Читать интересную книгу Ужас глубин - Карен Трэвисс

Раненых перенесли на открытое место еще до того, как сел первый вертолет. Тех, кто был особенно плох, товарищи прикрывали своими телами от ветра, поднятого лопастями, и от огня снайперов. Адам подумал: «А смогу ли я подобным образом заслонить другого человека от пули?» Намеренно он ни разу в жизни не делал этого. Почему-то — он сам не понимал почему — ему стало стыдно. «Крачка» поднялась в воздух — в нее не попал снаряд из гранатомета, она не загорелась — и направилась на север, в полевой госпиталь, расположенный в Лакаре, вне пределов досягаемости гаубиц инди. Адам позволил себе вздохнуть свободно. Вторая «Крачка», висевшая в это время за руинами какого-то дома, подлетела, чтобы забрать новую партию раненых.

Пушки инди обстреливали те же цели, что и полчаса назад. Они оставили площадь в покое.

Возможно, это означало, что их наблюдатель убит.

Вторая «Крачка» поднялась в воздух, оставшиеся две приземлились. На взгляд Адама, они находились слишком близко друг к другу. Он обнаружил, что думает только об одном: поскорее бы они улетели отсюда целыми и невредимыми. Затем Елена пошевелилась и на миг отвлекла его.

— Ублюдок! — пробормотала она, упав на одно колено, и прицелилась во что-то на фасаде музея. — Ублюдок!

Он не видел, что привлекло ее внимание. Он услышал лишь ее очередь и почти одновременно выстрел из гранатомета; снаряд пролетел над головами солдат, возившихся на площади. Он не понял, почему инди не попали в вертолет. Он мог поклясться, что видел, как граната пронеслась между лопастями первой и второй «Крачки». Над головой у него раздалась автоматная очередь — видимо, Коллинз заметил то же, что и Елена, — а в следующее мгновение в бой вступили минометы. Они выиграли несколько минут, необходимых «Крачкам». Адам дал им время взлететь, отозвал всех с площади и снова связался с центром управления огнем танкового полка Шеррит.

— «Золото Девять» вызывает центр управления огнем, продолжайте обстрел, квадрат Альфа восемь, координаты семь-один-пять ноль-ноль-три, прием.

— Квадрат Альфа восемь, координаты семь-один-пять ноль-ноль-три, конец связи.

Примерно через десять секунд очередной снаряд обрушился на остатки музея. К этому моменту «Крачки» уже исчезли. Здание музея в основном было еще цело. Из окон в его северо-восточной части валил дым.

— Нужно убедиться в том, что он покойник, — сказала Елена. Противник превратился для нее в одного солдата-инди, без сомнения того же самого, чей образ существовал в сознании каждого из них, хотя в музее вполне мог засесть целый взвод. — Разрешите войти и зачистить здание, сэр.

— Мне следовало подумать о побочном ущербе еще несколько часов назад, — ответил Адам. — Но мы не можем продолжать обстреливать здание бесконечно и надеяться, что заденем этого снайпера. Ладно, идем.

— Я сама с этим справлюсь. Вы позаботьтесь о том, чтобы удерживать дорогу.

Адам знал, что должен оставаться на позиции, но что-то побуждало его взглянуть, какой ущерб они причинили музею. Он знал, что однажды вспомнит это сражение и его охватит ужас при мысли о том, что он уничтожил что-то бесценное и единственное в своем роде. Он знал, что человеческие жизни дороже всего остального, но все равно понимал: он будет горевать об исчезнувших произведениях искусства.

— Елена, я знаю, что вы справитесь, — сказал он. — Но я пойду с вами. Однажды вас все-таки убьют, если вы не научитесь вовремя отступать.

— Может, меня и убьют, — ответила она, — но лишь потому, что я обязана буду остаться под пулями.

Она двинулась вперед, держась правой стороны площади. Адам жестом велел Ролину и Коллинзу следовать за ними.

— Нужно было дать на лапу командованию батальона Тимгад, чтобы они одолжили нам Матаки, — заметила Елена. — Она бы уже уложила этого подонка. Клянусь, эта женщина может отстрелить комару яйца с тысячи метров.

— Ну что ж, у нас ее нет, поэтому придется самим заняться зачисткой. — (Четверо солдат осторожно обошли остатки дверей, ведущих в главный вестибюль.) — Итак, большое пространство, стен мало, открытые галереи. Понятия не имею, где в этом музее лестницы и запасные выходы, так что мы здесь задержимся. На счет «три»: один, два… Вперед!

Адам обычно исходил из предположения о самом худшем. Он ожидал, что окажется под огнем, но внутри их встретила тишина. Однако то, что он увидел, заставило его на несколько мгновений замереть на месте.

— О боже! — произнесла за него Елена, затем подняла голову навстречу лучам дневного света. — Какой ужас!

