так с ходу и не перепутать моё имя – это вызывает уважение. Можно и послушать.
– А что, ваша служба без помощи октябрёнка уже не справляется? Дело мне нашли?
– Не шути так. А почему октябрёнок? Разве не пионер? – спросил лейтенант, мельком глянув на одноклассников, у которых на шее краснели пионерские галстуки. Я же демонстративно носил значок октябрёнка.
– А я принципиальный октябрёнок теперь. В прошлом году меня не приняли в пионеры, как всех: мол, мне только в сорок втором девять лет будет. Теперь из принципа останусь октябрёнком… Ладно, нечего тут, ветер холодный, давайте ко мне поедём, я вас чаем угощу, хорошим.
– Почему бы и нет? – согласился за всех лейтенант. – Садись в машину.
Я устроился спереди, трое, потеснившись, сели сзади. Показывая дорогу, я довёл машину до нашего двора. Там всех, включая водилу (нечего ему в машине мёрзнуть), пригласил в дом. Быстро растопил печку, заодно обе печки в доме подтопил, а то уже было прохладно, дом выстуживался.
Когда чайник закипел, я заварил своего чая. Гости тем временем сметали со стола холодные закуски: видать, соскучились по домашней еде, а у нас тут вкусная домашняя буженина. Не отказались и от щей, которые я разлил по тарелкам. А потом чаю налил и баранки на стол поставил, их можно в варенье макать.
– Отличный чай, – заметил лейтенант.
– Если честно, то так себе, средний. Лучший чай пьёт императорская семья в Китае, но этот сорт запрещён к продаже бледнолицым и к вывозу за границу. Скрывают его, как секрет философского камня.
– А что такое философский камень? – заинтересовался старшина.
– Легенда. Говорят, он может превращать предметы в золото. Из него делают эликсир жизни, который возвращает молодость. Поговаривают, что его создатель-алхимик до сих пор жив, а ему шестьсот лет. Живёт он во Франции, именно поэтому Гитлер и напал на лягушатников – искал алхимика.
– И нашёл? – заинтересовался уже лейтенант.
– Понятия не имею. Ладно, а чего вы хотели?
– Думаешь, мы чего-то от тебя хотим?
– А иначе не приехали бы.
– Твоя правда. Ты участвовал в освобождении военнопленных из лагеря, расположенного глубоко в тылу у немцев. Большую часть бойцов удалось довести до побережья, где их эвакуировали катерами и судами.
– Я думал, они партизанить будут, немцам и румынам было бы весело.
– Молодец. Был такой план, но его отклонили. Сам как? Брата спас?
– У кого-то тут слишком длинный язык, – покосился я на старшину, но ответил: – В Геленджике, в госпитале лежит. На днях собирались к нему ехать.
– А отца нашёл? – спросил старшина.
– Нашёл. Их колонна под прорыв немцев попала, те неожиданно появились и из танков ударили. Тридцать грузовиков было в колонне, и ни одна машина вырваться не смогла. Отца ранило в ноги. Женщина с хутора спрятала его, ухаживала за ним, лечила. Я изучил место гибели колонны, а потом ходил по хутору, спрашивал, видел ли кто что, так она на меня и вышла. Повезло. Отца я вывез, хуторянку тоже.
– Вот так вывез? Восьмилетний ребёнок?
– Я в четвёртом классе учусь и планирую после окончания учебного года сдать экзамены не только за четвёртый класс, но и за пятый, чтобы перейти в шестой. Я не умственно отсталый и в состоянии планировать свои дела.
– А золотой портсигар откуда?
– И это раскопали? Хотя да, там пол-лагеря слышало, как я с братом общался. Клад нашёл, точнее схрон с Гражданской. Можете не искать, я всё растратил. Остаток ушёл хуторянке. Она отца спасла, и за это я её вывез и дом ей купил.
– Где?
– В Туапсе, там же, где отец в госпитале лежит. Кстати, у неё сейчас моя старшая сестра квартирует, за отцом ухаживает.
– А теперь главный вопрос: как ты вывез отца и брата?
– Брата просто: угнал катер, встретил морской конвой, шедший от Одессы, и передал команде морского охотника двенадцать человек из лагеря, которые со мной были.
– И обещал всех взорвать гранатой.
– Раз сами всё знаете, зачем спрашиваете? Они катер мой хотели отобрать. Я его у немцев увёл, пусть тоже сами уводят. А чтобы отобрать, много ума не надо. Ворьё в фуражках. Я свои трофеи не отдаю. Вот танк освобождённым из лагеря подарил, но это было моё решение, сам отдал боевого друга. Он им нужнее был.
– А отца как вывез?
– Самолётом.
– И откуда у вас, юноша, самолёт? А пилот?
– Ну, пилотировать я и сам умею, на самом деле это несложно. Чёрт, да я танк за два часа изучил от и до, а самолёт не сложнее. Сложность заключалась лишь в том, что самолёт двухместный, а пассажиров было трое: отец и хуторянка с дочкой. Но ничего, справился.
– Что за самолёт?
– Немецкий, на поплавках. Разведывательный.
– И где он сейчас?
– А зачем вам мой самолёт? Впрочем, топливо у меня закончилось, так что на дно пустил. Это несложно было: поплавки пробил и камнем на дно. Как отца в Туапсе доставил, так и утопил. А куда его ещё?
– Подарить Красной армии, – ответил лейтенант. Остальные в разговор не вмешивались.
– Ага, нашли идиота. Ваши же меня к стенке и поставят. Самолёт немецкий? Немецкий. На тебе зелёнку на лоб.
– Не веришь ты органам, – вздохнул лейтенант.
– Люди разные встречаются, вот и у вас всякие кадры бывают.
– Это да, – неожиданно согласился лейтенант.
– Я про зелёнку не понял, – сказал старшина. – Это ты о чём?
– А это чтобы инфекцию не занести, когда пуля в мозг входит.
Никто не засмеялся, но шутку явно оценили.
Тут в дом вошла матушка, которой, видимо, уже доложили о гостях. Я представил всех хозяйке дома, и лейтенант объяснил причины их появления.
– Ваш сын, Алёна Яковлевна, за помощь Красной армии представлен командованием Южного фронта к награде.
Вот уж чего я не ожидал.
– Нужно куда-то ехать? – растерялась матушка.
– Нет, награда со мной, я и буду награждать. Нужно только решить, где и как, желательно торжественно.
Дальше они уже сами решали. Я узнал, что представлен к награждению орденом Красной Звезды. Сержант, молчавший на протяжении всего разговора, взял наградное удостоверение и каллиграфическим почерком внёс в книжицу мои данные, списав их с метрики о рождении.
А я тем временем пообщался со старшиной. Он после проведения этой операции тоже получил награду – медаль «За отвагу». У него это уже вторая, первая за Финскую. А меня попросил найти и представить к награде подполковник, командир танкового полка. Он долго прикрывал эвакуацию с берега, но всё же танк достали. Сильно обгоревшего, его успели перевезти на судно, и сейчас он находится