воровать? Неужели нельзя было придумать какие-нибудь другие испытания? Воровство это плохо, так Сашка всегда считал. Ему очень нравились слова отца, который говорил: «Относись к людям так, как ты хочешь чтобы они относились к тебе». И Сашка сначала старался держаться слов отца. Однако в ответ он не получал того же. Из-за его доброты ровесники смеялись над ним, считали его слабаком. В какой-то момент Сашка изменил свою позицию, но отношение к нему всё равно уже не изменилось. Теперь и он стал грубым. Только так он считал сможет защититься от оскорблений. Или, во всяком случае, нагрубив, ему не так больно будет получать грубость от других. Вот только безнаказанно грубить у него получалось только одному человеку. Это своей сестре — Вере. Лёжа на матрасе Сашка не знал, почему ему наконец-то пришли в голову эти мысли, но вспомнив про сестру он вскочил. Вера, как же так он про неё забыл? Его сестра все эти дни находилась рядом с ним и он ни разу её не навестил. Сашка уже сделал несколько шагов в сторону прохода в другой зал.
— Эй, ты куда собрался? — Остановил его голос Толика.
— К сестре, мне нужно.
— Учитель сказал, не пускать тебя туда.
— Но там моя сестра, может ей что-нибудь нужно.
— Я сказал, тебе туда нельзя. Вот придёт Учитель у него и спросишь разрешение.
Сашка мог бы пойти дальше и вряд ли Толик смог его остановить силой. Однако упоминание Учителя заставило остановиться. Нарушив сейчас распоряжение, он мог быть исключён из числа посвященных. А надежды ещё были. Нехотя Сашка вернулся и лёг обратно. Потянулись минуты ожидания. Сколько прошло времени до возвращения Учителя и Васьки, было непонятно, но керосинка начала догорать и Толик долил в неё свежую порцию топлива.
Наконец в проходе запрыгал свет и вскоре появились Учитель с Васькой. Оба они пришли в приподнятом настроении. Васька со смехом повалился на свой матрас. Учитель же, увидев бодрствующего Сашку, спросил у него:
— Ну чё, Санёк, как чувствуешь себя?
— Хорошо.
— Ну во, а то вчера бледный тут сидел, того и смотри ласты склеишь.
Толик с Васькой засмеялись над шуткой, а Учитель продолжил:
— Не дрейфь, сегодня вечером ещё радение забахаем, так что завтра как огурчик будешь.
— Учитель, я хочу сестру навестить.
— Сдалась она тебе? О себе лучше подумай, а сеструха твоя не пропадёт.
— Я так не могу, переживаю за неё. Может ей что-то нужно?
— Слушай сюда, Санёк, к сеструхе своей не суйся. Посидит там одна и посговорчивей будет, а ты только всё можешь испортить.
— С твоей сеструхой мы и без тебя повидаемся, — сказал с усмешкой Васька.
От этих слов Сашку передёрнуло. Получается, что и здесь к нему относятся как к сопляку, который не может постоять за себя. Сашка вскочил со своего матраса и в несколько шагов оказался около Васьки. Схватив того за рубаху, он тряхнул обидчика, от чего рубаха затрещала.
— Чего ты сказал? Повтори, вот только повтори, попробуй!
Васька начал освобождаться от захвата. Его сильные деревенские руки без труда отстранили от себя хилые Сашкины руки и скорее всего в следующий момент он ударил бы Сашку. Однако в потасовку вмешался Учитель.
— Стоять! Стоять, сказал! — Подбежав, Учитель расцепил молодых людей. — Разошлись быстро по шконкам.
— Повезло тебе, недоносок. — Оскалившись в улыбке, произнёс Васька. — Если не Учитель, я бы тебе всю морду юшкой раскрасил.
Сашка отступил обратно к своему матрасу. Он сам не ожидал от себя такого. Сколько обид он уже вытерпел, а здесь всё померкло и только желание достать своего обидчика было перед ним.
Учитель, увидев что драка остановлена, шагнул поближе и, опустившись на корточки, посмотрев внимательно на сжавшегося Сашку сказал:
— Ну, что, волчонок, зубки начали прорезаться?
Сашка молчал, его трясло. Он закрыл глаза и хотелось оказаться как можно дальше от этого места, лучше всего дома.
— Будет так бросаться, я ему быстро эти зубки повышибаю. — Тихо проговорил Васька, располагаясь на своём спальном месте.
— Всё, баста, я сказал. Сегодня радение устроим и чтобы я не видел как вы грызётесь. Завтра вам двоим в магазин идти.
Остаток дня прошёл в обычном режиме. Сашка молча валялся в стороне от других на своём матрасе. Разговаривать ни с кем не хотелось. У противоположной стены был слышен разговор Учителя с Васькой и Толиком. Сашка даже не прислушивался к их словам. В нём проснулось чувство вины перед сестрой. Сколько раз Вере попадало за него и вот теперь он втянул её в эту историю. Как она там одна? Сашка помнил, что его сестра не любит оставаться одна в темноте. Дома она даже на ночь оставляла в своей комнате включенным ночник. Внезапно Сашке пришла в голову одна мысль: «А что если этой ночью сходить и проверить сестру. Все будут спать, а он сможет потихоньку пройти в другой зал повидаться с Верой и незаметно вернуться назад. Никто не заметит и он узнает как у сестры дела. Может ей нужно чего? Тогда он так же незаметно принесёт ей керосин для лампы или поесть чего». После этих мыслей Сашка успокоился.
Вечером прошло радение. В этот раз оно закончилось быстрее обычного. После выпили горькой жидкости. Голова снова затуманилась. Очнулся Сашка от того, что кто-то его толкал. Открыв глаза он увидел Толика.
— Вставай, Санёк, пора на дело идти.
— Какое дело? — Спросил Сашка удивлёно, всматриваясь во мраке пещеры на копошившегося недалеко Ваську.
— Ты чё, уже забыл? Тебе сегодня с Васькой идти магазин бомбить.
— А уже что, утро?
— Вот ты дрыхнешь! Ты вчера после радения хлебнул хорошенько и отрубился. Мы тебя сюда еле доволокли.
— Как отрубился? Я даже и не помню ничего.
В памяти только всплыло как после радения он пил из чаши и после этого всё погрузилось в туман. Он даже не помнил, были ли какие ведения в этот раз.
— Хорош копошиться, одевайся скорее, — поторопил Сашку Учитель. — Смотрю, херовато тебе?
— Нет, вроде как нормально, только в пот прошибло.
— Ничего, в магазин сбегаешь, потом придёшь я тебе ещё хлебнуть дам.
Собравшись уже выходить из пещеры, Сашка вспомнил, что к Вере он так и не сходил. Рассуждая по дороге, он пришёл к выводу, что уснуть он мог только от нескольких глотков горькой жидкости. Сашка начал уже замечать, что если он больше одного дня не пьёт эту жидкость, то ему становиться плохо. Сначала он думал, что это его организм привыкает к новому образу жизни. Однако теперь он понял, это