Комендант впал в глубокую задумчивость.
– Вообще-то зима скоро… а перед ней чума всегда силу набирает. Самим бы отбиться…
– Вот, улавливаешь. Тут надо обмозговать, как это устроить… и как не затянуть, чтоб до того успеть, как из центра приедут. Тогда-то мы им свои условия и выкатим. А пока, как всегда, – день простоять да ночь продержаться. И все будет хорошо…
На КП караульные проверили по пропускам тех, кто покидал крепость.
Старший группы: Семен Арис тов.
Группа: Федор Рябов, Пелагея Олисова, Александр Бряхимов. Направление – Мусорный лес.
Семен не соврал Миронычу насчет группы. По большому счету рассчитывать можно было на себя и на Федора. Рябов, конечно, мужик уже не молодой, но с опытом изрядным, единственную на группу винтовку не зря ему доверили. А вот Сашка – пацан еще совсем. Выход у него не первый, правда, а лучше бы был первый. Тогда мелкота осторожность соблюдает и старших слушается. А на третий-четвертый раз, если уцелеют, начинают думать, что им море по колено, тогда-то и жди беды.
Ну и Пелагея. Это мужикам нужно было дозор нести в обязательном порядке. Бабам – только добровольно. И немного таких доброволок находилось, у них полно своих отработок было – на огородах, в мастерских, а летом в поле. Но все ж некоторые вызывались, и таким Семен всегда относился с подозрением. С Пелагеей же случай вышел особо печальный. У нее муж невесть где подхватил заразу, и проявилось это прямо у него дома. В таких случаях обычно никто не выживает. Бабы – они ведь как? Ни за что не возьмут в толк, что зараженный – это уже не их любимый-дорогой, а мертвяк, хоть и выглядит как человек, и ходит. Одни, вместо того чтоб бежать, какие-то бабкины зелья пытаются применить, чтоб вылечить, другие голосят – мол, Петечка-Васечка, вспомни, родимый, это ж я, это наши детушки, – и так пока поздно не станет. А вот здесь не так вышло. Детишек-то он порвать успел, а самого мертвяка Пелагея завалила. Печку-буржуйку на него опрокинула и сожгла. Удивительно, как решилась, хорошо ведь жили. Только после этого у нее в голове что-то перемкнуло, и стала она проситься в патрули, охоты и облавы. Может, кому такое и без разницы, а Семену, когда он с ней был в одной смене, становилось как-то не по себе. Кто их знает, психованных. С огнеметом она, однако, обращаться научилась неплохо, ей огнемет и выдали.
А с Сашкой старшой поделился гранатами, выданными на скла де. Себя тоже не обидел, и топор еще у Семена был, но это уж на крайний случай. Лучше всего мертвяков жечь, пока поближе не присунулись. И только если хлопушки кончились и горючка вышла, притормозить из винта. Убить пулей мертвяков сложно, а вот замедлить можно. Тогда и башку снести удастся. Все это Семен пытался втолковать малому, чтоб не геройствовал раньше времени со своим тесаком.
– Это я знаю, дядька Семен, – жизнерадостно отвечал тот, – этому нас в школе учили. А вот как, если топором или тесаком его завалишь, не заразиться?
– Это уж как бог на душу положит. Ты, главное, в рот после этого ничего не тяни, погоди, как вернетесь и тебя в больничке обработают. А так, может, и не придется нынче никого встретить…
Тут он не кривил душой. Вспышка активности пока не началась, особых бед ожидать не приходилось. А как позже, перед спячкой, мертвяки пойдут стаями, так против них не такие группы будут высылать, а числом не мене е дюжины. Да и маршрут до Мусорки не сулил неожиданностей. Поэтому больше того, что ожидало впереди, Семен опасался событий, которые могли произойти в крепости, пока он будет в отсутствии. Как и всегда. Впрочем, он сумел подготовиться.
Пустошь, разделявшую лес и крепость, они пересекли, оставив за спиной огни на стенах. А вот в лесу предстояло продвигаться в темноте. Ни фонарей, ни факелов не брали. Хотя с мертвяками лучше всего бороться огнем, на огонь же эти твари и идут, чуют живое. Хоть доктора в больничке и говорили, что мертвяки чуять не могут – нечем, им не верили.
В прежние времена здесь пролегало несколько дорог, сейчас почти все они заросли, осталась только одна, связывавшая Многопущенск с центром. Без нее никак было не обойтись – грузы с провиантом и оружием иначе пройти не могли, собственным вертолетным парком губернский центр не располагал. Поэтому летом, помимо прочего, приходилось еще и дорогу расчищать. А сейчас в задачу дозор ных входило дойти до трассы, проверить ее безопасность и вернуться. Безопасность не столько от мертвяков – тем не в лом и через чащу двинуться, – сколько от вражеских шпионов либо шаек дезертиров. Вступать ли в бой – старший группы должен был решать по обстановке.
Шли тихо, но уверенно. Маршруты вокруг крепости были изученные, здесь даже пацанов водили во время учебы, поэтому группа могла бы пройти здесь с завязанными глазами. Только, как Семен и предполагал, мелкий в пути не унимался. К мужикам приставать с разговорами опасался, выспрашивал Пелагею.
– Тетя Поль, а тетя Поль! А ты в джунглях была?
Ну, еще бы, ему интересно. Туда школьников, в отличие от Мусорки, учиться не водят. Только взрослых, и желательно таких, у кого уже дети есть. Чтоб успели свой долг исполнить, на случай, если заразятся.
– Была.
– А правда, говорят, там до сих пор Чумной поезд стоит? На котором зараза в город приехала.
Насчет Чумного поезда Семен слышал страшилку, когда сам был не старше Сашки. В самый разгар эпидемии. Говорили, будто чуму завезли сюда узкоглазые, которые ехали в старый город на заработки. Будто бы эпидемия началась в дороге, и когда открыли дверь вагона, оттуда поперли сплошь мертвяки. Правда это или нет, Семен знать не мог, мелкий был. Зато знал, что неправда то, что нынче в школе дети балакают – он от своих слышал. Будто бы стоит там на заржавелых путях то самый поезд, черный-пречерный, и весь забит скелетами. Мертвяки тогда людей тащили, а по поезду со всех сторон из огнеметов вдарили. Не, неправда это. Может, когда-то что и стояло, а только на памяти Семена все, что на развалинах вокзала можно было разобрать, в том числе и вагоны, разобрали и перетащили в Многопущенск, металл же нужен, а больше добывать его негде.
Пелагея только мотнула готовой, словно муху отгоняла, хотя какие сейчас мухи.
– Тет я Поль, а правду говорят…
Федор внезапно остановился, скинул винтовку с плеча. Семен сделал знак «стоять» и остальным. Если Рябов взялся за винтовку, вряд ли поблизости мертвяки. Тех бы Семен и сам услышал. Значит, либо зверье какое, либо вражьи засланцы. Булгарские сепаратисты, хоть и придавили их, все ж совершали набеги на верные императору селения. Оголодавшие дезертиры из полков, замирявших мордву и эрзян. А то и самые настоящие шпионы, с воздуха заброшенные. Семен таких не видал, но из центра передавали – ловят таких иногда по лесам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});