Огромные чёрно-белые туши вылетали из моря и с грохотом обрушивались обратно, успевая за краткий миг полёта совершить бесподобный пируэт. Они заворачивались на бок, на спину, открывая огромные розовые зубастые пасти и издавая несообразный с их размерами тоненький писк. Некоторые возвращались в свою стихию, обдавая потоками воды восхищённых норманнов и заливая палубу. Грохот, переливающиеся в лучах восходящего светила фонтаны брызг, элегантные силуэты китов, на несколько мгновений зависающие над водой, с тем чтобы затем удариться об неё всей тяжестью быстрого, мощного тела… Зрелище незабываемое.
Отец Целестин насчитывал сразу по два десятка воинов бога Ньёрда, одновременно находившихся между морем и небом, а затем их сменяли новые и новые гиганты, почтившие конунга Вадхейма и его людей необычайным приветствием.
Стая сопровождала «Звезду Запада» почти до полудня, а потом вдруг свернула на восток, в океан, растворяясь в синем сумраке глубин. Случилось это на двенадцатый день после Гунтерова гадания на крови, а всего же от выхода из Вадхейма минул месяц и ещё шесть дней.
Киты Ньёрда явились добрым предзнаменованием. Утро после их ухода было ничем не примечательно, а вот после полудня Видгнир рассмотрел на горизонте белую дымку, похожую на улёгшееся на воду облако, да только не облако это было.
— Земля! Земля впереди нас! Славьте Одина! — Его крик ударил в уши дружинников, мигом повскакивавших со скамей. У монаха упало сердце. Ну, похоже, добрались.
Да, добрались. Атлантический океан, Гесперийское море древних греков и римлян — бескрайнее и бесконечное, — ныне позади. Сколько же моряков Финикии, Египта, Греции и Империи Цезарей с тоской смотрели на запад, туда, где за Геракловыми Столпами — вратами мира — открывалась серо-синяя холодная гладь Великого Моря? Сколько их кораблей оставляли за кормой тёплое Средиземное море, чтобы уйти в края, где заходит солнце? А кто добирался до земли, к берегу которой сейчас летел скандинавский кнар? Никто не знает и не узнает. И тем более неизвестной останется скрытая в водах тайна острова Аталгард, чьи ладьи в неимоверно далёкие годы вспахивали синие морские поля. Бывали ли они здесь? Или тогда на западе лежали иные земли, теперь тоже ушедшие из пределов Мидгарда? Кто скажет?
Видгнир, обняв левой рукой носовое оконечье корабля, украшенное резной головой медведя, стоял на кромке фальшборта, глядя вперёд. Корабль подскакивал на волнах, солёные капли от разбиваемых форштевнем волн ложились на белые волосы молодого норманна и смешивались со слезами на его лице. Сейчас Видгнир как никогда остро чувствовал голос текущей в его жилах крови древних королей, звавший его сюда, на Запад. Впрочем, нет, не сюда. Впереди такие же земли, как и везде, с людьми, наверняка похожими на сородичей в Норвегии и других краях обжитого мира. Земли смертных. Людей.
«Так чего ж ты хотел увидеть? Что манило тебя сюда?» — Видгнир сам себе задавал эти вопросы и неожиданно получил ответ:
Море. Синее ослепительно. Только в сказках такое. Дракар, белый отчего-то, гладким снежным лебедем рвёт грудью последние комки тумана. Чисто впереди. Прозрачен воздух, и в нём белые, нежгучие полосы лучей очень близкого солнца и сладкий аромат. Запах весенних лесов после первой грозы, мёда свежего и ещё цветущего виноградника, пожалуй. Ищут глаза твои что-то, горизонтом скрытое, а сам ты стоишь просто и ждёшь. Дракар-лебедь сам тебя принесёт, и не заботься парусами и рулем. Ты знаешь, всё будет хорошо. Жди.
И такого не бывает. Только миг тому минул, как одна дымка голубая с искрящимся серебром перед тобой висела, а вот сейчас уже и землю видать. Земля, тоже вдали, чёрной полоской гор прибрежных от края до края протянулась. Рядом остров, — кажется, руку перед собой выбрось, и коснёшься изумруда его деревьев, разрушишь грубыми пальцами хрустальные драгоценности зданий, и зашуршит под ладонью белый камень маяка-шпиля. Но нет, не здесь. Оставь остров и иди к чёрным горам, матовой крепостью поднявшимся. Синева моря и чернота камня, как цвет знамени — лазоревая полоса по низу и угольная выше, под зелёным небом. Вперёд, дракар…
Где ты? В каких морях?
Исчез льдистый остров, обвалилась в пену гряда мрачных гор, и сапфировые воды обесцветились. Сейчас Видгнир видел далёкую пока кромку земли, зелено-серой линией выплывавшую с юго-запада. Но ответь, Один, что ты показал мне? И зачем? Что там, за чёрными горами?
К вечеру кнар был рядом с берегом. Отец Целестин жадно осматривал землю, надеясь сразу найти в ней что-то необычное, но опыт минувших путешествий подсказывал, что Индия, что Африка или Персия меж собою схожи и отличий соберёшь не так уж много. А бредовые россказни о чудесах дальних стран можно в расчёт не принимать. Всяко людей с пёсьими головами и одним глазом среди лба не бывает. И здесь тоже особых премудростей от природы ждать не следует. Сосны, валуны… А вон там, если зрение не изменяет, вереск цветет.
— Ну, отец Целестин, высаживаться будем? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Торин. — А завтра на юг двинемся?
— Ты конунг, тебе решать! — проворчал монах, не понимая, зачем спрашивают совета у него.
— Я знака жду, — вдруг очень серьёзно ответил Торин. — Нужную землю мы нашли, теперь надо наших искать. Помнишь разговоры про Хейдрека Рыжебородого?
— Какого такого «знака»? Ты на богов-то надейся, а сам не плошай! — справедливо заметил отец Целестин. — Если хочешь ночевать тут — ночуй. Только я на берег ни ногой. Один нас зря о Вендихо каком-то предупредил или тебе, дорогой мой конунг, ётуны исландские совсем позабылись? Опять повоевать с нечистой силой хочешь?
Торин задумался. На радостях он начал было забывать об осторожности. И ведь верно монах сказал — земля тут неизвестная, кто знает, чем высадка на незнакомый берег грозить будет. Лучше уж на якорь стать и стражу до утра выставить, а там вдоль берега пуститься.
Ладья подошла к земле близко, локтей на пятьсот, но глубина под килем пока была велика — багры дна не доставали, конунг уже хотел приказать снять парус и подойти к побережью на вёслах, но…
Боги послали знак, которого ожидал Торин.
Нежданно-негаданно прямо перед носом корабля в воздух поднялся стремительный силуэт в ореоле из брызг. У отца Целестина душа ушла в пятки и моментально на лбу выступил холодный пот — ему, оказывается, дракон привиделся. Но то был вовсе не дракон, а кит-убийца совершенно титанических размеров. Наверно, вожак стаи. Изогнувшись всем телом, морской воитель прочертил в воздухе короткую дугу и, ударившись о воду, исчез под днищем кнара. А затем рядом с рулевым веслом показалась морда кита.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});