Читать интересную книгу Клоп (СИ) - Шананин Илья

— Хороший Гора, хороший мальчик, — заботливо повторяли они, выводя своего дракона на поле для тренировок.

Ребята прозвали эту команду "Горшочки".

Зрелище, когда Гора отрывался от земли, приводило в трепет. Два огромных крыла разводились в стороны, при размахе создавался настоящий ураган, только такой мог поднять гиганта в небо. Но над полями завода "Горшочки" никогда не проводили тренировок, они сразу улетали подальше от деревни. Диких драконов они не опасались.

Немало успел удивить зрителей и Раграп. Иногда ребята летели на свое "секретное" поле, но часто на заводе демонстрировали, на что способен их скиф. В воздухе он был резвым и слушался Джозиз так, словно девочка его вырастила. Среди заводчиков даже пошли шутливые разговоры о необходимости разводить скифов. Для всех эти животные оказались сюрпризом. Но у ребят не стояло задачи удивлять кого-то, в общем-то, в их задачу входило превзойти всех. Джозиз и Пиус старались ни о чем другом не думать.

Зато Лил с Крочиком приходилось размышлять об иных способах добычи шкатулки. После идеи просто выкрасть ее, появилась мысль подменить, правда, никто не представлял, как она должна выглядеть. К тому же выяснилось, что Шкатулку Дезрика доставят в Западный Пашехон лишь в день соревнования, а где она хранилась сейчас, было самым большим секретом на свете. Организаторы не преуменьшали ценности предмета. Они всегда выставляли в качестве главного приза редкие артефакты. Для участников этот приз был ценен по другой причине. Молийские гонки являлись престижным соревнованием, плохо проявить себя здесь считалось позором, и только уверенные в себе не боялись подавать заявки на участие. Дети разобрались, что никто из участников в случае победы не согласится расстаться с призом, являющимся показателем высокого достижения. Дело в том, что вслед за вариантами с кражей и подменой, у Лилил и Крочика возникло желание склонить победителя к меценатству. Шли дни, участники привозили драконов, и становилось очевидным, что все эти господа приехали не за поиском связи Шкатулки Дезрика с отелем "Клоп".

Когда до соревнования оставалось меньше недели, организаторы объявили, что скоро покажут карту трассы (соревнование проводилось каждые полтора года, и каждый раз трасса отличалась от предыдущей). Тогда оставшихся драконов доставили в Западный Пашехон. Амбар заполнился всеми двенадцатью животными, и ребята смогли внимательно приглядеться к ним.

В течение первой недели были привезены три дракона: большой зеленый с чешуйками, очень похожими на листья (ребята прозвали его "Лиственник"); старый светло-розовый с именем Чефаса, у него были длинные белоснежные усы, уходящие за спину (о том, какой он старый и в скольких гонках участвовал, везде много говорили); еще "Щетка" — так ребята прозвали полного дракона со странным панцирем: из него торчали черные щетинки, твердые и блестящие, словно стальная стружка (дети сами трогали их), настоящее имя у него было Склоп.

Следующим драконом, появившимся в амбаре, стал "Альбинос", весь белый, будто вовсе без чешуи, стройный и мускулистый. Он появился как один из главных претендентов на победу, и действительно выглядел серьезным соперником.

Остальные пять прибыли после обещания показать трассу.

Двое пожилых господ с седыми бородами до колен предстали в Западном Пашехоне со своим разноцветным драконом с очень длинной шеей. Когда они в первый раз вышли на тренировку, разместившись на шее дракона и надев защитные очки, ребята нашли этих старичков "ничего себе".

Дети не знали, какого пола каждый из драконов, но они узнали точно об одной драконихе, ее имя было Нарбалана — красивое песочного цвета создание.

Один из участников, как и Раграп, был не совсем драконом. В нем текла их кровь, но еще некоторые ученые к предкам этого вида относили древних летающих рептилий, а именно арамбургианию. Животное действительно имело узкую морду с гребнем, напоминавшую клюв. Возможно, рептилий прошлого в нем узнавали именно по внешности, вид назывался драпа, считалось, что к драконам он стоит даже ближе скифов. Этот участник был неопределенного оранжевого цвета, его крылья напоминали крылья птерозавра — ребята так и стали звать его.

От института небесных познаний Агкома, который находился в другой части света и изучал расположение звезд, была прислана делегация; все они ходили в ярких туниках, все высокие крупные мужчины с черной, как антрацит, кожей. Двое из них собирались выйти на трассу на ярко-желтом нордсидеке (дракона этой пароды ребята видели на рынке, поэтому сразу определили ее).

