– Поехали…
Шагая к машине, Архивариус оглянулся. Провалы дверей и окон скалились в спину ехидной усмешкой.
* * *
На следующий день выехать в Спасовку им не пришлось. Из областной психушки пришла весть – родственник и подельник Пинегина, восемнадцатилетний паренек Коля Лисичкин, наконец-то заговорил. После пятидневного упорного молчания пошел на контакт с врачами… Напарники срочно отправились в Саблино.
Двухчасовой допрос – дольше беседовать не позволили эскулапы – разочаровал: Лисичкин очевидно и бесповоротно спятил.
Результаты прокомментировал с безрадостной иронией Толик, когда белая «Волга» вырулила на Московское шоссе:
– Ну вот всё и разъяснилось: Пинегина убил мертвый фашист. Пишем рапорт начальству и закрываем дело ввиду смерти главного подозреваемого. Для трупов Уголовный кодекс наказаний не предусматривает.
– Не язви… – сказал Архивариус. – Даже в этом бреде хватает информации. Теперь мы знаем, что искал Пинегин – массовое захоронение немцев. И появился третий фигурант – Скоба. Личность крайне подозрительная… Должен был вернуться утром из города – и не вернулся. Почему? Загодя знал, что произойдет ночью? А что касается мертвого немца… Странная история. Заметь: паренек описывает его достаточно достоверно и во всех подробностях – каждую цацку на груди, каждую пуговицу на мундире. Но ты же видел снимки того, что в гробу лежало: клочки ткани да обломки костей… Не могли они настолько напугать паренька… Просто так люди с ума не съезжают. А что, если тут была обстава?
– Конкуренты-«эсэсманы»? – мгновенно сориентировался Толик.
«Эсэсманами» они называли особую разновидность черных следопытов. Тех, что искали добычу не на продажу – для себя. Украшали гитлеровскими орденами и знаками различия черную форму домашнего пошива, общались между собой на ломаном немецком, присваивали друг другу эсэсовские звания. По сути, то была обычная ролевая игра для взрослых придурков, – только основанная не на романах про гномов-хоббитов и использующая вместо бутафорских мечей настоящее немецкое оружие. Жестокая игра… Слухи про «эсэсманов» ходили самые мрачные. Якобы многие канувшие в Синявинских лесах грибники и охотники на самом деле не наступили на старую мину и не развели костерок над старым снарядом – но нашли свой конец в тайных бункерах заигравшихся в гестапо отморозков.
– Завтра займешься Скобой, – принял решение Архивариус. – А я проверю в Спасовке версию насчет костюмированного бала-маскарада. Может, осталась какая ниточка…
Ниточка таки осталась. Кончик ее Архивариус обнаружил в разговоре полупьяных ханыг, тусующихся у магазина в ожидании заветного часа, – причем сам капитан КГБ в тот момент ни обликом, ни речью не выделялся среди прочих жаждущих. И привела та путеводная нить к графским развалинам – лунной ночью спустя неделю после гибели Стаса Пинегина.
* * *
Толик Дементьев был полным материалистом и атеистом – поэтому однозначно оценил появившийся в Спасовке слух об эсэсовце-призраке, которого с недавних пор встречали запоздалые путники на Поповой горе: в окрестностях кладбища, церкви и графских развалин.
– Раз этот придурок до сих пор тут шляется, старушек пугает, – сказал Толик, – смерть Пинегина не его работа. Думаю, дело так было: Лисичкин видел, как его родственника прикончили – и рванул бежать, не разбирая дороги. И без того напуган был до икоты, а тут столкнулся нос к носу с этим любителем ночных прогулок в облике немецкого офицера. И готово, поехала крыша…
– Посмотрим, – обтекаемо сказал Архивариус, хотя и сам не сомневался в материальной природе привидения. – Пошли, пора по местам…
Их разговор происходил в «Волге», припаркованной неподалеку от затихшей по ночному времени фабрики «Торпедо». Вышли, отправились на заранее обговоренные места. Оба были в обтягивающих темных комбинезонах, из снаряжения – оружие да портативные рации.
Задача: изловить ночного шутника – не представлялась сложной.
* * *
Позицию для наблюдения Архивариус выбрал удобную: тени от нескольких вековых лип, росших на берегу графского пруда, сливались, – и человека в ночном камуфляже, прижавшегося к одному из стволов, разглядеть было невозможно. Даже такой светлой лунной ночью.
Он же отлично видел и ограду кладбища, и желтеющую сквозь черные контуры лиственниц церковь, и мрачные руины дворца.
Ночь отнюдь не была безмолвной: стрекотали не желающие угомониться кузнечики, подавали голос ночные птицы. За спиной, в пруду всплескивали вышедшие на ночную кормежку караси… Не слышалось лишь звуков привычных, человеческих, наполняющих день и ввиду банальности своей не отмечаемых мозгом, скользящих мимо, – но отсутствие которых тяжело давит на психику… Воздух тоже незаметен, пока есть чем дышать.
Пару раз капитан подносил к уху часы – чтобы убедиться, что в искаженном ночном мире осталось и работает хоть что-то, созданное руками человека. Часы тикали исправно… Потом на шоссе заревел двигателем мотоцикл, штурмующий Попову гору. Судя по звуку, глушитель у драндулета отсутствовал. Архивариус терпеть не мог придурков, балующихся такой вот ночной ездой – но сейчас обрадовался, потому что…
Он резко оборвал мысль. Одна из теней – там, в отдалении – не просто колебалась вслед за отбрасывавшими ее ветвями. Двигалась. Двигалась сюда, к Архивариусу.
Спустя недолгое время он понял, что ошибся. Человек – никому иному четкий контур принадлежать не мог – пройдет неподалеку от лип, но направляется не к ним. К развалинам.
Что перед ним именно объект их поисков, Архивариус не сомневался. Уверенно движется, как по линейке, никаких пьяных пошатываний и зигзагов. При этом явно не торопится и игнорирует несколько широких троп, протоптанных по бывшему парку – идет напрямик, по траве… В общем, наверняка не припозднившийся мирный обыватель.
Капитан взялся за рацию. Хотел сказать Толику, несущему дежурство на противоположном конце парка, чтобы подтянулся поближе – и преградил дорогу шутнику, если тот вдруг не испугается предупредительного выстрела и вздумает сыграть в пятнашки при лунном свете.
Выйти на связь Архивариус не успел. Луна исчезла за тучкой – маленькой, неизвестно откуда появившейся посреди чистого неба. Резко потемнело.
Капитан всматривался до боли в глазах – и не видел никого. Мысленно обругал себя: не взял прибор ночного видения, понадеявшись на лунную ночь, и вот вам… И что теперь делать? Оставаться на месте? Или попытаться вслепую отыскать лжепризрака в обширном парке?
Ничего решить он не успел. Луна вынырнула из-за тучи столь же неожиданно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});