От музея осталась пустая оболочка.

Внешние стены были в основном целы, но здание походило на стадион для трэшбола или пустой амфитеатр. Почти все перекрытия обрушились, оставив у стен лишь зазубренные выступы. Адам видел небо через две огромные дыры в крыше. Затем он опустил взгляд и понял, что находится у него под ногами. На сверкающем ковре из осколков стекла и штукатурки было рассыпано содержимое витрин.

Это были просто… предметы, и только; не люди и не живые существа, а предметы, в данный момент не представлявшие никакой ценности для армии, пытавшейся отразить нападение захватчиков. Но Адама охватило такое отчаяние и чувство вины, как будто он истребил целую нацию. Здесь были холсты, лишенные рам, прекрасные полотна, изображавшие государственных деятелей Кашкура; здесь были осколки фарфора, парадные щиты, разукрашенные орнаментами из чеканного серебра, гобелены, грубые глиняные сосуды, обугленные, дымящиеся манускрипты. Кашкур стал центром империи задолго до того, как возникла деревня под названием Эфира. Адам попытался отвлечься от посторонних мыслей, зная, что, возможно, инди сейчас держат его на прицеле, но у него возникло такое чувство, как будто близился конец света.

— Осторожно, стекло, — прошептала Елена со своим обычным прагматизмом. — Но он все равно нас услышит.

Адам не видел пламени, но чувствовал запах дыма. Видимо, огонь бушевал в дальнем крыле. Пахло горящей краской. Держась у стены, глядя вверх, он услышал скрип, — возможно, это рушились балки, а возможно, кто-то приближался к ним.

«Говорят, что раньше это был дворец. Сейчас это мало похоже на дворец».

Правительство Кашкура будет в ярости. Почему-то это волновало Адама больше, чем возможное присутствие на верхнем этаже снайпера, готового выпустить в них полный магазин. Елена приложила палец к губам и указала наверх, знаком велела Коллинзу и Ролину прикрывать лестницу. Затем взглянула на Адама, снова указала наверх и растопырила пять пальцев: «Я иду наверх, на пятый этаж».

Он направил «Лансер» на зиявшую в потолке дыру. Перекрытий почти не осталось, так что передвижения противника тоже были затруднены. Елена пробралась среди драгоценных осколков прошлого, достигла центральной лестницы, затем начала подниматься по уцелевшим ступеням. Адам по-прежнему слышал над головой какие-то скрипы.

В его наушнике раздался шепот Елены, едва слышный. Видимо, грохот артиллерии все-таки сильно оглушил его.

— Я вижу место, где он только что был, — выдохнула она.

Раздался громкий скрип — трещало дерево.

— Тише… — произнес Адам.

— Погодите.

Адам посмотрел на Коллинза, который целился из «Лансера» в остатки лестницы. Ролин осторожно осматривал вестибюль, заглядывая во все двери.

А затем загремели выстрелы.

Адам слышал лишь три автоматные очереди, топот бегущих ног, затем одиночные выстрелы с близкого расстояния, короткие, резкие. Потом в выпотрошенном дворце наступила тишина. Он не слышал даже возгласа: «Чисто!»

«Вот черт!..»

Он знаком велел двоим солдатам оставаться на своих местах и взбежал по полуразрушенным ступеням. Все равно элемент неожиданности был утерян. Он мог думать только о маленькой Ане, которая лишилась матери, и о том, кто же теперь будет ее растить. Добравшись до верхнего этажа, он пригнулся и оглядел галерею с несколькими уцелевшими застекленными витринами. В стекле отражалось движение — что-то мелькнуло. Он прицелился, сделал несколько шагов, стараясь не провалиться в какую-нибудь дыру, и увидел Елену: она стояла неподвижно, глядя куда-то в сторону. Затем он завернул за угол — он решил, что там находится ниша, — и услышал новую очередь.

— Сучка! — услышал Адам слова Елены. — Больше ты не будешь никому сигналить, а? — Затем, как будто вспомнив о чем-то, она крикнула: — Чисто — один инди готов!

— Боже мой, Штрауд, я уж подумал, что вам конец пришел. — Волна адреналина схлынула, и Адам вдруг вспомнил, что здание вот-вот рухнет. Он осторожно пробрался к Елене; доски у него под ногами ходили ходуном. — Вы уверены, что здесь никого больше не осталось?

Елена рассматривала кучу снаряжения. На полу скрючилась убитая женщина; на ней была не форма СНР, а просто темно-синий костюм. Штрауд снесла ей полголовы, но Адам разглядел темные волосы, остатки лица; женщине было около тридцати. В нише окна, выходившего на площадь Горлиан, он заметил рацию, карты, бинокль и школьный набор: компас, угольник и транспортир.