нас будут крупные проблемы.
Я весь кипел. Возможность помочь всем была так близко. Но у нас снова связаны руки. Как мне хотелось иметь огромную армию прямо сейчас. Чтобы взять и пойти против Императора. Где бы он ни был. И тут ко мне пришло ещё одно озарение. Никто в мире не знает, где Император. А значит я не могу просто прийти к воротам его дворца и потребовать биться со мной. Его марионетки — это не он сам. Поэтому его ещё надо найти. Сейчас ему должно было быть уже около трёх сотен лет. Столько не живут. По крайней мере обычные смертные. Но у императора были технологии по продлению жизни, которые запрещены ныне. Я задумчиво посмотрел на Нину. Мог ли Император быть чем-то подобным? Сколько она проживёт с такими органами? Лет сто? Двести? Пять сотен? Или умрёт от резко начавшегося сепсиса в следующем месяце? Никто не знает.
— Я могу начать распространять слух через нелегальный сегмент интернета, — заметил Кукша. — Однако это не быстро. Мы не можем задействовать сразу много каналов и много аккаунтов. Каждый дополнительный источник — это ещё одна зацепка, которая поможет нашим врагам обнаружить кто распространяет слух. Мы начнём с малого. Потом постепенно станем репостить в социальных сетях, собирать группы, и так далее. Но это процесс не быстрый. Сначала над нами будут смеяться и предлагать носить шапочку из фольги. Чтобы проверить эти слухи, нужно дорогое оборудование. Поэтому мало кто такое сможет построить. Но если нам удастся заразить этой идеей какого-нибудь руководителя рода или директора крупной фирмы, и он докажет, что это возможно… Постороннему лицу не предъявят, так как тем самым только подтвердят расползшийся слух. И вызовут возмущение родов, теряющих автоматонов из-за заражения. А мы сделаем вид, что не при делах.
— Каждый день, что мир не имеет этой информации, — ответил я, — где-то гибнет от рук съехавшего с катушек автоматона один человек. Сегодня это гвардеец, завтра это женщина, послезавтра ребёнок.
— Либо так, либо никак, — заметил Валера.
Я молчал, мне хотелось кричать. Сказать, что всё это неправильно. Что это не верно. Что мы должны обнародовать эту информацию прямо сейчас. И будь что будет.
— Ты не можешь подставлять тех, что доверился тебе, — Нина как будто почувствовала мои мысли. — Да, этому миру нужна встряска, но у тебя есть кого защищать. И потом, если тебя сокрушат, на место этому заражению придёт что-то ещё. Пока Император проводит свой чёртов эксперимент, люди будут страдать. Он найдёт способ. Это конечно лишь слух, но говорят, что цель императора — не более пяти сотен миллионов людей на планете. Это значит, что он должен извести ещё миллиарды и миллиарды. Ты можешь кинуться и перекусить палку, которой в тебя тыкают, и тогда получишь пинок, от которого не оправишься. А можешь чуть потерпеть и оттяпать как минимум руку. А как максимум — вцепиться в глотку.
Я выпрямился. Она говорила правильные вещи. Нина, которая была полной противоположностью терпения, говорила правильные вещи. Это бесило. И непонятно что больше: то, что она говорила правильные вещи, или то что это была Нина, в способности трезво оценивать события которой я всегда сомневался.
— Совещание окончено, — наконец заявил я.
Внутри всё кипело. Я шёл по коридору размашистыми шагами. И внутри ощущал целый вулкан. Да они все были правы. Но как же тяжело. Как же тяжело, что я не могу рассказать обо всём миру сейчас. Теперь, каждое сообщение о жертвах взбесившихся автоматонов будет пробуждать во мне чувство бескрайней вины за своё малодушие.
* * *
Я проснулся от того, что мне позвонили. Это был Кукша.
— Твои сёстры просыпаются. Их анабиоз окончен. Я жду тебя в машинном отделении, — сообщил мой советник по технологиям.
Я быстро оделся, даже зубы не чистил и не брился. Внизу там, где оплетались тысячи проводов, собрались люди. Многие гвардейцы, что не были в этот момент на дежурстве, Нина, Всеволод, Кукша и даже Нелли, толпились вокруг двух капсул. Как только я подошёл ближе, все расступились, пропуская меня к сестрам.
— Когда они были отключены и затем включены, — остановил меня Кукша, — их мозги при выходе из анабиотического состояния сами достраивали события. Реакция на твоё выпадение и выпадение твоей матери неизвестна.
Крышка сначала одного саркофага, а затем и другого открылись. Анна поднялась со своего ложа, протирая глаза, как будто это был простой сон, и она только от него проснулась.
Я перевёл взгляд на Екатерину, она выглядела хуже, поднявшись, она упёрла взгляд в одну точку. И почти не моргала. Они родились двойняшками, им было чуть больше четырнадцати, а значит в симуляцию они попали в четыре и вряд ли помнили, что-нибудь до этого.
— Ты!!! — вскричала Анна. — Ты убил нашу маму!!!
Это обвинение лишило меня дара речи.
— Я не… — начал я. Но она не слушала меня, просто встала со своего места, но ноги её не держали, и она упала на меня, схватив за шею. Рядом с нами оказалась Нина, которая схватила Аню за руки, и оторвала от моего горла, на котором остались кровавые подтёки. А всё это время Екатерина просто тупо осматривалась по сторонам.
Анну протащили в медицинский отсек и дали ей немного успокоительного. Пока её, со всей обходительностью на какую она не была способна, держала Нина.
Оказалось, рассинхронизация произошла и между ними. Анна рассказала, что согласно её версии событий, я убил маму, Екатерину и покончил жизнь самоубийством, а она стала жить у бабушки, которая каждый день водила её к психотерапевту. Что касается Екатерины, то её версия произошедшего была ещё более дикая. Согласно её «сна», она неизлечимо заболела и родные сдали её в хоспис, а сами переехали в другой город. Никто не навещал её несколько месяцев, а потом она умерла. И оказалась… вот здесь.
В общем, психика их несколько повредилась из-за всех этих манипуляций. Надо будет поговорить с Валерой про тот род, что занимался нашим хранением, если он этим продолжает заниматься, надо их «отучить» от этого.
Им выделили покои