Тетрадке.
Сэм снова проснулся. Он сел на кровати и достал из-под матраса тетрадь. Подойдя к двери, он выглянул в коридор.
Мамы и папы не было видно. Они продолжали увлеченно беседовать на кухне.
Сэм осторожно поднялся в башню.
Компьютер был включен. Геометрическая заставка отбрасывала причудливые сполохи на стены. Сэм на цыпочках подошел к каталожному шкафчику и открыл верхний ящичек.
На одной из тематических табличек он прочел имя «КЕВИН».
Он потянул ящичек и вытащил папку с этим названием.
Пусто.
Неужели тетрадка — это все, что есть на сей счет? Одна тетрадка с одним исписанным листочком?
Он сунул на место папку и бегло просмотрел другие рубрики. В основном это были какие-то замысловатые ученые термины, в которых сам черт ногу сломит.
Но должно же быть что-то. Где-то.
Он аккуратно вставил на место ящичек и повернулся к компьютеру.
Любопытство не порок. Наверное, все та же научная тарабарщина.
Сэм склонился над компьютером, сел и двинул мышь.
Заставка исчезла, и на экране выплыло окно:
«Все файлы успешно восстановлены.
Продолжать? (Да/Нет)»
Сэм с облегчением вздохнул.
Он нажал «Нет», затем вывел окно «Найти» и начал системный поиск под именем «Кевин».
— Сэм? — послышался голос мамы с нижнего этажа.
Сэм от страха чуть не подпрыгнул до потолка.
Он закрыл окно поиска. Экран вернулся к нормальному состоянию — к тому самому, в котором застал его Барт.
Они никогда не узнают.
Сэм бросился на второй этаж.
— Что, мама?
— Ты не голоден?
— Нет, спасибо, — отказался Сэм, добравшись до первого этажа. — Я иду спать.
— Ну ладно, ступай. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи.
Он шмыгнул в постель. Наконец. Но вместо того чтобы погрузиться в сон, он лежал с широко открытыми глазами и учащенным сердцебиением, уставившись в потолок.
Бессонница дважды за одну ночь. Не слабо.
Он схватил первое попавшееся под руку чтиво. Журнальчик Джейми. Как раз то, что надо — что-нибудь позабавнее, чтоб немного расслабиться.
Только забавного там было мало. Что-то из кунсткамеры: невероятные человеческие и животные аномалии. Это смотрелось клево. Половина из них словно составлена из разных частей. На другую половину без тошноты смотреть нельзя.
Сэм хотел уж было закрыть журнальчик, когда в глаза ему бросился последний раздел, тот самый, на который указывала ему Джейми: «Настоящий научный феномен не по зубам массмедиа».
Пробежав заметки о похищении инопланетянами (все фотографии на одно лицо — зернистые, ничего не разберешь, а все тексты — сплошная истерия), он дошел до статейки «Возвращение из мертвых: они видели белый свет и выжили, чтобы поведать об этом» и еще одной: «Правдивый рассказ о человеке, использовавшем девяноста один процент своего мозга, тогда как обычный человек довольствуется всего пятнадцатью!»
Бредни.
Дальше шел заголовок крупными буквами:
БЛИЗНЕЦЫ: ПОТРЯСАЮЩАЯ ПРАВДА О МИДЖЕ И МАДЖЕ.
«Разделенные при рождении и воспитываемые в разных семьях, абсолютно незнакомые и в то же время АБСОЛЮТНО ИДЕНТИЧНЫЕ люди, которые наконец встретились в возрасте тридцати двух лет! Каждая из них вышла замуж в один день одного и того же года… Мужей звали одинаково, и у них были одинаковые интересы… У каждой был лучший друг, погибший в автодорожной катастрофе… у каждой один и тот же любимый цвет, любимая песня, обе купили совершенно одинаковые дома на улицах с одним названием, но в разных городах».
Вот это да!
В это время Сэм услышал, как родители поднимались наверх. До него донеслись их голоса, затем звук включенного телевизора, и, наконец, наступила полная тишина.
Весь мир спит, кроме меня.
Зевнув, Сэм открыл последнюю страницу журнальчика. На ней внизу в рамке был помещен небольшой текст, озаглавленный «Близнец-лакомка».
Под заголовком было фото: человеческая ладонь крупным планом. На ней какой-то темный комок.
Сэм прочел подпись под фотографией.
