И ведь благодаря Корделии наш мир очистили от недружелюбной и вредоносной расы айнад, закрыли северным варварам возможность вернуться в свой мир, откуда, вполне вероятно, их изгнали боги. Благодаря ей воскресили ещё один мир — Аэнор. Там, конечно, работы не на один век, но богам нужны новые и старые миры, в которых их будут прославлять…
Наша Кори — ключевой винтик в огромной системе божественных планов, а я… маленькая, но очень важная шестерёнка. А учитывая всё, что Кори пришлось пережить, даже не могу ей завидовать!
Так, мысли ушли не туда. Думаем о богах.
Я нужна была, чтобы Кори исполнила все пророчества, спасла миры и вернулась из-за Грани. Почему-то именно я и только я могла вытащить её оттуда.
Потому что хорошо её знаю. По-настоящему. Ту самую Кори, что есть на самом деле, а не ту, что она демонстрирует окружающим. Мой дар свахи позволяет лучше понимать людей и их поступки. И ещё я наблюдательная, хоть и редко этим пользуюсь. Даже то, что Айаурргх проболтался сегодня про свою связь с Килгом, — часть моего дара.
А ведь это весьма забавно. Все знают, что я плохо умею хранить секреты, но доверяют мне их с завидной регулярностью. И весьма охотно!
Но… что же это получается? Неужели мне действительно придётся уйти в какой-то другой мир?
Я не хочу!
Решила немного посидеть на своём относительно безопасном пятачке скалы, подождать Ульса, но заметила, что небо начало темнеть. А это значит, нужно срочно попасть в дом. Только он защитит от ночных страхов и напастей, укроет, даст ответы.
Попробовала рассуждать логически. Как бы я организовала оборону острова?
Понять бы ещё, от чего его нужно защищать. И от кого.
Улучшенным магией зрением всмотрелась в пространство вокруг домика. Следов животных нет, полоса пляжа нетронутая, растительность дикая, неухоженная, очень своеобразная, на нашу, арраторскую, не похожая, но сам дом сияет словно новая монетка — зачарован под завязку. Даже если я смогу спуститься, не факт, что получится войти.
Море вспенилось, забурлило, зашипело, накатив на раскалённый непонятно чем песок, и выпустило в пространство так много пара, что пейзаж стал напоминать картины древних художников: тушь, мягкое прикосновение кисти, много воды на тонкой рисовой бумаге. Серо-чёрные разводы в белёсом мареве.
— Как красиво, — прошептала восхищённо, прижимая руки к груди.
Пар поднимался, уплотнялся, с картины мира исчезали тёмные тона, и я в ужасе поняла, что сейчас окажусь в бесконечной непроглядной белизне. И это куда страшнее, чем нынешняя моя ситуация, ведь я не увижу ничего! И именно этим могут воспользоваться притаившиеся хищники!
Сердце застучало как сумасшедшее, разгоняя адреналин по венам. Я поднялась во весь рост, расправила плечи и приготовилась к бою, переживая, что спину никто и ничто не прикрывает. Долго там будет плыть этот Ульс? Доплывёт ли? Справится ли с хитрым и коварным чудовищем?
Зря я об этом подумала. Теперь поводов переживать стало ещё больше, и не уверена, что за себя волнуюсь сильнее.
Коварный монстр мог и его заболтать. Не зря, видимо, Лаарга запретила Ульсу…
Так, стоп.
Что мне говорил монстр?
Что единственный билет в Бездну для Ульса — влюбиться без памяти и нырнуть за любимой. То есть за мной.
Несмотря на повышенную влажность и нарастающую прохладу, меня бросило в жар. Нет, ну до чего приятно позволить себе поверить в чувства морского принца. И всё это так романтично, лучше, чем пишут в моих любимых книгах…
Так, стоп! Бриджит де Ларс, включите здравомыслие.
Морская ведьма и демон. Какая романтика? Может ли она быть? То, что Лаарга описывала в своей книге, запросто могло быть художественным вымыслом!
А если нет?
