работника Нефедова, чей ТВЕРДЫЙ ХАРАКТЕР, ВЫСОКИЕ КАЧЕСТВА ЧЕЛОВЕКА И КОММУНИСТА ПРОЯВЛЯЮТСЯ В СЛОЖНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ БОРЬБЫ ЗА УСТРАНЕНИЕ СЕРЬЕЗНЫХ НЕДОСТАТКОВ, КОТОРЫЕ ВСЕ ЕЩЕ ИМЕЮТСЯ В РАБОТЕ ОТДЕЛЬНЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ И ТОРМОЗЯТ НАШЕ РАЗВИТИЕ» (Выделено мною).
Ну что с ними делать, со взрослыми людьми, которые НЕ УМЕЮТ ЧИТАТЬ (или упорно ДЕЛАЮТ ВИД, что не умеют)? И, изображая хорошую мину при плохой игре, пытаются убедить меня в том, что я написал не то, что написал, а совсем другое… Никак, ну никак не могли понять взрослые дяди и тети, что главная мысль моей повести не в том, что все мы должны беззаветно следовать установкам больших и малых партийных начальников и вождей. А в том – наоборот! – что людям следует все же говорить правду прежде всего, а в поступках своих соответствовать своей собственной совести. То есть быть не механизмами с заложенной в них «Программой КПСС», а – живыми людьми. Ну никак не могли они такую простейшую мысль осознать, никак… Система наша стала лживой сверху донизу, в том-то и дело. И в моей повести показано, как все к этому привыкли. И только самый как будто бы слабый из них, находит в себе силы сказать правду. Отчего и начался переполох, главным образом среди начальства. Поняв, что убеждать «членов сценарной коллегии» бесполезно, я ответил письмом, где заявил, что они совершенно исказили смысл моей повести, а потому честнее будет расторгнуть наш договор…
Похожая история произошла и на киностудии «Мосфильм», где, правда, честно сказали, что «Переполох» мой им очень нравится, но сценарий надо бы написать «не так остро»… С чем я тоже не согласился.
Я продолжал сочинять «Пациенты», а параллельно и «Постижение», считая, что все еще, конечно же, у меня впереди. «Постижение» я опасался показывать даже родственникам – только двоим-троим из самых близких друзей, – эта вещь, как я был уверен, настолько «подрывала основы», что санкции могли быть самыми крутыми. Конечно, «основы» она подрывала не настоящие, а – ложные, на которых, тем не менее, полностью зиждилось благополучие «специалистов» и лукавых властей.
В житейском же плане дела мои, как это ни странно, были совсем не плохи. Уже и не говорю о том, что, пройдя непростую «сексуальную школу», я не ощущал недостатка в молодых и красивых «фотомоделях». Ясно же, что начав фотографировать красоту Природы, явленную в растениях, насекомых, пейзажах и прочее, я не мог не остановить свое активное внимание на высшем проявлении красоты Природы, то есть на красоте молодых очаровательных девушек. Я восхищался не только их лицами и телами, но и тем, что это не только их не смущало, а вызывало полное доверие к моему искусству фотохудожника. Фактически все, как одна, они соглашались мне позировать в обнаженном виде и в «студийных» условиях моей квартиры, и, тем более, в окружении природных пейзажей! Причем совершенно бесплатно с обеих сторон. Так что в истинных – светлых и чистых праздниках – недостатка в общем-то у меня не было. За что я искренне и трепетно был благодарен Златокудрой и Вечно Юной богине Красоты и Любви – Афродите и, разумеется, очаровательным ее посланницам…
Кроме того, «за отчетный период» удалось побывать в нескольких экспедициях, не говоря о десятке командировок по стране – на целину, в Латвию, в Карелию, в Казахстан (Щучинские озера), во Львов, в Якутию (Якутск, Лена, Нерюнгри), на Кавказ (Грузия, Азербайджан), в Туву и даже на Дальний Восток. А рассказы об экспедициях на Памиро-Алай, на Тянь-Шань, в Таджикистан и в Южное Приморье (Дальний Восток) потом вошли в новые книги… Главным образом, все это были «творческие командировки» с оплатой или Союзом Писателей (дай Бог здоровья Валентине Михайловне, уговорившей меня подать в Союз…), или журналами и газетами, которые меня посылали и которым я потом честно «предоставлял материал» (очерки, статьи). То есть «мое дерево» росло, ветвилось и почти процветало, игнорируя жесткое излучение Советского баобаба.
Хотя я постоянно ощущал, конечно, свою отдельность – прелести «преторианской» благополучной жизни меня не касались: каждая публикация была как прорыв, гонорары платили по низшей ставке, ни в какие престижные «тусовки» и загранпоездки (весьма распространенные среди «коллег») меня не приглашали, да я в них и не рвался, главные рукописи из журналов и издательств по-прежнему возвращали. Я не участвовал в писательских тусовках – вот в чем одна из причин! А это у нас наказуемо… Я был «не свой». Меня интересовали не взаимовыгодные отношения типа «баш – на баш», меня интересовало главное: КТО мы? ЗАЧЕМ мы? И ПОЧЕМУ происходит то, что происходит?
И все же в «Детской литературе», и в «Мысли» заключили со мной договоры и «поставили в план» книги, которые я должен был только еще написать. Для «Мысли» – книгу «В поисках Аполлона» (Аполлон – бог Искусства и Света в древнегреческой мифологии, а также исчезающая, занесенная в Красную Книгу бабочка, которую я мечтал сфотографировать в естественных условиях, искал, и об этом нужно теперь сочинить книгу, чтобы она отражала тему «охраны окружающей среды»…). Для «Детской литературы» – книгу «В Стране Синих Махаонов» (об экспедиции на Дальний Восток).
А еще меня начали довольно часто приглашать на выступления по линии «Бюро пропаганды» Союза Советских писателей – со слайдами и рассказом о чудесном мире природы. За это, хотя и немного, но – платили, что и поддерживало меня в финансовом отношении.
Но, черт побери, я же не только о фотографии природы и бабочках пишу! Я же «социальный» писатель! Самое главное из того, что написано, не опубликовано до сих пор! Джека Лондона в моем возрасте уже не было в живых! Да, понимаю, что у нас не Америка, пусть даже начала века. Но мы же все-таки считаем себя цивилизованной страной! Короче говоря, я в очередной раз собрал свои рукописи, сформировал два сборника и отнес один в главное наше издательство – «Советский писатель» (в третий раз за последние несколько лет), а другой – в издательство «Молодая гвардия».
Ход конем
И, несмотря на то, что мое имя было теперь в «обойме», несмотря на достаточное количество положительных рецензий в прессе (одна из них, как уже сказано, называлась даже так: «Изготовление душ хорошего качества»), несмотря на то, что я уже несколько лет был как-никак полноправным членом Союза Писателей – оба сборника из обоих издательств мне спокойно вернули…
И этот последний возврат сразу из двух издательств и, в частности, из нашего «законного» для меня как для члена СП (с 1976-го года!) «Совписа»,