– Вот, значит, Семен, куда у тебя хлопушки казенные уходят, – раздумчиво произнес он.
– Да я… я ж семейство защитить… опять же, они закон нарушили…
– Здесь все нарушили. Нельзя казенное оружие домой таскать. Нельзя нападать, когда хозяин дома. Это закон! Комендант с вами еще разберется, а пока – разойтись. Всем разойтись, сказано! А ты, Сеня, задержись.
Народ мгновенно унялся – приучен был. Жильцы, гомоня, расползлись по квартирам, нападавшие покинули строение, таща бесчувственного Уткина.
Аристов, не трухавший перед мертвяками и бандитами, без сил прислонился к стене. Мироныч был вправе его пристрелить. И бывало, стрелял, Семен это с юных лет помнил.
– Вот что, Сеня. По уставу расстрелять бы тебя должно, а семейство твое довольствия лишить. Но ты сегодня себя геройски показал, и комендант это оценил. Так что для первого раза тебя простят. Однако ж вы, Аристовы, своими силами лестницу отремонтируете, а тебе – патруль в джунгли без очереди.
– Так точно, Савелий Мироныч! – Семен отлепился от стены, побрел наверх. Слышался хруст битого кирпича и штукатурки под его тяжелыми шагами, всхлипывание Ольги и жалобное Степкино «Пап, прости… это все я… мы с Димоном из-за Нюшки Ивиной подрались, кто ж знал, что он»… затем стук – это бойкая Машка установила временный деревянный щит взамен разнесенной двери. И все стихло.
Брайнин вздохнул. Ночь прошла без разрушений и почти без жертв. Правда, по принесенным группой Аристова трофеям похоже, что обнаруженные ими разведчики были не булгарами, а заброшены из губернского центра на предмет проверки – не прячет ли Многопущенск рекрутов. Но так даже лучше. Все укладывается в план, который они приняли с Мальковым.
– Так что все уладится, – произнес он про себя. – Мы привыкли жить плохо, команданте, поэтому все будет хорошо…
2. Элитный поселок «Трепетное»
«Вот идет великий инквизитор Торквемада! Не просите его о жалости, не просите его о милосердии, не просите его о снисхождении! Вообще ни о чем у него не просите, все равно ни хрена не допроситесь!» [23 - Цитируется фильм Мела Брукса «Всемирная история, часть 1».]
– Зинаида, откуда вы взяли эту гадость? – Анастасия Павловна решительно забрала пульт у старшего сына и выключила телеплеер.
– Но… – залепетала нянька, – оно стояло в разделе «Классика». И называется «Всемирная история»…
– Да как бы ни называлось! Вы должны соображать, что детям показываете! Какие-то девки, почти что голые, нехорошими словами выражаются… – Она вынула диск из гнезда.
– Но мама… – заныли дети, – смешно же…
– Я сказала «нет», значит нет. Приедет папа – спрашивайте у него разрешения.
Мальчики прекрасно понимали, что просить разрешения у папы – все равно что у того Торквемады.
– Но хоть передачи можно смотреть? – с надеждой спросил старший, Никита.
– Только после уроков.
– А мы уже сделали!
– Вы же знаете, что я проверю. И с учителя спрошу. И все равно пора ужинать, так что мойте руки и марш в столовую.
Пока дети без особого энтузиазма направились в ванную, Анастасия Павловна осведомилась у Зинаиды:
– Что у нас на сегодня?
– Голубцы и картофельное пюре.
– Это хорошо. Питательно. А на сладкое?
– Ананасный компот.
– Вы же знаете, что Жора его не любит.
– Но я уже говорила вам, что персиковый закончился.
По правде говоря, напоминать об этом следовало не Зинаиде. Но прежняя прислуга была уличена в краже продуктов и уволена. А новую Александр Николаевич еще не привез. Так что Анастасии приходилось справляться с домашними делами только с кухаркой и нянькой.
И ведь как угадала – когда сели за стол, младший скривился, в точности копируя интонации матери.
– Опять эта га-а-адость!
– Ешь и не капризничай!
– А то зомбям отдадут! – передразнил брата зловредный Никита.
– Приличные люди не говорят «зомби», это нехорошее слово, – поправила Анастасия. – Правильно говорить «летальные мутанты».
– А я слышал, как Темка Ачалов говорил «мертвяк»!
– Ну, уж это совсем не годится! Зинаида, вы не следите за детьми.
Нянька совершенно стушевалась. Отчитывая ее, Анастасия понимала, что не совсем права – Зинаида могла проследить, чтоб дети держались подальше от мужской прислуги, техников и охранников, но контакты с детьми из других бункеров поневоле необходимы. И кто знает, чего они при этом нахватаются.
Жора тем временем с ненавистью смотрел на десерт, выбирая момент, чтоб вылить под стол, когда мама не смотрит. Что поделаешь, в холодильных камерах бункера скопилось множество банок с ананасным компотом. Уж сколько лет прошло с тех, пор, как загрузили последний контейнер, а они все не кончались.
Вообще элитные бункера строили и снабжали припасами, вовсе не предвидя эпидемии Z-вируса и последующих глобальных событий. Ждали совсем других потрясений и других войн. Но случилось то, что случилось, и предусмотрительность старшего поколения пришлась как нельзя более кстати. Анастасия была совсем мала, когда они с родителями спустились под землю, и запрещала себе вспоминать, в каком страхе они жили первые годы, ожидая заражения или того, что в бункер ворвутся зомби… то есть летальные мутанты, или те, что страшнее зомби, – их папа называл нехорошим словом «быдло».
Мама не выдержала этого страха и куда-то бесследно исчезла.
Нет, Анастасия решительно не желала об этом вспоминать. Это и психотерапевт советовал – поменьше негативных эмоций. Поэтому то, что она позволяла себе помнить сознательно, – родной бункер в поселке Слепневка. Десять лет назад, когда папа счел, что она достаточно взрослая, ее на вертолете перевезли сюда, чтобы выдать за Александра. Это был единственный случай после эпидемии, когда она поднималась на поверхность, и она вовсе не хотела его повторять. Тем более что в вертолете ужасно укачивало, а от воздуха на поверхности, столь отличавшегося от привычного, ломило виски. А потом жизнь пошла почти так же, как в Слепневке. Правда, теперь она была замужем, но Александр был гораздо старше ее, примерно в тех же летах, что и отец, и обладал тем же авторитетом. Анастасия не знала, какой концерн возглавлял папа и какую должность при императорском дворе занимает Александр Николаевич. Когда она пыталась задавать вопросы, муж смеялся и говорил, что она не должна забивать такими вещами свою хорошенькую головку. Она и не забивала. Ей не было дела до того, что там происходит на поверхности, в каких губерниях мятежи и с кем воюет империя. Ее этому не учили. Некоторые обитательницы поселка донимали мужей просьбами представить их ко двору. Анастасия – никогда. Жизнь в бункере ее вполне устраивала. Наверху было слишком опасно и страшно. Александр был истинным героем, потому что трудился там, и Анастасия никогда не упрекала его за то, что он редко прилетает. Она вообще никогда его не упрекала. Уж этому ее учили как следует. Няньки и гувернантки менялись постоянно, отец никогда не был доволен, а кандидатур всегда было предостаточно, «за хавку это быдло сделает что угодно», говорил папа. Но все они учили Анастасию одному – быть хорошей женой и матерью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});