Олег первым спрыгнул, взял кружку. Конь сразу же потянулся к воде, отпихнув его теплым боком. Олег поспешно отвел коня к деревьям, привязал. Здоровые дурни, а меры не знают, напьются сгоряча, сразу калеки!
Кружечка сплетена непросто умело и неторопливо, а расписана диковинными цветами, птицами, узорами. Здесь и верхнее небо с его хлябями, и среднее, даже нижнее есть, зато подземный мир отсутствует начисто, хотя место у донышка нашлось бы — явно рисовал язычник, ибо ад — придумка христиан.
Вода обожгла рот, от нее заломило зубы, словно бежала прямо с высоких гор, где белеют вечные нетающие снега.
Томас принял из рук калики кружечку, доверху наполненную ключевой водой. Он долго и жадно пил, напоил коней, дав им сперва остыть, а когда расседланные кони пошли щипать траву, Томас снова взял в ладони хрупкую кружечку, повертел перед глазами, словно не веря в такое чудо:
— Все-таки есть в этом проклятом мире, полном крови и предательства, жестокости и вероломства, есть же красота и любовь!.. Неизвестный мог наплевать в этот чистый источник, напакостить, нагадить... Однако почистил ямку, камень подволок ближе — вон старая канавка, где тащил! — сплел из березовой коры такую хрупкую красоту!.. Есть еще на свете люди, сэр калика!
Олег скривился в угрюмой усмешке:
— Кроме нас двоих? Есть еще и третий, теперь вижу.
В огромных стальных перчатках хрупкая беленькая кружечка выглядела новорожденной бабочкой. Томас сидел на каменной глыбе, держал плетенку на ладони, не желая расставаться. Синие беспощадные глаза, которые в минуты гнева становились жестокими и холодными как лед, сейчас выглядели по-детски чистыми и беззащитными.
— Помоги тебе Пречистая Дева во всех твоих делах, благородный человек, — сказал Томас благочестиво.
Калика засмеялся:
— А ежели он не благородный?
Томас удивился:
— Как не благородный? Всякий, кто делает доброе дело, благородный! Богородица таким помогает!
Калика нежился в тени, вид у него был скептический. Томас рассердился:
— Не веришь?
— Ну, не очень, — сказал Олег уклончиво. — Все-таки молодая девка, на руках ребенок... Какая от нее помощь? Вот если взывать к вашим крепким ребятам: Георгию Победоносцу, Михаилу, сорока мученикам...
— Сэр калика, — сказал Томас с великим чувством достоинства, — да будет тебе известно, что Пречистая Дева не однажды помогала даже рыцарям! Я могу поведать случай, коему сам был свидетелем. Мы собирались на ежегодный рыцарский турнир в честь святого Боромира. Со всей Британии съезжались отважнейшие из отважнейших, дамы заранее готовили наряды, а рыцари обучали коней и слуг новым трюкам. Мы съехались за два дня до турнира, с нетерпением ждали нашего общего друга, отважного Арагорна, потомка древнейшего рода, что корнями уходит в тьму веков... Но день сменился другим, герольды объявили начало турнира, а доблестного Арагорна все не было!
— По бабам, небось, — предположил Олег хладнокровно. — Ехать далеко, мог и заночевать у какой вдовушки.
— Сэр калика! С Арагорном случилось удивительнейшее происшествие. Он выехал, как и мы, за трое суток до турнира. Но когда ехал через один маленький городок, то увидел впереди черный дым, услышал крики. Пришпорил верного коня, вихрем ворвался на площадь, где глазам его предстало ужасное зрелище! Горела часовня Пречистой Богоматери, оттуда неслись женские крики. Сэр Арагорн, не раздумывая, как принято у рыцарей, опустил забрало и пустил коня галопом прямо на запертые двери, из-под которых вместе с дымом уже рвалось пламя. Дверь рухнула от рыцарского удара, сэр Арагорн ворвался в кромешный ад, где горели стены, церковная утварь. В дыму и огне он сумел отыскать бедную молодую женщину, что совсем обезумела от ужаса и сопротивлялась, когда ухватил ее к себе на седло. Сэр Арагорн вывез ее из пожара, а затем, препоручив сбежавшимся горожанам, оставил коня, чтобы тот не сжег себе роскошную гриву, бросился в огонь снова! Не показывался он долго, народ на площади уже кричал, жалея молодого рыцаря, но он все-таки вышел из пожара: обгоревший, шатающийся, к груди прижимал спасенную икону богородицы!
— Стоило рисковать, — пробурчал калика, но слушал с интересом. — Разве не из одного дерева икона и лопата?
— Эх, сэр калика!.. Конечно, он так наглотался дыму, что упал замертво. Долго отливали водой, а когда очнулся, то был слаб, как птенец. Лучшие лекари выхаживали отважного героя, ибо спасенная женщина оказалась дочерью знатного сеньора, а икона — дар его Святейшества из Рима. Прошло два дня, прежде чем сэр Арагорн сумел взобраться на коня. Он тут же поспешил в Гисленд, на турнир...
— Конечно, опоздал? — спросил Олег скептически.
— Сэр калика, у тебя злой ум. Когда сэр Арагорн приближался к турнирному полю, услышал серебряные звуки труб, извещавших, что турнир только что закончился...
— Ворона, — пробурчал калика.
— А когда приблизился, очень удрученный, к воротам, навстречу уже ехали нарядные рыцари. Завидев его, бросились навстречу, начали поздравлять, восхищаться его могучими ударами, рыцарским искусством, непостижимым умением управлять конем одними коленями, не прибегая к поводьям...
Калика хмыкнул, но все еще смотрел с интересом. Томас продолжал горячо:
— Потрясенный Арагорн узнал, что он, оказывается, прибыл на турнир в последний час, вызвал на поединок сильнейших рыцарей, одного за одним вышиб из седел, даже не меняя копья! Он победил с легкостью даже могучего Черного Быка, которого не могли пошатнуть в седле сильнейшие рыцари Британии!.. Арагорн вознес молитву Пречистой Деве, рассказал друзьям все как было, и мы все, я тоже там был, горячо поблагодарили Пречистую Деву, которая, приняв облик сэра Арагорна, взяла коня и копье, выехала вместо него на рыцарский турнир сильнейших! Благородные поступки вознаграждаются, сэр калика!
Олег подумал, спросил невинно:
— На кого ж ребенка оставила? На иконах держит такого карапуза, что отвернись хоть на миг — дом спалит или еще что натворит.
— Это ее дело, — сердито отрезал Томас. — Но в ее помощи не сомневаешься?
— С чего бы? — удивился Олег. — У нас поляниц было хоть пруд пруди. Амазонками еще звали. Конями правили без поводьев, стрелы метали на скаку... А уж силача сшибить — особо любили! Этому всему верю. А вот на кого ребенка оставила? Наши девки все же резвились только до замужества...
Покинули рощу после короткого отдыха, но Томас еще долго с сожалением оглядывался на мирную зеленую рощу. Деревья поднимались огромные, древние, толстые, зеленые кроны переплелись ветками, укрывая от знойных лучей молодую траву, под которой прокладывали подземные ходы неторопливые кроты, в густых ветках певчие птицы вили гнезда, а белки весело носились по стволам и веткам. Избегая поселений, ехали по большой дуге, постепенно забираясь на север, чтобы выйти к побережью, а там морем можно до Константинополя. Объезжали даже крупные караваны и странствующих паломников, которые могли упомянуть о странной паре.