Началась работа по вовлечению эвенков и кетов в «строительство новой жизни». В район Сыма пришли первые агитаторы, сюда направлялись экспедиции.
Представители новой советской власти хотели наладить быт, переселить всех кочевавших эвенков из традиционных чумов в дома. Что же из этого получилось?
Что было на месте фактории 85 лет назад?
На берегу реки Сым стояло несколько домов (фактория), в которых проживали русские, они продавали и обменивали добытую эвенками пушнину на товары первой необходимости. В 1924 году на месте нынешней фактории Сым был организован первый национальный родовой совет.
Вот выдержка из «Протокола заседаний Сымско-Касского национального совета» с резолюцией, адресованной временному председателю сымского рода Матвею Лапушкину:
«С получением сего предлагается Вам приступить к сбору туземцев, кочующих в районе Большого Порога (это на реке Сым), как сымского рода, так и всех остальных родов, для проведения общего собрания».
Это были первые общие собрания, и эвенки и кеты в то время, почти все говорившие на своем родном языке, вряд ли что-нибудь могли из них понять. Протокол именно этого собрания я в архиве не нашла. Взяла тезисы из другого выступления Е.С. Савельева, потому что могу предположить, что текст его доклада, скорее всего, не менялся и именно с ним он выступал во всех стойбищах и чумах.
«Инородческий тунгусский родовой съезд считает поступки царизма неправильными; русских рабочих и крестьян, свергнувших царя, съезд приветствует. НЭП считает необходимым в создании промышленности и хозяйства в разоренной республике. Что коммунисты – есть действительный защитник трудящегося народа, он стоит на защите пролетариата тунгусов. Он приносит благодарность за ликвидацию войны инструктору Савельеву за его заботливость и внимание к нуждам тунгусов».
Из этого абсурдного постановления 1925 года можно сделать вывод, что коренное население вряд ли понимало политическую обстановку в стране и идеология большевиков навязывалась мало понимающим ситуацию эвенкам и кетам. Жители Сыма ходили на собрания, не осознавая, что происходит, ведь в 1925 году все население Сымской тайги не умело ни читать, ни писать.
С первых дней советской власти на территории Сыма эвенков и кетов, объединенных общей формулировкой «тунгусы» (во всех документах и приказах их просто называют «тунгусы», не вдаваясь в тонкости), новые власти обложили массой налогов. Брали с охотников за добытого зверя на охоте, за дрова, налогом облагались даже собаки и олени. Советские сборщики могли отловить любого эвенка и взять с него все, что только можно было. И все это объяснялось нуждами молодой Страны Советов.
Следующая кампания развернулась за переселение эвенков из чумов в деревянные дома. Из обзора работы национальных советов Туруханского РИКа по протоколам обследования быта туземцев:
«Данные Сымско-Касского родового совета. Несмотря на сильные морозы, доходящие до 60 градусов и выше, несмотря на кочевой образ жизни, туземцы не имеют, абсолютно никто, хорошего зимнего чума, печей нет, обогреваются туземцы у костра, разложенного посередине чума. Бороться со всем перечисленным можно только путем переселения населения и постройки им домов».
Эвенки долго не могли отвыкнуть от кочевого образа жизни, не признавали кроватей, мебели. Старожилы Сыма вспоминают, что рассказывали об этом их родители. Старики жили в настоящих чумах. Многие видели, как один такой столетний эвенк сидел в чуме, курил длинную трубку и пел что-то вроде: «У-у-у». Переселение проходило очень тяжело, привыкшие к жизни в чуме разбирали печи, чтобы развести привычный для них костер, на котором можно было сварить мясо. Вся жизнь в чуме сотни лет проходила возле огня.
Вот сведения о жизни Сыма середины 1980-х годов из статьи «Тайны фактории Сым»: «Эвенки обитали не только на факториях, но и на стойбищах – сооружали для себя что-то наподобие хат из „разнокалиберных“ досок. Избы делались из досок разной толщины, потому что бревна не пилили (электричества не было), а „расщепывали“ с помощью клиньев и молотка. Возможно, эти „пиломатериалы“—то, что называется тес. Сквозь стены из этого теса всегда хорошо видно небо».
Так разруха, начавшаяся в головах первых революционеров, и применявшаяся политика советизации Севера в отношении коренных народов произвели свое действие. Людей вырвали из привычной среды обитания, и они до сегодняшнего дня так и не оправились от этого.
