class="empty-line"/>
31 декабря, завтра все переломится, а пока.
Частный сектор называли «рукавом»: это если посмотреть с неба, получится рукав, отходящий от города. Но смотрит ли кто-то сверху? Дворник вычищает здесь тропинку на одного, и мы идем с Таней, одинокие, мало знакомые в общем-то, и не люди, а капюшоны. От фонаря до фонаря чернота, а на свету сугроб блестит желтоватой волной. До Петербурга долго и скользко.
Нас запускают на веранду переодеться среди замороженной летней мебели.
Наступил новый 1998 год, и бог с ним. Василий любил американские сигареты, джинсы, доллары и разбогател тогда ска-зоч-но. Купил вишневую «ауди», снял любовнице квартиру, уехал отдыхать в Египет с женой и дочкой. Молодой, веселый, красивый, золотая цепочка – продолжение загара. А я знаю сейчас, что его дочка, коричневая, яркий купальник, 10 × 15, будет лететь с мужем в фонарный столб и умрет тут же, в машине. А Василий тогда не знал, и жизнь пружиной была сжата у его ног.
В Петербург мы, конечно, не поехали. Заработали мало, и куда больше хотелось красивый спортивный костюм с тремя цветными полосами на спине. И хорошо, что купил: мама носит его до сих пор. Я рассматривал Ленинград в старом бабушкином альбоме. На все там падала едва заметная желтизна: в ней плыл катер по каналу, загибался мост, спешила на работу дама в голубом трикотажном костюме (туфельки, сумочка).
Евгений ЧеширКо
Подарок на Новый год
– Ну, что там? – высокий и плечистый старик аккуратно пригладил седую бороду и взглянул на часы.
– Да подпруга ослабла. Сейчас затяну и дальше поедем, – ответил Снеговик, пытаясь своими руками-ветками зацепиться за оглоблю упряжки.
Дед Мороз пару минут понаблюдал за неудачными попытками своего товарища затянуть ремешок и, покачав головой, подошел поближе.
– Это мы так долго будем возиться, – снимая рукавицы, произнес он, – давай я сам.
– Просто не получается у меня подцепиться… – виновато опустил голову Снеговик и отошел на шаг назад, вздыхая и разглядывая свои руки.
– Ничего, братец, бывает, – снисходительно улыбнулся Дед Мороз и, бросив рукавицы на снег, подошел к упряжке. Ласково погладив лошадь по боку, он принялся затягивать ремень, – у нас просто времени совсем нет, дружок. Вроде бы со всеми делами уже управились, в одно место только заехать осталось.
– Что за место?
– Да девчушка одна. Раньше письма мне каждый год писала, а в этом – ни строчки. Переживаю я что-то за нее.
– Может, не дошло? – обеспокоенно спросил Снеговик.
– А что, хоть раз не доходило, что ли? – Дед Мороз нахмурился и посмотрел на своего друга.
– Да нет, – пожал тот плечами, – это я просто предположил.
– Ты поменьше предполагай, – покачал старик головой, – все письма до меня доходят. Ни разу такого не было, чтоб не дошло. Поэтому и переживаю… Так, вроде подтянул, посмотри.
Снеговик подошел к упряжке и внимательно осмотрел подпругу.
– Вроде бы нормально, – кивнул он, – можно ехать.
– Ну так поехали скорее, – вскочив на сани, пробасил Дед Мороз.
Снеговик неуклюже забрался на свое место и взял в руки вожжи.
– Едем?
– Поехали, поехали скорее, – заторопил его Дед Мороз, усаживаясь поудобнее.
Кони рванули с места и сани тут же взмыли в темное зимнее небо.
– Рукавицы! Мороз, рукавицы твои забыли! – перегнувшись через край саней, закричал Снеговик.
– Ай, рукавицы… – с досадой махнул рукой старик. – Ладно, едем дальше. Времени совсем нет.
Дверь скрипнула и медленно отворилась. Дед Мороз замер на пороге, вглядываясь в темноту комнаты.
– Дедушка Мороз? Это ты? – послышался тихий шепот из угла комнаты.
– Я, – улыбнулся в седую бороду старик и подошел к кровати, на которой лежала, закутанная в одеяло, девочка лет восьми.
– А почему ты пришел? Я же не писала тебе письмо в этом году.
– Так поэтому и пришел, – присев на пол и опершись о край кровати, произнес старик. – Думаю – а вдруг случилось что? Или забыла просто?
– Нет, – грустно покачала девочка головой, – не забыла.
– А что же тогда произошло?
Девочка плотнее укуталась в одеяло и посмотрела на Мороза.
– Дедушка, а ты не обидишься, если я по правде скажу?
– Нет, конечно, – тряхнул седой годовой старик, – всегда нужно говорить правду, ты же знаешь.
Девочка замялась и слегка закрыла лицо краем одеяла, как будто стеснялась своих слов.
– Просто… Просто ты не все желания сможешь исполнить. Нет, ты не обижайся на меня, но ты же не сможешь сделать так, чтобы во всем мире закончились войны, чтобы никто не болел и чтобы все жили счастливо?
– Ну… – Мороз вздохнул и поправил шапку на голове, – как бы тебе объяснить… Дело в том, что, например, войны – их же взрослые устраивают. Ты хоть раз видела, чтобы дети начинали войны?
– Не-а.
– Вот… Их устраивают взрослые, а они совсем не верят в меня. Они думают, что меня не существует. Им скучно, вот и…
Было заметно, что Дед Мороз очень расстроен. Он с трудом подбирал слова, пытаясь объяснить этой маленькой девочке, почему он – Хозяин Зимнего Праздника, Добрый Волшебник и Чародей – не сможет выполнить такое сложное и одновременно простое желание.
– Ну вот, а ты говорил, что не обидишься, – вздохнула девочка.
– Да я не обиделся, просто… Расстроился, что ли. – Старик положил на пол посох и посмотрел на нее: – Ты права. Много чего в этом мире мне не под силу.
– Не расстраивайся, – улыбнулась она, – хоть ты и не все можешь, но ты все равно очень хороший!
– Хороший… – грустно повторил Мороз.
– Дедушка Мороз! Ну что ты так расстроился? Я не хочу, чтобы ты из-за меня перестал быть самым Добрым Волшебником! Ты очень нужен нам всем! Ведь ты даришь детям подарки, чтобы они вырастали добрыми взрослыми и не устраивали всякие войны и несчастья другим людям! Только ты можешь напомнить всем людям на Земле о том, что нужно быть добрыми! Хоть всего на одну ночь, но только ты можешь это сделать! Тебе нельзя расстраиваться, – девочка протянула руку и схватила Мороза за холодную ладонь, – и болеть тебе нельзя тоже.
– Да… Просто… Да не расстроился я, – улыбнулся Мороз, хотя по глазам и было видно, что он, конечно же, лукавит, – разве что устал немного. Сегодня всю ночь подарки развозил. Ты лучше скажи мне, какой подарок ты себе хочешь?
– Но я же не написала тебе письмо! Разве ты даришь подарки тем, кто не написал?
– Конечно! Я же Дед Мороз! Кому захочу, тому и подарю. Чего ты хочешь? Говори.
– То есть я могу сейчас