— Милостивый сударь, — заявляет Декстер, размахивая рукой перед Тедом, у которого на лице было написано, как его достали.
— Мы задолжали Вам величайшую из услуг.
— Милостивый сударь, — вторит Джон Миллер, — Мы отплатим золотом, прекрасными девами и нашей бесконечной Вам преданностью. Да будет так!
— Да будет так! — подхватывает Декстер, взмахнув кулаком.
— Может быть, вы прекратите заниматься ерундой? — сердится Тед, стряхивая с себя руку Декстера. — Бесит.
— Как пожелаете, Соратник! — отвечает Джон Миллер, — поднимем бокалы,
— И-и-и да будет так!
— Да будет так! — опять Декстер.
— Ну всё. — Тед направляется к фургону. — Я сваливаю. А вы можете продолжать в том же духе.
— Да будет так! — выкрикивают они хором. Джон Миллер размахивает руками, и, судя по всему, опять вот-вот споткнётся.
— Но домой вы добираетесь сами. Только не натворите ничего эдакого, ладно? Нам нечем будет вносить за вас залог.
— Да будет так! — продолжает Джон Миллер, салютуя удаляющемуся Теду, — Нижайше благодарим Вас, милостивый сударь!
Тед показывает им средний палец, заводит двигатель и сдаёт назад, оставляя их у Квик Зип, где они фотографируют друг друга на фоне газетных стеллажей. А внутри я наблюдаю, как Пол и Трей болтают с парнем за стойкой, а он складывает их упаковки пива в бумажный пакет.
— Ага, а теперь надуй губки, — Декстер обращается к Джону Миллеру в позе топ-модели, выпячивающему грудь, с бумажными флаерами в руках в качестве реквизита. Он размахивает ими перед лицом и выглядывает из-за своего импровизированного веера, пытаясь выглядеть при этом соблазнительно.
— Вот, вот так, хорошо! Чудесно! — щёлкает вспышка, и Декстер прокручивает плёнку, хихикая.
— Так, а теперь покажи уныние. Вот так. Ты серьёзен. Ты страдаешь…
Джон Миллер с печальным лицом смотрит на дорогу, тоскливо поглядывая в сторону Дабл Бургера на другой стороне улицы.
— Великолепно! — заявляет Декстер, и они хохочут. Я слышу, как рядом со мной посмеивается Лисса. Джон Миллер принимает лучшую из своих поз, оперевшись на телефонную будку и хлопая ресницами, Декстер в последний раз щёлкает вспышкой, и плёнка заканчивается.
— Чёрт побери, — он трясёт камеру, как будто бы от этого будет больше фотографий. — Ох, ладно, вот и всё.
Они присаживаются на обочину. А я всё думаю, должны ли мы опустить окно, в конце-концов, сказать что-нибудь, чтобы дать им знать о себе, но, пожалуй, уже слишком поздно.
— По правде говоря, милостивый сударь, — торжественно заявляет Джон Миллер, крутя в руках свою одноразовую камеру, — Я печален. И серьёзен. И страдаю.
— Милостивый Вы мой сударь, — говорит Декстер, опираясь на ладошки и почёсывая ногу,
— Я понимаю.
— Моя возлюбленная отказывается от меня. — Джон Миллер поглядывает на небо.
— Она считает, что я не подхожу на роль супруга, и, по её словам, малость незрел. И сегодня, в знак протеста на сие утверждение, я бросаю свою необременительную работу, где я получал девять баксов в час, не особенно утруждаясь.
— Ведь есть и другие должности, сэр, — говорит ему Декстер.
— А самое главное, — продолжает Джон Миллер, — очередная звукозаписывающая компания почти наверняка откажет нам, из-за высокохудожественной концепции сэра Теда, благодаря которому мы выйдем в тираж, так как он не хочет признавать, что его Картофельный Опус — полный отстой.
— Угу, — кивает Декстер, — что правда — то правда. Юный Тед подведёт нас под монастырь.
Как по мне, это было неожиданно, но не то, чтобы очень уж удивительно. Декстер говорил, что Тед страстно настаивает на том, чтобы группа не записывала каверы для демо, но это уже не раз сыграло против них в других городах, при других возможностях.
— Но Вы-то, милостивый сударь, — Джон Миллер хлопает Декстера по плечу, несколько неуверенно, — У Вас ведь есть свои собственные проблемы.
— Воистину, — отвечает Декстер, кивая.
— Женщина, — вздыхает Джон Миллер.
Декстер вытирает лицо рукой и глядит в даль дороги.
— Женщина. Конечно же, сэр, они всегда вызывают у меня недоумение.
— Ах, милая Реми, — величаво говорит Джон Миллер, и я чувствую, что начинаю краснеть. На переднем сидении Лисса прикрывает рот рукой.
— Милая Реми, — вторит Декстер, — считает, что я не стою риска.
— Ну, разумеется.
— Конечно же, я негодяй. Бездельник. Музыкант. Я не дам ей ничего, кроме нищеты, позора и синяков от моих неуклюжих конечностей. Она достойна чего-то получше.
Джон Миллер притворяется, что пронзает себя кинжалом прямо в сердце.
— Жестокие слова, милостивый сударь.
— Да будет так! — соглашается Декстер.
— Да будет так! — вторит Джон Миллер. — Ну да..
И вот, они просто сидят молча. А я на заднем сидении Форда, и чувствую, как колотится моё сердце. Наблюдаю за ним и понимаю, что всё напрасно и ничего уже не вернуть. Мне стыдно за свои прятки.
— Как у тебя с наличностью? — внезапно спрашивает Джон Миллер, роясь в карманах.
— Полагаю, нам крайне необходимо больше пива.
— Полагаю, ты прав, — подаёт голос Декстер, вытаскивая из карманов смятые чеки и немного мелочи, которую тут же роняет на землю.
Пол и Трей возвращаются из магазинчика, и Пол кричит нам.
— Хэй, Реми, а ты хотела диетическую колу, или обычную? Что-то я запамятовал.
Он суёт руку в пакет, и достаёт оттуда сразу две бутылки, и такую, и такую, соответственно.
— Я взял обе, но…
Лисса жмёт на кнопку и опускает окно, затем смотрит на меня, не зная, что делать дальше. Но я просто-напросто застыла, уставившись на Декстера. Он смотрит на Пола, постепенно осознавая, что происходит, а затем на нас в машине.
— Диетическую, — выговаривает он, глядя прямёхонько в мою сторону, как будто бы мог меня увидеть. Пол смотрит на него.
— Это ещё что за…?
Декстер прокашлялся.
— Она предпочитает диетическую, — продолжает он, — но не в бутылке.
— Эй, чувак, — Пол слегка улбается ему, — ты о чём вообще?
— Реми пьёт диетическую колу, — отвечает Декстер, приподнимаясь.
— Из автомата с газировкой. Самую большую, куча льда. Всё верно, Реми?
— Реми, — мягко говорит Лисса, — может мы…
Я открываю дверь, буквально вываливаясь, — с ума сойти, какая высокая штука этот внедорожник — прежде чем осознаю, что творю. Подхожу к ним. Пол смущённо улыбается, а Декстер разглядывает меня.
— Да будет так, — говорит он, но в этот раз Джон Миллер не подхватывает.
— Всё в порядке, — обращаюсь к Полу, забирая газировку, — спасибо.