До сих пор кое-где в словацких деревнях висят в хатах картинки с изображением горных хлопцев, нарисованных красками по стеклу, — и в зеленых рубахах, белых штанах и широких поясах, с валашкой в руке и ружьем за плечами.
В длинные зимние вечера вспомнит старый газда давно минувшие времена и обязательно начнет рассказ о горных хлопцах. Он покажет вам на картинке и Суровца, размахивающего валашкой над головой, и Грайногу, перескакивающего через бук и ели, и всех остальных добрых хлопцев, а прежде всего — Яношика. Поведает старик о его силе, о том, сколько он претерпел, как мстил панам за словацкий народ, как преследовали его за то и как погубили.
Тихо в избе, разве только у кого вздох тяжелый сорвется. Жалко всем доброго хлопца.
А убеленный сединами газда махнет рукой и добавит:
— Да воздаст ему бог! Ведь за то пострадал он, что защищал свой народ… Но есть старинное пророчество — верьте ему дети: опять придет Яношик словакам на помощь. И тогда жизнь станет лучше… Уж поскорей бы пришел!
Совушка — мудрая головушка
Польская сказка
Жил когда-то не царь-царевич, не король-королевич, не мудрец и не волшебник, не кудесник и не отшельник, не шляхтич и не пан ясновельможный, не политик осторожный, не министр, не военный, не чиновник надменный, не купчишка тучный, не певец сладкозвучный, не лекарь и не знахарь, одним словом — просто пахарь, удалой мужичок по имени Бурачок. А имел он разум не царский, и не шляхетский, и не панский, а, как говорят, самый что ни на есть крестьянский.
Как-то раз был Бурачок в городе, зашел на рынок и купил там за несколько грошей пучеглазую сову — сыну в подарок. Побрел он с ней назад в свою деревню. К вечеру устал Бурачок и стал подумывать о ночлеге. Смотрит: поблизости огонек в хате светится. «Дай-ка, — думает, — загляну туда, авось добрые люди и переночевать пустят». Подходит к окошку и видит: на столе, покрытом белой скатертью, лежит пирог, пышный да румяный, прямо сам в рот просится, а рядом гусь жареный да меду бутылочка. На лавке сидит толстуха-молодуха, варежки вяжет, песни напевает, муженька своего поджидает.
«Ничего не скажешь — ужин подходящий!» — подумал Бурачок и постучался в окно: тук-тук!
— Кто там? Это ты, Метэк?
— Пусти, красавица, погреться прохожего.
Хозяйка засуетилась, забегала по избе: в один миг пирог полетел со стола в квашню, бутылка меду — в сундук, а гусь жареный — в печь.
«Э, видать, не для пса колбаса! У такой хозяйки и сухой коркой не поживишься!» — с досадой сказал сам себе Бурачок и только успел отскочить от окна, как вдруг нежданно-негаданно заскрипели по снегу легкие сани и подкатили к дому. Здоровенный, широкоплечий мужик в теплом тулупе вылез из саней, подошел к воротам, забарабанил изо всей силы в калитку и крикнул что было мочи:
— Эй, жена, открывай!
Ворота в тот же миг распахнулись, хозяйка провела коня во двор, а хозяин, увидев Бурачка, обратился к нему:
— А ты, братец, кто такой будешь?
— Я человек прохожий, — ответил Бурачок, — пусти, хозяин, переночевать.
— Что же, заходи, мы гостям всегда рады! — сказал гостеприимный хозяин и, обращаясь к жене, добавил: — А ты, жена, накрывай на стол!
— Да что накрывать-то! — вздохнула хозяйка и покосилась на Бурачка. — Ничего-то у меня в доме нет, кроме хлеба да соли. Не ждала я тебя, Метэк, так скоро, вот ничего и не приготовила. И гостя-то угостить нечем.
— Ну, на нет и суда нет, — ответил миролюбиво хозяин. — Что делать? Чем богаты, тем и рады: хлеб, соль да вода — тоже еда. Давай что есть, было бы что съесть!
И, пока хозяйка накрывала на стол, хозяин, заметив на коленях у Бурачка пучеглазую сову, спросил:
— А скажи-ка, братец, что это у тебя за чудо-юдо.
— А это совушка — мудрая головушка, птица умная да разумная, все насквозь видит и врунов ненавидит.
— Вот как? Хитрая, значит, у тебя птица! — похвалил хозяин сову и принялся с аппетитом уплетать хлеб с солью.
Мужичок Бурачок тем временем ущипнул пучеглазую, и та отозвалась по-своему.
— Что это она говорит? — полюбопытствовал хозяин.
— Да говорит, что в квашне пирог лежит!
— Пирог? А ну-ка, жена, посмотри!
— Да откуда ему там быть? — ответила жадная хозяйка и с испугом уставилась на вещую птицу. — Может быть, какой-нибудь залежалый кусок? Вот посмотрю… — Она заглянула в квашню и руками всплеснула, будто бы удивилась.