«ТАЙНА ПОГЛОЩЕНИЯ: На ладони у доктора Гарольда Креншоу тератома, опухоль, удаленная из тела Дианы, девочки, родившейся в клинике штата Иллинойс. Сканирование плода ультразвуком во время беременности выявило наличие в утробе матери близнецов, но через некоторое время один из близнецов исчез. Диана родилась одна. Опухоль, к счастью доброкачественная, содержала волосы и остатки кожи и, как убежден доктор Креншоу, кусочки ногтей. Что случилось с близнецом Дианы? По словам доктора Креншоу, подобные тератомы известны истории. Считается, что один из близнецов поглотил другого».
Здорово!
Жаль только, этого не произошло с Джейми. Барт в виде маленькой тератомы гораздо симпатичнее.
Сэм улыбнулся. Журнальчик оказал-таки желаемое действие. Глаза у него слипались.
Больше никаких кошмаров сегодня, Сэм.
Больше никаких полетов по улицам.
Больше никаких голосов в башке.
Больше никаких жутких видений в комнате.
Сэм тихо погружался в сон, думая о чудном приборе, который так здорово помог ему, и о нелепых домыслах на предмет голоса в полуподвальной лаборатории…
Сэм вдруг раскрыл глаза.
Его словно подбросила на кровати неведомая сила.
Не может быть…
Все предыдущие беспокойства вдруг собрались в одну точку и повернули в другую сторону.
Чувство…
Это странное ощущение, будто в тебе живут двое…
Мидж и Мадж — эта связь, которая длилась всю жизнь, несмотря на разделяющее пространство…
Сэм выскочил из комнаты, на цыпочках пробрался в кухню.
Раскрыв телефонную книгу, нашел номер Рихтеров и набрал его на переносном телефоне.
— Алло.
— Джейми? Я разбудил тебя?
— Нет. Кто это?
— Сэм. Слушай…
— Ты знаешь, сколько времени? У вас в доме когда-нибудь спят?
— Спят. Родители. Жди меня на углу Вебстер и Элм.
— Сейчас? Я делаю гимнастику.
— Сделай перерыв.
— Сэм, я вешаю трубку. Позвонишь еще раз, убью.
— Через пять минут.
11
Простите, что я ушел. Но я могу это взять на себя.
Нет, не можешь. У тебя есть обязательства…
Но мы не можем остановиться на полпути.
Но мне, может, это не понадобится.
Необходимые предосторожности.
На случай, если мы тебя потеряем.
Сейчас. НАША МИССИЯ…
— Ну, если это какая-нибудь лажа! — Джейми была вне себя. Сэм это чувствовал, даже не видя в темноте ее лица. — Время-то четыре утра!
— Без четверти четыре, — поправил Сэм, поворачивая на Вебстер-авеню. — Иди за мной.
— Куда это мы идем?
— В «Тюринг-Дуглас».
— Чего? С какой это стати я туда потащусь?
— Я напишу отчет о твоем выступлении.
— Это другое дело. — Джейми, не говоря больше ни слова, пошла рядом.
— Джейми, — твердым голосом произнес Сэм, — тот голос, что я слышал из окна — из лаборатории № 6 — это был мой голос. Вот почему он был мне знаком.
— Чего-чего?
— Ты считала, что это узник, помнишь?
— Ну да.
— И ты решила, что этот узник и есть Кевин.
— Это было предположение.
— Но Кевин существует, Джейми. И он узник. И еще он мой брат-близнец.
Джейми остановилась и уставилась на Сэма, онемев.
— Сэм, если ты типа того… уматываешься, то нельзя бы это делать без меня?
Покажи ей!
Сэм подбежал к первому же фонарю и стащил с себя рубашку, обнажив шрам под ключицей.
— Вот смотри.
— Что тут смотреть, Сэм?
— Да знак, Джейми! Это шрам от операции, когда я был грудным младенцем. Врачи вырезали нарост.
— А не кажется тебе, что они заодно вырезали тебе и кое-что между ушами?
— Да почитай вот это. — Сэм достал «Профессора Флингуса», открыл на страничке со статейкой о близнецах и сунул ей.
Джейми пробежала глазами заметку.
— Так этот нарост… это то самое? Тератома? — проговорила она, вытаращив глаза.
— Точно я, конечно, не знаю. Родители об этом никогда не заикались. Они только говорили, что это была доброкачественная опухоль.
— А говорили они тебе, что у мамы должны были родиться близнецы?
— Нет.
— Так с какой стати ты решил, что…
— Но поставь себя на их место, Джейми. Врачи говорят, у вас должны родиться близнецы. Но рождается один ребенок. Здоровый мальчик. Как ему сказать правду? Вы же с Бартом сами близнецы. Каково бы тебе было, если б сказали, что ты так поступила с братцем? Почувствовала бы вину, так ведь, наверное. Одиночество. Вот они и скрыли это от меня.