уйдет из Далмации, тогда другой разговор, — Сенявин нарочно тянул время. Вчера он получил секретную депешу от Разумовского. Тот сообщал, что покидать Которо нельзя до особых предписаний. Раньше он-де вынужденно предлагал официально обратное, чтобы оправдаться перед австрийцами.

Тем временем граф Лепин отправился уговаривать Лористона уйти из Дубровника, но тот наотрез отказался.

Возвратившись, Лепин умолял теперь Сенявина:

— Наполеон грозит занять Триест и Фиуму, если вы не покинете Которо. Наш император готов обезопасить вас от французов и прислать сюда войска.

— Видите ли, граф, такое действо, быть может, и возможно, однако мне необходимо указание моего императора, — отпарировал Сенявин и подумал: «Бонапарт себе на уме, а у меня свои соображения, наиглавнейшее — получить выигрыш времени. Курьер скачет в Петербург полтора месяца да столько же обратно. Там, глядишь, все обернется по-иному».

Несколько успокоился и Лепин и начал сноситься с австрийским императором, а в Которо произошли новые события.

В бухте на быстрой требаке под белым флагом появился курьер из Парижа, французский капитан Тахтерман. Он привез письмо от статского советника Убри. Французы спешили.

«Честь имею сообщить вам, — писал Убри, — согласно полномочиям, данным мне его величеством императором, нашим августейшим государем, я сегодня подписал окончательный мирный договор между Россией и Францией. Должно отдать Наполеону Боко-ди-Которо, Рагузу, Черногорию, Далмацию».

Сенявин нахмурился: «Час от часу не легче».

«Тем более, — продолжал Убри, — приглашаю ваше превосходительство поспешить с этими мерами, задержка с вашей стороны может нарушить спокойствие различных государств Европы».

Сенявин пристально посмотрел на курьера. Тот нетерпеливо ерзал в кресле. «Однако и мы не лыком шиты», — усмехнулся Сенявин.

— Позвольте ваши полномочия от статского советника Убри.

Капитан вмиг преобразился, спесь слетела с него, и он растерянно заморгал:

— Но я не имею таких бумаг…

— В таком случае, — Сенявин был невозмутим, — для меня недействительны ваши известия, равно как и это письмо. Честь имею. — Адмирал встал. — Вы, кажется, спешите в Анкону?

Французский офицер вышел, Сенявин вызвал Рожнова:

— Петр Михайлович, срочно пошлите шлюпку к Сытину и передайте, пускай немедля вступает под паруса и следует на видимости за требакой. Надо проследить, куда направится сей парижский курьер…

Вслед за французом появились австрийские эмиссары. Они пронюхали, что в Париже подписано соглашение, и торжествовали, но Сенявин остудил им пыл:

— Сие оказался заштатный гонец, без доверенности и полномочий русского посла. К тому же вместо Анконы, как он говаривал, коим-то образом направился в Рагузу к Миолету.

Расстроенные австрийцы удалились, а на следующий день прислали официальную ноту.

Читая ее, Сенявин рассвирепел: графы грозили, что имеют повеление силой взять Которо. Он вызвал адъютанта:

— Передайте на «Азию» — командиру явиться ко мне.

Прибывшему Белли он сказал:

— Установите надзор за всеми австрийскими судами, считая их неприятельскими. Ежели попытаются произвести высадку на берег, воспрепятствуйте пушками.

А Париж не давал опомниться, с разных сторон настырно теребил Сенявина. На эскадру один за другим прибыли курьеры. Из Парижа от Убри — русский штабс-капитан Магденко, второй из Рима, от принца Богарне, пасынка Наполеона, вице-короля Италии. Магденко привез точно такой документ, какой имел Тахтерман. Когда адмирал прочитал его, Магденко сообщил:

— Статский советник изустно просил ваше превосходительство поспешить со сдачей Которо.

Сенявину было не привыкать:

— Ступайте отдохните, капитан, а советнику передайте, что договор сей силы не имеет до утверждения его государем.

Не успел Магденко сойти с корабля, как адъютант доложил:

— Бриг под французским и белым флагом входит на рейд.

Спустя час в каюту вошел посланец из Рима с письмом от Богарне.