В голове моментально выстроилась целая история любви: Килг путешествовал по мирам (не с его характером сидеть в двух стенах, даже если эти стены — мировой океан, маловато ему, не тот размах, амбиции-то у демона ого-го), увидел прекрасную Лааргу, перенёс самоцветы в заранее заготовленное место, организовал ловушку. А дальше — головокружение, страсть, возможно, всё-таки любовь, долгие годы сложных отношений, появление фурий в Подводном царстве, неоднократные попытки побега со стороны Лаарги, снова страсть, беременность и осознание, в какую ловушку она на самом деле попала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дальше — больше.
Килг отбирает у неё сына, отпуская туда, куда она так стремилась.
Уж не сюда ли?
— Отпуская ли? — спросила я пространство, прощупывая его на предмет подкрадывающихся существ. Никого.
Интуиция подсказала ответ на озвученный вопрос: разумеется, да, она не сбежала, Килг её отпустил. Потому и не гоняется за ней по всем мирам. Ведь всё прочее меркнет, растворяется целиком и полностью, когда на первый план выходит кровожадная суть, взывающая к мести. Он бы нашёл и уничтожил, или притащил бы за волосы в Жемчужный замок и наказал, или придумал бы что-нибудь ещё более жестокое.
Кто бы что ни говорил, как бы ни врал мне и себе, но Килг отпустил Лааргу, и она ушла. Ушла, бросив ребёнка на отца. Зная, что маленькому демону не выжить в войне с большим.
Не раз я видела примеры, как мать защищает дитя. Жизнью рискует, своей, чужой — без разницы. Предаёт чужие идеалы, свои. Лишь бы спасти кровинушку.
В Арраторе весьма суровые законы, но даже в них есть целый список послаблений для матерей, совершивших преступление ради детей.
Почему же Лаарга так поступила?
Ну не верю я, что она плохая. Что бросила единственного и долгожданного сыночка без надежды на светлое будущее. Это против женской природы. Против того, что я читала в её книге, в которую она вложила не только бездну смыслов, но и часть своей души, часть своей любви. К сыну, к демону, которого полюбила всем сердцем… или со всей силой наложенного на неё заклятья. Уж простите, Килгу не доверяю, подозреваю его до последнего — даже в своём не написанном, но продуманном романе.
Вымысел вымыслом, но эмоции в тексте не скрыть. Книга Лаарги насквозь пропитана слезами, написана кровавыми чернилами, собранными из ран её души. Не может так написать безжалостное существо. Никак не может!
Пока я прокручивала в голове услышанные, увиденные, прочитанные события, формируя их в единую картину, туман поднялся ко мне плотным белым маревом, скрыв всё, кроме ярко светящих лун.
Безбрежные белоснежные облака отражали бледный свет и завораживали необычной, инопланетной красотой.
Мысли увязли в светящейся пене, в её невероятно лёгких, воздушных очертаниях. Я словно угодила в изящную паутину и не могу, не желаю из неё выбраться, созерцая бесконечное великолепие природы, её величие.
В голове ни единой мысли. Я смотрю, любуюсь, кручу головой, полной грудью вдыхаю аромат соли и водорослей. На этот раз он с заметной прохладной ноткой, почти не пряный…
— Бри! Бриджит! — раздаётся знакомый голос, но я не могу сообразить, что от меня хотят, зачем отрывают. Любуюсь и любуюсь. — Бри, очнись! Это я, Ульс! — продолжает надоедливый голос. — Только не это. Нет. Бри! Бри, как давно?
Я не отвечаю.
Мне безумно нравится это место. Тихое, спокойное, умиротворяющее. Здесь так приятно было находиться до появления этого… Кого? Его не было, а потом он появился и начал мне мешать. Неприятный тип. Гад какой-то.
— Ульс? — шепчу, удивляясь, до чего странно звучит голос. Хрипло, слабо. И горло отчего-то болит. И в теле странное… — Что со мной?
— Как ты меня напугала: на себя не похожа. Пойдём отсюда, поторопись, Бри, прошу тебя, — непривычно суетливо говорит Ульс.
— Нельзя, ловушки, — шепчу, всё ещё не соображая до конца, что происходит. Но точно знаю — уходить опасно. Безопасно только здесь.
— Иллюзии! Все ловушки — иллюзии. Ты разве не чувствуешь магию этого мира? — удивлённо спрашивает Ульс, а я силюсь понять, что он имеет в виду, но безуспешно. — Тебя совсем высосали местные. Ну даёшь! Ты ведь знакома с иллюзиями. Ладно, потом объясню.