она будет выдумывать. Да ещё ведь, что интересно: хоть и курица, а запомнила марку оружия! Значит, действительно, он её стращал пистолетом. Вот осёл! А если бы она его сдала в прокуратуру? Это было бы вполне естественно. Он бы не отвертелся, даже несмотря на то, что тогда ещё находился на службе, и притом на хорошем счету у начальства! Но она его не сдала, и это казалось весьма странным.
– Ну-ка, расскажи теперь, с чего тебе всё-таки пришла в твою тупую голову подобная мысль? Я твоего блондинчика не трогал. Хотя, признаюсь, видел его мерзкую рожу и не отказался бы её попортить. Но, как видишь, моё благородство безгранично. Я не стал этого делать. Мне наплевать на него и на то, что ты с ним трахаешься. Живите и веселитесь. Всё равно ты ему через пару месяцев наскучишь, и он найдёт себе тёлочку посвежее. Так всегда бывает, не ты первая, не ты последняя. Ты уже отплясала своё, а ему ещё как минимум пяток девок попортить надо успеть, прежде чем какая-нибудь стерва сядет на шею и начнёт пить кровь…
– Да прекрати ты нести демагогию! Ты мне и раньше говорил, в том числе после развода, что тебя бесит даже одна мысль о том, что я найду себе нового мужчину. Ты грозился, что убьёшь его. И о чём я должна была подумать, когда узнала, что вчера стреляли в девушку Дениса?!
Светлана кинула на стол газету «The Балалайка» с фотографией Зульфии на первой полосе. Лицо девушки, лежащей на полу в подъезде, ретушёры немного замаскировали, но не узнать её было трудно. С другой стороны, кто знал Зульфию раньше, тот вряд ли мог бы опознать её в блондинке с короткими волосами.
Илья глянул на фото, затем перевёл взгляд на Светлану.
– Знаешь, всегда был уверен в том, что у всех баб в голове сплошная каша. Про тебя и говорить нечего. Сначала ты меня обвиняешь в том, что я собирался грохнуть твоего дружка. Теперь показываешь мне ещё одну его любовницу. Классные у вас отношения, я в восторге… Её тоже застрелили, что ли? Но и опять же – при чём тут я? Какое мне дело до всяких ваших театральных шалав?!
– Во-первых, она не из театра. Во-вторых, зачем сразу навешивать ярлыки? Никакая не шалава, а очень хорошая девушка… И ты стрелял в неё, думая, что это Денис.
– Слушай! Вот кого я бы сейчас размазал по стенам, так это тебя! У тебя вместо мозгов сплошная протухшая сперма! Ты уж определись сначала, кого я будто бы собирался застрелить – девку или пацана. И вообще, ну что за резон мне в кого-то палить! Я разве киллер какой-нибудь? Единственный человек на земле, которого мне бы хотелось видеть в гробу – так это моя бывшая. И то ведь, она ещё каким-то чудом продолжает коптить небо. Я добрый человек. Убирайся нахрен. Потому что моя доброта скоро закончится, и я тебе точно нос по щекам размажу.
– Тебя душила ревность. И ты задумал убить Дениса. Пришёл ночью в дом, где он живёт. Надел на пистолет глушитель. Но Дениса там не было, в квартире находилась его бывшая девушка. Она остригла и перекрасила волосы, так, что её теперь не узнать. В темноте ты принял её за Дениса и выстрелил. Наверное, ты понял, что ошибся, и потому решил подбросить пистолет в квартиру. А сам ушёл. Девушка получила пулю в живот! Я не представляю, как дико она мучилась, но если бы она не смогла открыть дверь и выползти на лестничную клетку, то скоро умерла бы от потери крови.
Илья вдруг задумался и даже как будто успокоился. И помрачнел, но как-то иначе, по-новому, нежели обычно при разговорах с бывшей женой.
– Так, мне эта история начинает казаться очень интересной, – вдруг произнёс он. – И действительно паршивой. Пожалуй, я даже не стану тебя бить. Естественно, никакого отношения к убийству я не имею… Хотя, погоди. А хахаль твой что?
– Его арестовали.
– Ну, этого следовало ожидать. Девка-то жива осталась?
– Она в критическом состоянии, насколько я знаю. Может умереть в любой момент.
– Ясно. И, кажется, я понимаю, почему ты сейчас здесь. Ты вообразила, будто я настолько мерзок и отвратен, что в состоянии пристрелить пацана, лишь бы сделать тебе пакость? Дура ты всё-таки, Светка, ох и дура! Во-первых, я этого не делал – повторяю для тупых. А если бы я это действительно натворил, и ты бы сейчас припёрлась, чтобы сделать мне подобную предъяву, то уже валялась бы в ванне, а я потихоньку рубил тебя на мясо, а после разнёс твои детали по разным помойкам на районе ближайшей ночью.
– А пистолет? – сказала Светлана, действительно ощущая себя последней идиоткой.
– А что пистолет? Кстати, у меня его и нет уже давно. Даже если ты сейчас сумеешь организовать обыск на моей хате, его не найдут. Давай, устраивай. Я обещаю, что даже бить тебя не стану. Правда, я точно не знаю, в котором часу это произошло, но и лепить себе левое алиби не буду. Повторяю ещё раз – я тут ни при чём. Поняла? Теперь собирай свои кости и выметайся. Видеть тебя не могу.
Светлана поднялась. Пол под ногами тошнотно покачивался. Она сделала несколько шагов по направлению к прихожей, как вдруг бывший муж её окликнул:
– Погоди.
Женщина остановилась и медленно повернулась лицом к Илье. Тот произнёс:
– Вернись.
Светлана, точно сомнамбула, мягкими шагами прошла в комнату и опустилась на скрипучий стул.
– Слушай сюда, – заговорил Замороков. – Я так понимаю, тебе очень хочется вытащить своего хахаля с кичи, куда его определили как самого вероятного подозреваемого. Скорее всего, у тебя ничего не выйдет. Я своих бывших сослуживцев знаю, и в курсе, что им проще отправить чувачка на зону «паровозом», чтобы получить галочку и звёздочку, чем оставить «висяк». Незакрытое дело плохо для продвижения по службе и репутации. Если ты сама вздумаешь играть в сыщиков, то тебя либо тоже пристрелят, либо посадят. Вообще на твою судьбу мне глубоко плевать, но вот пацана чисто по-человечески жаль, хотя он и дурак, что связался с тобой. Идея, что кто-то хотел убить именно его, но по ошибке выстрелил в девку, мне кажется довольно глупой. Я чую, что тут всё как-то не так. Сама знаешь, бывших ментов не бывает. Так вот, если хочешь знать моё ментовское мнение – планировали убить именно девку.
– За что её убивать? Она же никому никакого вреда не причинила?