Обвинение Руслановой по тем-то временам выдвинули самое распространённое: антисоветская пропаганда. На первых же допросах она, судя по протокольной записи следователя, так и заявила: «В стране царит голод, народ обкладывается высокими налогами, в магазинах растут цены…» Ну разве не антисоветчина?
Осведомители МГБ о подобных речах в среде артистов, писателей, художников и другой вольной публики доносили каждый день. И на очередное нытьё зажравшихся интеллигентов, которые сами от голоду не пухнут, можно было не обращать ровно никакого внимания. Но этой птице крылья надо было подрезать.
— И что вы мне собираетесь предъявить? — спросила она однажды следователя, чувствуя нажим всё на то же «трофейное дело».
И тот словно нитку бус перед ней рассыпал:
— Грабёж и присвоение трофейного имущества в больших масштабах, а также буржуазное разложение и антисоветскую деятельность.
Русланова спокойно выслушала и, через силу улыбнувшись, покачала головой. Всё, кажется, стало проясняться. Она пожалела, что в первые дни много лишнего наговорила о своих коллегах-артистах. Впоследствии она действительно будет корить себя за то, что оговорила гармониста Максакова и конферансье Алексеева. При первой же возможности, когда сама окажется на свободе, бросится их вызволять из-за колючей проволоки. Чувствовала за собой вину и старалась хоть как-то, пусть запоздало, загладить её.
Вот дело № 1762 по обвинению Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны. Начато 27 сентября 1948 года и завершено 3 сентября 1949 года. Постановление на арест, утверждённое заместителем министра государственной безопасности Союза ССР генерал-лейтенантом Огольцовым.
«Я, старший следователь Следчасти по особо важным делам МГБ СССР майор Гришаев, рассмотрев материалы о преступной деятельности артистки Мосэстрады Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны, 1900 года рождения, уроженки города Саратова, русской, гр-ки СССР, беспартийной, с низшим образованием,
НАШЁЛ:
Имеющимися в МГБ материалами установлено, что Крюкова-Русланова, будучи связана общностью антисоветских взглядов с лицами, враждебными к советской власти, ведёт вместе с ними подрывную работу против партии и правительства.
Крюкова-Русланова распространяет клевету о советской действительности и с антисоветских позиций осуждает мероприятия партии и правительства, проводимые в стране.
Кроме того, Крюкова-Русланова, находясь вместе со своим мужем Крюковым В. В. в Германии, занималась присвоением в больших масштабах трофейного имущества.
Руководствуясь ст. ст. 145 и 158 УПК РСФСР,
ПОСТАНОВИЛ:
Крюкову-Русланову Лидию Андреевну, проживающую в гор. Москве по Лаврушинскому пер., 17, кв. 39, подвергнуть обыску и аресту».
Обыски прошли одновременно в московской квартире генерала Крюкова на улице Воровского и в квартире Руслановой в Лаврушинском переулке, в так называемом писательском доме.
Русланова перевезла и мужа-генерала, и дочь Маргошу в свою квартиру в Лаврушинский переулок. Квартира её была отделана в подчёркнуто русском стиле. Здесь размещалась коллекция живописи. Комнаты, обставленные старинной мебелью, дарили тот необходимый уют и тепло, которые были созвучны душе певицы, настраивали на творческий лад, помогали работать над новыми песнями, готовиться к концертам. Она так строго и с такой щепетильностью создавала свой мир, что не позволяла вносить в дом ничего лишнего, постороннего, что могло бы нарушить ту мелодию, которая здесь незримо звучала.
Однажды кто-то из друзей-артистов пришёл к ней со свёртком. То ли Хенкин, то ли Смирнов-Сокольский. И сказал:
— Хочу тебе, Лида, подарить маленький заварочный чайник!
— Железный? — спросила она.
— Нет. Фарфоровый.
— Русский?
— Немецкий. Старинный. Красивый.
— Всё равно — не надо. Зачем иноземщиной портить мою кухню?
— М-да!.. Плохо бы тебе жилось при царе Петре! Он за такую косность боярам бороды брил!
— Ну, я — не боярин, и борода у меня не растёт. А русский народ, между прочим, потому царей и прогнал, что они свое — родное — презирали.
— Значит, не любишь Европу.
— Европу — уважаю. А Россию — люблю до боли!
И вот квартиру в русском стиле и тот мир и уют, который генерал Крюков и Русланова создали своей любовью друг к другу, у них конфисковали.
Маргоша в один час снова стала сиротой. На этот раз и без отца.
Генерал Крюков упросил офицеров МГБ, которые приехали за ним в то утро, не трогать дочь. Те посоветовали пристроить девочку к кому-нибудь из близких родственников, к опекунам. Генерал Крюков назвал фамилию своей сестры Клавдии Быловой.
Сестра сразу же приехала, написала заявление:
В МГБ СССР Г. Москва От гр-ки Быловой К. В.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу передать под личную опеку мне, Быловой Клавдии Викторовне, дочь моего брата Крюкова Владимира Викторовича, Крюкову Маргариту Владимировну, рождения 1935 г.
Обязуюсь воспитывать до совершеннолетия.
Былова, проживающая по ул. Воровского, д. 8, кв. 61.
18.9.1948 г.
И ещё один документ:
ПОДПИСКА
Я, гр-ка Былова Клавдия Викторовна, проживающая по ул. Воровского, д. 8, кв. 61, даю настоящую подписку органам МГБ СССР в том, что беру под опеку дочь Крюкова Владимира Викторовича, своего брата, Крюкову Маргариту Владимировну, 1935 г. рождения.
Былова
Паспорт серии ТР № 715 974, Выдан 5 отделением милиции г. Москвы.
18.9.1948 г.
Маргарите Крюковой была выделена комната в коммунальной квартире в Сокольниках. Её даже обставили родительской мебелью: кровать, стол, шкаф, комод, пара стульев.
Офицер МГБ вернул альбом с фотографиями. Что-то дрогнуло в душе этого человека, уводившего отца от несовершеннолетней дочери.
Но проживала Маргоша не в Сокольниках, а на Арбате, у тёти Клавы, в большой коммунальной квартире.
Через полгода Клавдию Викторовну Былову арестовали. Что-то не получалось у следователей, и они решили выбивать недостающие факты из родни ключевых подследственных.
Клавдию Викторовну арестовали, как только она вышла из больницы, где перенесла онкологическую операцию. Те же вздорные обвинения: «…разделяла антисоветские взгляды Крюкова и Руслановой и высказывала клеветнические измышления о политике советского правительства». Напрасно она пыталась убедить следователей, что никаких таких разговоров она с братом и Лидией Андреевной не вела, что в семейном кругу разговаривали только о семейном — о детях, о здоровье да о хозяйстве.
Клавдии Викторовне Быловой дали пять лет и выслали из Москвы в Красноярский край на поселение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});