Обреченные выжить
В дореволюционный период медицинская помощь коренному населению почти не оказывалась, на Енисейском Севере не было ни одной больницы, ни одного врача. Только в 1904 году в селе Туруханске была открыта участковая больница на пять кроватей. Об охране здоровья коренного населения говорить не приходилось, эпидемии оспы, тифа, кори, гриппа уносили большое количество людей. В отчете врача Мельникова можно прочитать:
«Наиболее губительными для них (туземцев) болезнями являются тиф и особенно оспа, при появлении которой инородец, обезумевший от ужаса, бросает чум с больными, имущество и бежит, спасаясь от нее, но смерть и тут преследует его, они умирают по дороге, сидя на санках, брошенные же больные гибнут от голода и стужи». Другой доктор, Кривошапкин, об этом сказал так: «В далекой, холодной, сумрачной стране гибнет человечество, не возбуждая ни в ком сострадания».
Приведу небольшую статистику, взятую из журнала «Сибирская Азия»: «В 1906 году умерло от заразных болезней 174 человека, в 1907 году—212 человек (главным образом от оспы), умерло от оспы 2/3 всех жителей всего Севера».
Первая врачебная экспедиция по обследованию туземного населения состоялась в 1925 году. Она была организована по инициативе Совета Севера и началась 19 июня на пароходе «Кооператор».
Документы по поводу этой экспедиции, с которыми я столкнулась в Енисейском городском архиве в начале работы, поставили передо мной одни загадки. Возник вопрос: экспедиция была, но кто ею руководил?
В этих отчетах не было ни имени, ни фамилии врача, проводившего обследования жителей Сыма. Ответ на этот вопрос я получила только в Краевом архиве.
Оказалось, что руководил экспедицией врач Дмитрий Александрович Кытманов, сын директора Енисейского краеведческого музея. Он был предан Северу до самопожертвования. Он много времени проводил в тайге, в тунгусских стойбищах, и многие коренные жители были обязаны ему здоровьем, а то и жизнью. В его отчете главное – привязанность к суровому таежному краю, любовь и уважение к туземному населению.
«Цель экспедиции: оказание медпомощи местному туземному населению, обследование, ревакцинация, кроме того экспедиции поручено оказывать помощь русскому населению, которые будут встречаться на пути следования.
Экспедиция была из 3 человек. Что касается средств экспедиции, то они были распределены так: 347.19 к. на передвижение экспедиции, 371.50 к. на медикаменты и инструментарий. Снабжение экспедиции было из рук плохое»2.
Кытманов выехал из Енисейска по реке Енисей, дальше маршрут пролегал по реке Сым, Подкаменной Тунгуске, и за четыре месяца им было обследовано все тунгусское население этих мест.
«Тунгусы были очень рады нашему приезду, с большим вниманием рассматривали расставленные на полках медикаменты – спрашивали их назначение и охотно давали себя осматривать. Тунгусы передавали, что давно просят об открытии у них больницы»3.
Действительно, фельдшерских пунктов, а тем более больниц в тайге не было.
Работа экспедиции выражалась в следующем: тунгусов приводили в амбулаторию, там им делался полный медицинский осмотр по выработанному плану. После назначения лечения лекарство им сейчас же делалось и вручалось.
С юмором описывает Кытманов встречи с тунгусами, происходившие во время экспедиции: «Надо сказать, что тунгусы большие любители покурить и знают толк в табаке. Покупают они дорогие папиросы и так называемый легкий табак, которого покупают большими партиями фунтов 10–15, а то и 20 фунтов. Большей частью курят трубку, постоянно держат ее во рту и выкуривают за день невероятное количество табаку. Так курят все мужчины, женщины и дети. Мы видели детей всех возрастов, начиная с 2-х лет, которые получали трубки от родителей. Вреда от курения в их представлении нет».
Ничего не изменилось и сегодня: все курят начиная со школы, считая это занятие нормой.
Для сравнения приведу данные, полученные через 9 лет, после экспедиции Кытманова, где можно увидеть, как быстро поменялся быт населения Сыма в худшую сторону.
Из обзора работы национальных советов Туруханского РИКа по протоколам обследования быта туземцев за 1934 год:
«Быт туземцев Туруханского района находится в неудовлетворительном состоянии, кочевой образ жизни не дает возможности жить туземцам в более лучших условиях, чем они находятся. Для примера можно привести данные Сымско-Касского родового совета. Из 20 семей в 59 человек, из них зрелого возраста мужчин 19 человек, трудоспособных только 14 <…> Из 16 человек женщин – 5 хронически больны, 4 обременены детьми, и только 7 женщин могут заниматься физическим трудом. Основными болезнями туземного населения являются туберкулез костей, легких, трахома и головные боли».