Последним появившимся был особенно мощный дракон с панцирем, состоящим из сбившихся чешуек, темно-синих с внешней стороны и белых с внутренней. Издалека панцирь походил на потрескавшуюся кожу.

Все драконы были красивыми, большими (не такие, как Гора, но все больше Раграпа), а еще от них исходила необыкновенная сила. Некоторые, чьи тренировки удавалось застать, показывали в небе такие скорости, что у ребят сводило животы.

Последние дни деревню засыпало снегом. Всюду лежали белоснежные холмы, но от тяжелого серого неба веяло мрачностью. Как раз в такую погоду ребята отдыхали после тренировок; оставив Раграпа в вольере, они прогуливались вокруг завода, то и дело бросая испепеляющие взгляды в сторону темно-синего дракона, которого вывели на поле. Снег падал на его необычный будто с белыми трещинками панцирь и сразу таял, сейчас эта поверхность представляла собой раскаленную сковороду, дракон свирепо пыхтел и выпускал из носа столб горячего пара. Во время полета, особенно длительного, драконы выпускали из носа пар, на котором овощи приготовились бы не хуже, чем в пароварке. Существовала точка, где выпускаемый пар соприкасался с атмосферным воздухом, считалось, что это передовая точка полета, у нее было название: "моля". Дети узнали о ней, когда еще в первый день Лил спросила у Роки Бобкина о названии гонок. Сейчас дракон то ли прилетел откуда-то, то ли готовился к полету, и был похож на огнедышащий вулкан, его панцирь напоминал ребятам разлившуюся лаву. Они решили назвать его "Вулканом", потом посчитали прозвище слишком грозным, однако, отметя "Вулканчика" и задержавшись на "Вулканишке", вернулись к первому варианту, ведь животное и выглядело грозно.

— Прекрасный дракон, не правда ли, господин Стонкинв? — послышалось где-то в толпе собравшихся у кромки поля.

Ребята поискали того, кто это произнес. На самом же деле их интересовало, к кому эти слова были обращены.

— Прекрасный, — повторил тот же голос, он принадлежал солидному господину, почти до глаз закутанному в рыжий шарф. Незнакомец то поглядывал на поле, то улыбался глазами стоявшему рядом с ним другому господину, низенькому и плотному, со светлыми пышными усиками, в круглом бежевом котелке. Именно к нему подлетели Джозиз и Лил.

— Извините, вы случайно не родственник Ларпунга Стонкинва? — в один голос спросили они.

— Это я и есть, — ответил господин в котелке. — А вы кто же?

— Я Лил, это Джозиз, наш отец ваш огроменный поклонник, вот Крочик, а это Пиус, его фамилия Клоп, он внук хозяина отеля, в котором вы выросли (мы, кстати, сейчас там живем), они с Джозиз будут участвовать в Молийских гонках (но наши настоящие имена не должны знать), между прочим, у нас не дракон, а скиф…

— Скажите, что вы тут делаете? — спросила Джозиз, напуская на себя легкую очаровательную улыбку и отодвигая в сторону сестру.

Толпа вежливо расступилась, давая Ларпунгу Стонкинву возможность пообщаться с детьми. Второй господин стоял в сторонке и, спустив шарф к подбородку, широко всем улыбался. Знаменитый писатель рассказал, как любит Молийские гонки и старается не пропускать их. Он пообещал оставить автограф, отчего девочки пришли в большой восторг. Об отеле же он почти не помнил. Оказалось, Ларпунгу Стонкинву было больше двух сотен лет. Это признание для ребят стало неожиданностью, ведь перед ними стоял далеко не пожилой, а крепкий мужчина, даже какой-то особенно румяный. Хотя, наверное, сестры Прелтит вскоре бы и так озадачились, как стоявший перед ними господин мог писать рассказы, которые любил их отец в детстве, когда отец выглядел не моложе Ларпунга Стонкинва. Господин Стонкинв представлял собой добродушное создание. Пока разговаривал, он несколько раз снимал котелок, чтобы смахнуть насыпавший снег, и на голове показывались светлые кудряшки. За свое богатое прошлое он не держался. Возможно, о том, что он вырос в отеле, ему напомнили единственный раз за многие годы. А из того времени ему припомнилось лишь то, как впервые праздновали придуманную для него дату рождения, правда сперва он весело заметил, что тогда шел снег, точно такой, как сейчас, а затем уверенно заявил, что все отправились на пляж и зарывались в песок. Писатель растерялся, дело в том, что он давно перестал справлять дни рождения и не сразу сообразил, что делал это все-таки зимой. Новая попытка перенестись во времени разожгла в нем аппетит, прозвучало предложение перекусить.