выиграет, рисунки того поедут в областной центр. А если и там победю — в Москву!
— И всех победю! — пропела Наташка.
— Город точно порвешь, — ободрил его я. — Областной тоже. А насчет Москвы я бы губу не раскатывал, у них свои дети есть.
— Да в школе бы выиграть, — вздохнул Борис. — Там целое жюри, десять человек! Дрэк, Джусиха, наша классная.
— Ну так видно же, что ты — крутой! — воскликнула Натка. — Класснуха не даст в обиду.
Мне подумалось, что зря я его обнадежил. В школе, может, он и выиграет, а вот дальше — очень вряд ли. Единственная надежда, что жюри будет заинтересованным и не попытается пропихнуть своих.
— Работы на стенд повесят под стекло, — похвастался Борис, — чтобы не изрисовали уроды всякие.
Воцарилось молчание, которое для меня было тягостным, потому что, когда болтаешь, отвлекаешься. А так опять полезли мысли о разговоре со странной сущностью из сна. От каких перемен во мне побегут круги по реальности? К чему я готов? Неужели сложно было ответить? Или ему/ей нельзя отвечать прямо? Но теперь ясно, что ходить мне и оглядываться, и над каждым шагом думать. Другой накосячил — и даже не заметил, он отвечает только перед собой. А я — если не перед всем человечеством, то перед страной точно. Дал в рыло Чуме — что-то там сдвинулось в мироздании, пошел Чума по наклонной, не размножился, ветка оборвалась…
А вдруг этот утырок мог породить кого-то важного?
Погруженный в раздумья, я не заметил, как мы дошли до места встречи, там уже были все, кроме тех, кого хотелось бы видеть больше всего — Рамиля и Алисы.
— Есть новости? — спросил я, глядя на Минаева, тот пожал плечами.
— Откуда? Вместе ж к Меликову ходили.
Ян, стоящий лицом к нам, аж затанцевал на месте, указывая нам за спины:
— Вон он!
Все синхронно обернулись. Шагающий к нам Рамиль помахал рукой и припустился к нам. Димоны поочередно заключили его в объятия, он обнялся с Яном, которого когда-то хотел изгнать из подвала, с Гаечкой и Наташкой, оставшейся с нами.
— Как ты, брат? — спросил Илья.
— Да ваще, — вздохнул Рам. — Сутки продержали, прикиньте? Родоки Дорика закусились. Типа, не давай показания, а мы заяву на тебя на тебя не напишем. Это они отцу такое сказали.
— А он? — насторожилась Гаечка.
— Нах послал и чуть в рожу не дал, тот летел аж свистел.
Наташка хлопнула в ладоши.
— Молодец!
— Как Алиса? — спросил Рамиль с надеждой.
— Не идет на контакт, — ответил я. — Ей нужно время.
— Уроды, — прорычал Рамиль. — Я бы его пырнул при любом раскладе! И отец меня поддерживает, вот!
— Ты молодец, Рамиль, — сказал я и прокрутил в голове план на сегодняшний день: пять уроков, Ванька со Светкой, тренировка.
Юрку выдернуть получилось, он человеком стал. Теперь — дети и еще Бузя. Потом — одноклассники, но с ними сложнее, они видят во мне врага.
— Идем на алгебру, — вернул нас в реальность Илья. — Может, Любка что расскажет, а мы ей списать дадим.
— Ох, ну и тупая эта Желткова! — вздохнула Гаечка, перекидывая сумку через плечо. В руках она держала уже изрядно потрепанный пакет. Зато — модный! Не у каждого такой пакет был.
Как обычно, мы шли все вместе, даже Наташка была с нами и не стеснялась мелкоты. Впереди тёк поток разновозрастных учеников. Младшеклассники были в форме, кто постарше, бросал вызов системе яркостью одежды. Возле школьных ворот мелькали головы Райко, Кабанова и Памфилова.
— Не понимаю, чего Ден перед ними пресмыкается, — задумчиво проговорила Гаечка. — Нормальный ведь пацан.
— Где Ден, там ржака, — поддержал ее Минаев.
— Да все они нормальные, даже Райко. Просто он привык быть главным, — объяснил я, дабы не сеять ненависть и раздор, пусть и самому хотелось дать Райко в рожу. — Не смирился с тем, что мы отдельно.
— Гнилой он, как и Баранесса, — повела плечами Гайка. — Она так вообще гнида. Если бы не она, нормальный был бы у нас класс.
Тут не поспоришь. Баранова — та еще сволочь.
Ученики, шедшие перед нами, сбавили скорость, некоторые и вовсе остановились, повернули головы в сторону забора. Над младшими возвышались Райко и Памфилов, который что-то горячо Петьке доказывал, но тот лишь мотал головой. Когда мы подошли, уже собралась толпа, как если начинается драка. Предполагаемых смутьянов скрывал забор.
Глаза Рамиля заблестели, он вытянул шею и воскликнул:
— Махач? Давай посмотрим! — И ринулся вперед, влетел в ворота и застыл, разинув рот.
— Кабанчика гасят! — радостно воскликнул он, свистнул и заорал: — По рогам ему! Да промеж ему!
Я посмотрел на Райко с Памфиловым. Ден рвался в бой, но лучший друг Кабанова не горел желанием получать и сдерживал его. Параллельно я подумал о том, откуда Рам знает Высоцкого — неужто в семье слушают? Вошел на школьный двор и посмотрел на место потасовки. Кабанов валялся на земле, прикрыв голову руками и свернувшись калачиком, а три незнакомых гопника примерно нашего возраста отоваривали его ногами.
— Врежьте ему! — улыбнувшись, проговорила Гаечка; какая она, однако, кровожадная.
А мне предстояло убедить наших, почему надо помочь врагу, ведь Кабанов для них был чуть ли не кровником и подлежал истреблению. Останься я прежним, для меня было бы так же. Десятки аргументов промелькнули в голове, я выбрал оптимальный и обратился к нашим:
— Надо отбить Кабана.
— Нахрена? — возмутился Рамиль. — Я бы ему еще добавил!
— Считай это перевербовкой.
— Чем? — воскликнул Рам, а Илья понимающе улыбнулся, положил ему руку на плечо:
— Он потом объяснит. Главное