— Что, по-твоему, это означает? — поинтересовался Зак, заглядывая в предсказание через мое плечо.
— Когда наступают тяжелые времена, помни, что они делают тебя сильнее.
— Гм… Зришь в корень, — согласился он.
И показал мне свое предсказание.
Люби свою работу всей душой, она отплатит тебе тем же.
— А это как ты понимаешь? — поддразнила я.
Зак выбросил послание через плечо.
— Думаю, что ты всю ночь будешь в моих объятиях.
— Нет, это точно о другом.
— Это моя интерпретация.
Я спрятала свое предсказание, отправлю его в шкатулку на хранение.
* * *
Следующее утро я провела за сценой арены, и, ни на минуту не выпуская из рук телефона, ждала новостей от врача нашей команды.
Дверь гримерки открылась, и разъяренный Коннор в сопровождении отца ворвался внутрь.
— Менеджер Ланы не отвечает, — сказал папа. — Неизвестно, чем она занята, Коннор.
Я удивленно вскинула бровь. Новый скандал вокруг Ланы?
— Она даст откровенное интервью! — гаркнул Коннор и развернулся лицом к отцу. — Тут и гребаным специалистом не нужно быть, чтобы знать, что она нарушает договор о неразглашении.
— У нас нет оснований думать, что она его нарушает, — голос папы был мягче и спокойнее. — Она использует твое имя для привлечения внимания, как и раньше. И больше ничего.
Брат сел на диван напротив меня. Он часто дышал.
— Не могу так больше.
Поддерживая колено, я пересела так, что могла видеть брата.
— Что происходит?
— Лана раскрывает пикантные подробности своих отношений с Коннором Джексоном в специальном выпуске этой недели, — сказал Коннор. — И каждое ее долбаное выступление не дает мне ни спать, ни есть, ни работать. Я должен знать, что она меня не подставит.
— Мне жаль, Коннор.
Если б я могла хоть что-то предложить, но ведь брат не готов был обсуждать это публично. И он продолжал верить, что Лана тоже.
— Кстати, ты подписывал соглашение, — напомнил папа. — И если она нарушит свое…
Это была игра по правилам.
Коннор покачал головой.
— Может, и ненавижу ее, но я не могу разоблачить ее. Даже если она поступит по-другому. Слишком много было той ночью.
У обоих.
Папа присел на диван рядом с сыном.
— Давай подождем. Если она в самом деле намерена заявить об этом во всеуслышание, тогда и будем разбираться.
— Может быть, не так уж все плохо, — предположила я.
Брат опять покачал головой, вид у него был унылый.
— Не надо сейчас.
Папа кивнул.
— Понимаю, сын.
Коннор встал и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.
В комнате повисла тишина, и возникло ощущение тревоги, когда мы с отцом смотрели Коннору вслед.
— Я не планировал так начинать утро, — сказал папа, переводя взгляд на меня. — Как ты себя чувствуешь?
— Час назад я приняла обезболивающее, поэтому не слишком больно. Стараюсь не концентрироваться на боли.
— Жаль, что так тяжело закончился твой турнир. Мне удалось посмотреть лондонский матч.
— Правда?
— Мы с мамой и Коннором за обедом смотрели. Ты здорово играешь.
Я не привыкла открыто беседовать с отцом и получать комплименты.
— Вау, папа. Спасибо.
— Я хотел бы побольше послушать о футболе. Может, попозже, вечерком, хорошо?
— Ага, я тоже с удовольствием.
Он встал, держа телефон в руке.
— Я пойду пока успокою твоего брата.
— Удачи.
Когда отец ушел, зазвонил мой телефон. Я схватила трубку. На экране высветился номер с кодом Лос-Анджелеса.
— Здравствуйте! — дрожащим голосом ответила я.
— Я могу поговорить с Кейтлин Джексон? — спросил женский голос.
— Слушаю.
Женщина откашлялась.
— Здравствуйте! Я — доктор Кармен Санчес. Я перепроверила результаты магнитно-резонансной томографии и хотела бы обсудить их с вами, если вы не заняты.
Сердце беспорядочно колотилось в груди, но я собралась с духом.
— Я свободна.
— То, что я сейчас вижу, говорит о том, что операция не понадобится. В этом плюс.
Услышала, и как камень с души упал.
— Правда?
— У вас порвана внутренняя боковая связка. Обычно мы не проводим хирургическое вмешательство в таком случае. Сухожилие достаточно снабжается кровью для самовосстановления, если обеспечить надлежащий уход и покой.
Разрыв внутренней боковой связки. Операции не будет. Значит, справлюсь.
— Если судить по наблюдениям, вероятно также, у вас возникают боли из-за частичного разрыва наружной коллатеральной связки. Как правило, мы не оперируем частичный разрыв, как и разрыв внутренней боковой связки. То есть опять же происходит самовосстановление при правильном уходе.
Нутро словно наполнилось свинцовой тяжестью.
— Что это значит для футбола?
— Если все пойдет по плану, то можно говорить о вашем возвращении на поле через шесть-восемь недель.
— Столько недель?! — закричала я. — Серьезно? Так долго?
— Да, Кейтлин, к сожалению, это так. Нужно дать вашему колену много времени для восстановления, во избежание риска возникновения дальнейших проблем.
Июль уже подходил к концу. Восемь недель, а там и конец сентября. Сборы на матч в национальную женскую команду Соединенных Штатов в октябре.
Я не знала, как реагировать.
— Ладно.
— Понимаю, новость не очень радует, но это все же лучше, чем операция, — сказала доктор Санчес. — Будем надеяться, что мы сможем вернуть вас на поле до конца сентября.
Подготовиться к сборам было почти невозможно без тренировок на поле.
— Следующее, что нужно сделать, это провести физиотерапию, — продолжила она. — Я выписала направление. Вы в поездке сейчас, но как только вернетесь в Лос-Анджелес, мы с вами обговорим кое-какие назначения.
Жгучие слезы выступили у меня на глазах.
— Я понимаю.
— Я сейчас позвоню вашей маме, чтобы обсудить детали, а потом посмотрим, что делать дальше, — подытожила доктор Санчес. — У вас есть вопросы ко мне?