Делать нечего — вынула из квашни румяный пирог.
Хозяин и гость переглянулись и, не говоря ни слова, молча принялись уписывать пирог за обе щеки. Бурачок недолго думая снова ущипнул совушку — умную головушку, и она опять запищала.
— Ну, а теперь что она говорит? — спросил хозяин с любопытством.
— Да все свое плетет, — как бы смущаясь, ответил Бурачок. — Говорит, будто в сундуке бутылка меду лежит!
— А что, пожалуй, резонно говорит! — воскликнул хозяин, весело потирая руки. — А ну-ка, жена, проверь!
— Вот уж, право, не знаю. Откуда ей быть? Может, осталась какая капля. Вот посмотрю… — И на столе появилась целая бутылка меду.
Хозяин и гость снова посмотрели друг на друга с лукавой усмешкой, молча выпили по чарочке и принялись с аппетитом закусывать пирогом.
— Да замолчишь ли ты, скаженная! — тихо прикрикнул Бурачок на сову, которая, получив новый щипок, в третий раз подала свой голос. — Замолчи, не твое дело!
Но любопытный хозяин быстро прервал беседу Бурачка со всезнайкой-совой:
— Нет уж, говори, братец, что там еще напророчила твоя сова — умная голова.
— Да пустое мелет! — как бы нехотя ответил Бурачок. — Говорит, будто в печке гусь жареный.
— Гусь? Слышишь, жена? Гусь, да еще и жареный! А ну-ка тащи его сюда да заодно посмотри, нет ли там еще чего-нибудь.
Хозяйка бросилась к печке, заглянула туда и опять всплеснула руками:
— Ну, так и есть! Ах, боже мой, как это случилось? Еще недавно ничего не было, и вдруг откуда-то взялся этот жареный гусь! Ума не приложу, чудеса, да и только!
Добродушный хозяин расхохотался, подмигнул Бурачку и предложил выпить еще чарочку за совушку — мудрую головушку, птицу умную да разумную, которая все насквозь видит и врунов ненавидит.
Когда на другой день, плотно позавтракав остатками сытного ужина, Бурачок простился с гостеприимным домом, хозяин подмигнул жене и весело рассмеялся:
— Ох, как ни хитра ты, Каська, да не промах и кот Васька! Эк он тебя за твою жадность проучил! Видать, не простачок этот бравый мужичок!
Сливы за сор
Болгарская сказка
У человека был сад и дом. В саду росли сливы, а в доме — сын. Стукнуло сыну двадцать лет, захотел сын жениться.
Отец думает: «Сын добрый, трудолюбивый. Надо женить его на хорошей девушке, чтобы во всем была ему ровня. А где такую найдешь?»
Думал, думал, потом придумал: нагрузил на телегу сливы и повез продавать по селам. Едет, едет, коня подгоняет, а сам кричит очень громко:
— Кому сливы? Берите сливы! Отдаю сливы за сор!
Сбежались бабы:
— Вот невидаль! Рехнулся старик: за сор предлагает сливы!
Женщины, девушки, невесты бросились по своим домам и давай сор мести. Метут, спешат, стараются: кто наметет больше сору, и больше слив получит. Ну, и сору же намели! Одна тащит мешок, другая — кошелку, у третьей полный передник. Несут старику; одна перед другой хвалится:
— Гляди, гляди, кумушка, сколько сору я наскребла! Целый год его по углам топтали. Хорошо, что такой чудак приехал, — все ему за сливы отдам!
— А ты посмотри, разве у меня мало. Еще столько же притащу: чего другого, а сору у меня в доме хватает!
Третья смеется:
— Год собирать — всего не собрать. Столько его набралось, copy-то, — мети сколько сердце хочет. Смотри-ка, на скорую мела, а уже полный мешок. Пускай ребятишки сливами лакомятся!
Собирал старик сор да похваливал, всех сливами оделил. Сам смеется, и бабы смеются. Все довольны — не могут нарадоваться. Полный воз сору набрал, слив почти совсем не осталось.
Тут идет к нему девушка, молодая, красивая, меньше всех сору собрала: несет его в носовом платочке.
— Эх, красавица, — говорит старик, — уж очень мало ты сору насобирала. Каких тебе еще слив за одну щепотку сора!
— Ой, дядо, — девушка отвечает, — не жалко мне для вас сору, да негде взять. Нет его у меня. И этот-то вот соседи дали за то, что помогала им подметать.
Как услышал об этом старик — обрадовался. Видит, работящая девушка, чистоплотная, раз у нее в доме нет ни соринки.
«Ну, — думает, — будет она сыну доброй хозяйкой!»
Посадил красавицу на воз и погнал коня в свою деревню. Как приехал, так и свадьбу справили. Оженил сына на красавице и не пожалел: до сих пор не может своей снохой нахвалиться!