Лошадь его заржала, насторожив уши и нервно взрывая снег копытами. Люк повернулся, чтобы успокоить ее. На этот раз с ним был не Драго, а соловый жеребец, ведь боевые кони существуют не для того, чтобы таскаться на них по болотистым пустошам.
Конь отпрянул от его протянутой руки, раздувая ноздри, и Люк настороженно замер. Ветер донес до него запах дыма, едкий и резкий. Жеребец, зазвенев удилами, снова вскинул голову и беспокойно заржал.
Люк сел в седло и направился туда, откуда несло дымом. Тонкий столбик дыма поднимался над снежными склонами, стлался над небольшим леском, над оголенными деревьями с корявыми заиндевевшими стволами. Люк подъехал ближе. Теперь он видел, что дым поднимается от ветхой хижины, построенной из камня и дерева, выходя из отверстия в ее двухскатной крыше.
Остановив лошадь на пологом склоне, спускающемся к лесочку, Люк внимательно огляделся. Это была убогая лачуга, но вполне мирная на вид. И все же он был настороже. За долгие годы, проведенные в походах и сражениях, Люк научился не доверять первому впечатлению.
Низкую каменную ограду занесло снегом, снег покрывал и плакучие ивы, гроздьями свисал с высохших коричневых ветвей плюща. Время от времени дым прибивало порывами ветра к земле – длинными бело-серыми клочьями он стлался тогда меж кустарников. Один из таких клочков вдруг метнулся в сторону, но, не успев еще толком удивиться, Люк понял, что это не дым, а какой-то белесый зверь, рыскающий там, размахивая пушистым хвостом.
Шеба!..
Люк пустил коня вниз по склону, и жеребец снова заржал и насторожил уши, пробираясь сквозь сухой кустарник. Копыта его зачавкали по мокрому снегу, и Люк увидел какую-то тень в окне лачуги. Его заметили.
Люк остановил коня возле хижины. Белый пар клубился у ноздрей усталого коня; он нервно переступал ногами.
– Кто вы?
Этот странный голос, глубокий и несколько гортанный, раздался неизвестно откуда. Люк прищурился.
– Покажись.
– Хорошо, но после того, как узнаю ваши намерения. Кто это явился ко мне?
– Люк Луве, хозяин Вулфриджа и твой господин. Этот дом стоит на моей земле.
Сиплый смех был ему ответом.
– Я слышал о вас, Люк Луве. Слава о вас распространилась далеко. Говорят, что вы доблестный рыцарь, а не просто наш новый господин.
– Покажись! – потребовал Люк. – Я не собираюсь разговаривать с невидимкой.
Заскрипела кожа, когда Люк заерзал в седле, а через мгновение из-за кустов, росших возле лачуги, показалась какая-то странная фигура. Прихрамывая, к нему приблизился старик, одетый в звериные шкуры. Косматые седые волосы доходили ему до плеч, а густая борода – до середины груди.
– Ты и есть Сигер? – спросил Люк, и старик кивнул.
– Да, это я. Значит, вы тоже слышали обо мне?
– Леди Кора говорила о тебе.
– Она прислала вас за Шебой?
Люк кивнул:
– Да. А волчица пойдет со мной?
– Даже впереди вас, мой нормандский друг. – Сигер скрипуче рассмеялся и кивнул, чтобы Люк спешился. – Пойдемте. Там в горшке у меня тушеный кролик, а в кувшине доброе ячменное пиво.
И, не дожидаясь, пока Люк примет его приглашение, Сигер повернулся и захромал обратно в хижину, волоча одну ногу по снегу и опираясь на суковатую палку. Люк спешился и отвел коня под навес возле лачуги.
Ему пришлось пригнуть голову, чтобы пройти в низкую дверь, а в нос тут же ударила волна крепких и довольно едких запахов. Ряды пожелтевших звериных черепов приветствовали его с грубо сколоченных полок на стене; давно умершие создания уставились на него пустыми глазницами. Большой котел клокотал над очагом, и пар, поднимаясь вверх, выходил сквозь отверстие в крыше, смешиваясь с дымом.
Старик сунул ему в руку чашу, пахнущую медом и пряностями.
– Мед, – коротко сказал он. – Медовуха – наше саксонское вино.
Наложив в деревянную миску добрую порцию тушеного мяса, он и ее протянул Люку, добавив ломоть грубого ячменного хлеба. И тут же, без всяких церемоний тяжело опустился на табурет, не дожидаясь разрешения и не предложив сначала сесть своему господину. Потом выжидающе посмотрел на Люка.
– Расскажите о Коре. Давненько я не видел ее. Она здорова? Вспоминает еще о Сигере?
Люк осмотрелся и разглядел в слабом свете очага и ужасно коптящей сальной свечки еще один табурет. Он подтянул его к себе ногой и уселся. Сигер ел мясо, используя вместо ложки свои собственные пальцы и хлеб. Люк опустил глаза в миску.
– Госпожа здорова. Но она соскучилась по своей волчице.
– И вы отправились искать ее? – Сигер причмокнул губами, глядя на Люка поверх своей миски. – А что же Кора не пришла сама?
Люк обмакнул хлеб в дымящееся варево и откусил кусок. Прожевав, ответил:
– Я велел ей оставаться в замке.
– Ага, понятно.
Через некоторое время, видя, что Сигер молчит, Люк сказал:
– Снег очень глубокий. Все время приходится быть начеку, того и гляди лошадь сломает ногу.
Сигер кивнул, но внимание его было по-прежнему сосредоточено на еде. Они ели молча, и Люк уже начал терять терпение.
Казалось, старик издевается над ним.
– Позови волчицу, Сигер, – велел он. – Я должен привести ее в замок до темноты.
– Каким образом?
Сигер взглянул на него с удивлением; с пальцев старика капала подлива.
– Я прихватил с собой веревку, – сказал Люк.
– Вы намереваетесь тащить волчицу на поводке?
– Если понадобится. Но Шеба меня знает.
– Ага, вот почему она показалась вам на глаза. – Поставив миску, Сигер вытер рот рукавом. – Шеба ручная, но лишь когда сама этого хочет. Как и ее хозяйка.
Люк усмехнулся, услышав эти слова.
– Думаю, ты прав. Но даже если мне придется связать волчицу, я приведу ее Коре. Я обещал найти ее и сдержу свое обещание.
– Обещания легко даются, милорд, но не всегда просто выполняются.
Рот Люка сжался.
– Если бы волчица пропала, меня бы это не огорчило. Но миледи скучает по ней. Так ты поможешь или нет?
– Ага, важный нормандский лорд просит помощи у саксонского простолюдина? Услышав такое, я умер бы с радостью.
– Лучше не искушай меня доставить тебе эту радость, а помоги заманить волчицу. Кора говорит, что Шеба тебя слушается.
– Ага, конечно, слушается. Если я позову, она прибежит. Но зачем мне звать ее на беду? Волчица мне доверяет. Я не желаю обмануть это доверие.
Наклонившись вперед, Люк сурово взглянул на старика.
– Я тоже не желаю обманывать доверие. Миледи хочет, чтобы ее любимица вернулась к ней, и я поклялся сделать это. Зачем же мне причинять зло животному, ради которого я продирался сюда сквозь снега и болота?
Некоторое время Сигер молчал, испытующе глядя на Люка из-под нависших кустистых бровей. Потом кивнул.