он. — Из-за меня проблемы?
— Ты не причём, — отмахнулся Игорь, — здесь другое. Много всякого навалилось. Головная боль — это город, где чужаков больше, чем местных.
— Поделись?
— Делиться особенно нечем. Преступления одно за другим: убийства, грабежи, мародёрство, насилие… Каждый день что — то случается. Десятки похищенных людей, отъём и угон машин, захват недвижимости и «тэдэ», «тэпэ». Вчера, неизвестные захватили ТРК «Донбасс» на Артёма. А на Хмельницкого… — Игорь мотнул головой, — неизвестные захватили детско — молодежный центр, требовали переписать имущество. В Ленинском районе вооружённые в камуфляже и масках напали на милицейский конвой и выкрали следственно — арестованного, обвиняемого в умышленном убийстве по сговору. В Пролетарском обнаружили мёртвую семейную пару с многочисленными ранами в области шеи и груди. За сутки угнано два десятка тачек. В Ясиноватой на узловой станции грабят вагоны с металлом и другими грузами… За неполный месяцев на «железке» пресекли порядка тридцати случаев хищения. А сколько не пресекли? В Куйбышевском нашли мужика с тяжёлыми травмами в багажнике автомобиля. Неизвестные захватили админздание шахты. На Текстильщике прогремел взрыв. Там же обезвредили другое взрывное устройство на автомобиле. Людей похищают, убивают, режут на лестничных площадках, на улицах, в парках… В Ворошиловском вчера посреди дня у врачей отобрали автомобиль «скорой помощи», представь? И этому нет конца. Вторые сутки разыскивают начальника Донецкой службы ветеринарно — санитарного контроля и надзора… — Игорь растёр ладонями лицо, — похищен из рабочего кабинета четырьмя неизвестными вооружёнными автоматами. Теперь здесь главный аргумент — это автомат и немногие могут с этим поспорить. Вывезли в багажнике его же автомобиля в неизвестном направлении и с тех пор ни его, ни тачки — преступления, совершённые по совокупности. А ещё неизвестные взорвали мост на дороге Енакиево — Шахтерск — Амвросиевка на въезде в Благодатное… Пиздец полный!
— Да уж, — тяжело согласился Егор.
— Самое обидное, что грабят — то кто? — Добровольцы из России! А кого грабят? — Стариков, которым бежать некуда. Выезжаю, то туда, то сюда и встречаю в основном их — войну пережили, голод, холод, а здесь опять. А сносят всё так же — с большим достоинством, ни тебе слёз, ни проклятий. Их в Октябрьском на огородах бомбили, а они цветы сажали и тикать не думали.
— Безусловно скверно, — заметил Бис. — А ты чего говоришь об этом будто не знаешь, кто в батальоне промышляют подобными вещами? Правда думаешь, что грабят исключительно российские наёмники, а местные — хлеб раздают?
— Да, знаю всё. От этого и стрёмно, — пуще разозлился Медведчук, а немного переведя дух, добавил. — У меня к тебе разговор деликатный имеется, и особая задача для тебя есть.
— Что за задача? — удивился Бис.
— Особая. То, с чем справишься ты и я рассчитываю, лучше остальных.
— Протезами, что ли? — усмехнулся Егор. Радость от ощущения нужности, неожиданно вскрылась глупыми шутками изо рта.
— Протезами в том числе, — серьёзно сказал Игорь, — если они не станут в твоём деле помехой. Слышал, как двенадцатого июня группа семьдесят девятой аэромобильной бригады ВСУ пыталась занять Саур — Могилу?
— Без деталей.
— Короче, группа «семьдесят — девятых» попыталась занять с наскока нашу высоту, но напоролась на полевую оборону. Завязался бой. К нам на помощь из Снежного подошли два танка. Правда, один подбили в начале боя. Но потери «укров» были куда серьёзнее. По итогу их командование решило направить колонну в обход нас, не занимая Саур и Дмитровку. В полдень разведгруппа противника из восьми человек была выброшена на маршрут выдвижения, её десантировали с «вертушки» среди белого дня, в районе, который мы полностью контролировали. Их группа была обнаружена, окружена, приняла бой и была захвачена в плен. Для их спасения часть основных сил «семьдесят — девятых» попыталась выйти в район высадки, угодила в засаду и понесла потери. От пленных узнали, что командует операцией лично командующий АТО генерал Мужиченко. Задачу провести подразделения вдоль границы и форсировать реку у села Кожевня получил отряд, которым командовал заместитель командира третьего спецполка подполковник Ковальчук. Но без доразведки района они снова угодили под наш огонь. В этом нам сильно помогла «арта» с «нулевого» километра…
Бис чувствовал восторг, от которого в жилах пульсировала горячая кровь.
— …Тем не менее, — продолжил Игорь, — Ковальчук вывел войсковую колонну на Довжанское и Червонопартизанск и закрепился в районе Изварино, блокировав автомагистраль, связывающую оба города. Мы наблюдаем, изредка обстреливаем их позиции, но они не проявляют пока никакой активности, стоят как табор. Единственным местом, где они могут форсировать Миус — это брод у Кожевни, который мы пристреляли, а вот дороги на Дьяково, Червонопартизанск и Довжанское хорошо было бы заминировать, чтобы ограничить их маневренность. Здесь мне и нужен ты. Можешь, что — то придумать? Матчастью и помощниками я тебя обеспечу.
— Неплохо бы изучить местность, — поднялся Бис и азартно припал к карте на стене, — а лучше бы организовать рекогносцировку.
— Нет проблем, решим.
— Я готов.
— Отлично. Можем, завтра?
— Пожалуй…
— Тогда стирайся, отдыхай, ешь… Что — то надо — к Ильичу, он здесь вроде завхоза. Песок познакомит, — он кивнул Витьке, который молча сидел на другом конце стола. — Выезд завтра, в семь.
Бис растянул губы в смущённой мальчишеской улыбке, значение которой трудно было с чем — либо спутать: наконец предстояло по — настоящему военное дело.
Надсадно кашляя и кряхтя, в дверях показался старик, будто сошедший с картины Ярослава Манухина. Он пошаркал мимо, вопросительно заглянув в глаза Егору, и неожиданно спросил:
— Пьёшь?
— Что? — растерялся Бис. — Нет… — соврал он, смущаясь.
— Смотри, — предупредил старик. — Узнаю, врёшь — отлучу от церкви, — закопошился он в неосвещённом углу.
— Зашибись, — изумился Егор, уставившись на ротного. — Кто он? Поп?
— Нет, — улыбнулся Медведь. — Ильич — водила и завхоз по совместительству. Не напрягайся, юмор у него такой, а так — мужик неплохой. Ильич, ты не газуй на пацана, иди сюда, знакомься, — представил он Егора.
Егор протянул руку.
— Ой, бля, это что за чертовщина? — оторопел старик, нащупав протез. — Рука — то неживая!
— Протез, — пояснил Бис.
— А меня Ильичом кличут, — представился завхоз. — «Протез» значит? С позывным ясно. А мамка — то как зовёт?
— Ильич, он тебе говорит: рука у него — протез. Позывной — Кибо, а зовут Егором. Он, между прочим, выжил в эпицентре взрыва.
— Вижу, вижу… А чего ты за него лопочешь? Немой он, что ли?
— Нормальный я, — поспешил сказать Бис.
Старик выпустил руку Егора, прежде ощупав её своими двумя, добравшись почти до плеча и, ничего не ответив снова направился в угол по делам.
— Суровый старик, — буркнул Егор уверенный, что сомнительный комплимент