«Господин адмирал, — извещал принц, — спешу предупредить вас, что только что заключен мир между его величеством императором Франции, королем Италии, моим августейшим отцом и повелителем, и его величеством императором всея России. В нем предусмотрено немедленное прекращение военных действий, о чем вы получите предписание с курьером. Прошу сообщить сие французскому командующему, чтобы все военные действия прекратились тотчас».

В вечерних сумерках на рейд пришло еще одно судно из Италии, с другим гонцом.

— Полковник Сорбье, — отрекомендовался он Сенявину, — честь имею представлять его величество вице-короля Италии принца Богарне.

Вице-король писал вдогонку: «Только что получены депеши господина де Убри, адресованные вам, — читал Сенявин, — равно получены и депеши для Лористона; документы передаст и вам и Лористону мой адъютант полковник Сорбье».

Отложив письмо, Сенявин сказал:

— Мир всегда приятней войны, господин полковник.

Сорбье откланялся. Он спешил обрадовать приятной вестью Лористона.

«Что сейчас скажет русский упрямец, деваться-то ему некуда», — торжествовал Лористон, прочитав депешу из Рима. Но он не знал характера адмирала Сенявина.

За визитами курьеров к русскому командующему зорко следили с австрийского брига, и на смену полковнику Сорбье на следующий же день появился дуэт графов. «Теперь по мирному соглашению Которо нам возвратят», — убежденно проговорил Беллегард своему спутнику, поднимаясь с одышкой по высокому трапу «Селафаила». Радужное настроение, однако, скоро улетучилось.

— Позвольте, господа, — недоуменно спросил их Сенявин, — по какому праву я должен сдать Которо вашему императору? В тех статьях, что я имею, сказано о передаче города Наполеону.

Австрийцы переглянулись, а Беллегард оскорбленно произнес:

— Мы официально протестуем против незаконной передачи Которо французскому императору.

— Я разделяю ваше положение и даже сочувствую вам, но, увы, — Сенявин изобразил на лице сожаление, — поделать ничего не могу. И потом, — успокоил он австрийцев, — статьи эти исполняться не будут, пока я не получу утверждения их моим императором.

Обескураженные визитеры продолжали настаивать, и адмирал, решив, что пора кончать эту канитель, сухо заявил:

— В таком случае прошу вас впредь обращаться по всем вашим претензиям не ко мне, а к господину Санковскому. Он ведает всеми дипломатическими переговорами, а я человек военный.

Когда австрийцы ушли, Сенявину вдруг пришла мысль употребить их возмущение на пользу дела. И как бы помогая его намерениям, произошли следующие события. Вошел адъютант и доложил:

— Требака под французским флагом входит на рейд.

«Кого это еще нелегкая несет? — подумал Сенявин. — Может, гонец от Лористона?»

После подписания соглашения в Париже две недели назад военные действия приостановились, и с французами велись переговоры. На этот раз пожаловал сам Лористон.

Адмирал встретил его радушно, и тот ответил любезно:

— Наши императоры договорились о мире. Нам следует им подражать.

«Тебе-то уже и праздник. Не было ни гроша, да вдруг алтын, — размышлял Сенявин, глядя на французского генерала, — однако радость твоя преждевременна».

— Нынче посетили меня австрийские эмиссары, — начал после обмена любезностями адмирал, — и требуют сдать им Которскую область, как принадлежащую Австрии. В том я усматриваю резон.

Лицо генерала вытянулось.

— Но это противоречит договору, — раздражаясь, ответил он, — нам следует соблюдать уже подписанные документы.

— Смею уверить ваше превосходительство, что я придерживаюсь того же мнения, — хладнокровно согласился Сенявин, — но, пожалуй, с австрийскими претензиями сподручнее разбираться дипломатам. Я передам нашему посланнику господину Санковскому, как только он выздоровеет, чтобы запросил инструкции.

Слушая русского адмирала, Лористон досадовал: «Как умело, однако, уводит он разговор в сторону, не отвечая по существу». И он спросил прямо, в лоб:

— В какие сроки вы предполагаете сдать Которо?

— Ежели не произойдет чего-либо непредвиденного, в середине августа, — невозмутимо ответил Сенявин.

Лористон уехал несколько успокоенный. Впервые переговоры приобрели реальные контуры, хотя он добивался большего.

Вечером Сенявин послал записку Санковскому с настоятельной просьбой: «В ближайшие две недели уклониться от встреч как с австрийцами, так и с французами. Скажитесь хотя бы больным, но их всячески избегайте».