«Синий цветок» принадлежал к могущественной торговой компании и, конечно, имел на борту «фирман» с печатью – так, на всякий случай. А еще он имел двадцать пушек и достаточно полновесных ядер к ним и команду, прошедшую огонь, воду, медные трубы и чертовы зубы: команду, прекрасно знающую, сколько весит весло на галере, как «ласково» гладит спину кнут надсмотрщика и готовую драться до победы или до смерти.
– Море у вас в крови, – улыбнулся Дик Вольнер, стоявший рядом с Ирис, – я был уверен, что оно вас не отпустит. Рано или поздно это должно было случиться. Жаль только, что при таких обстоятельствах.
– При мысли, что может случиться с Кэти, я схожу с ума, – призналась Ирис, стискивая перила. – Она… совсем не готова к такому повороту. Дочка судьи, тихая жизнь в деревне… Она ничего не знает ни о море, ни о… людях, которых здесь можно встретить. Понятия не имеет, как с ними нужно держаться.
Дик пожал плечами.
– Судя по тому, что вы рассказывали о своей подруге, все не так безнадежно. Я представил себе женщину разумную и достаточно гибкую. А то, что хорошо гнется, как правило, редко ломается.
– Ваши бы слова да Богу в уши, – покачала головой Ирис, – говорят, мужчина лучше всего дерется шпагой, а женщина – половником. Но я не могу себе представить бой с пиратами, выигранный при помощи кухонной поварешки.
– Ну… я бы мог себе представить даже несколько вариантов, – задумчиво протянул Дик, – поварешка – штука сильная.
Сообразив, что маленький штурман просто пытается ее отвлечь и успокоить, Ирис постаралась переменить тему.
– Вы ведь не в первый раз идете этим курсом?
– О нет! Бискайский залив скоро будет мне сниться в самых любимых кошмарах, а Средиземное море – являться наяву. Погода там, правда, что надо. Шторма – бури в стакане, выдержит даже лохань, в которой миссис Вольнер стирает мои рубашки. Но вот обстановка… Даже не знаю, чего стоит опасаться больше – зеленого знамени или ключей святого Петра. Ревностные католики как оголодавшие волки рыщут в поисках заблудших душ, которые можно вернуть на путь истины с помощью колодок, дыбы и огня. Хуже всего то, что они не собирают сокровищ на земле, а собирают их на небе. Купить солдат ордена невозможно.
– А убедить?
– Шутите? Кто может переспорить фанатика?
– Вы говорите так, словно уже сталкивались с ними? – догадалась Ирис.
– Да. «Синий цветок» пару раз заходил на Сицилию и Корсику. Сейчас придется сделать то же самое.
– Пряности?
– Нет, не покупать. Продавать.
– Что можно купить в Англии и продать на Сицилии? – по-настоящему удивилась Ирис. – Ведь там любой товар стоит в три раза меньше, чем у нас.
– Не любой, – возразил Дик. И замолчал. По выражению его лица хозяйка поняла, что ей предложен экзамен.
– Оружие, – тихо выдохнула она после минутного раздумья, – ножи, пистолеты…
– Причем, с любым клеймом, – кивнул маленький штурман, подтверждая ее невероятную догадку, – после того как товар исчезнет среди цветущих оливковых рощ, никто уже не отследит пути прославленного толедского или дамасского кинжала. Мирные земледельцы, повязанные жесткой круговой порукой, умеют не оставлять следов.
– Капитан торгует ворованным оружием с итальянскими разбойниками? – переспросила Ирис, думая, что ослышалась.
– Именно так. Только не капитан.
– А кто?.. Подожди, ничего не говори. Сама скажу. Это Рик?! Мой муж…
– Это очень доходное дело, – снова пожал плечами Дик, – и оно не более безнравственно, чем торговля людьми. Иногда мне даже кажется, что есть что-то справедливое в том, чтобы дать крестьянам в руки оружие, которым они могут защитить себя, свои дома и семьи. Если уж этого не в состоянии сделать закон.
– Забавно, – проговорила Ирис, вглядываясь в сине-зеленые волны, – почему-то я совсем не удивлена.
– Чему тут удивляться? – хмыкнул Дик. – Мы живем в мире, где человек человеку – волк.
– Не оскорбляйте животных, – бросила Ирис. От ее радужного настроения не осталось и следа.
* * *
Лицо обдувал приятный легкий ветер. Кэти догадывалась, что к полудню тут начнется настоящее пекло, но сейчас, в тени оливковой рощи, было довольно приятно. Особенно приятно было растянуться на твердой земле, после того, как ненадежные воды носили их шлюпку несколько дней и берег то появлялся, то исчезал, а у них с Лайлой никак не получалось выгрести против волны. Господин Мехраб как получил обрывком цепи по голове, так и не приходил в себя. Правда, больным он был тихим и воду пил исправно, а с утра даже проглотил несколько раздавленных оливок, и это внушило Лайле надежду. На взгляд Кэти – совершенно необоснованную. Турок больше напоминал покойника, чем живого человека. Впрочем, цвет его лица как будто и вправду улучшился. Если перемена синеватого на зеленоватый могла быть хорошим признаком.
Это был их первых рассвет на незнакомой земле. Вчера, уже ближе к вечеру, им все же удалось пристать к берегу и вытащить из лодки бесчувственное тело турка. Саму лодку спасти не удалось. Пока возились с господином Мехрабом, оттаскивая его подальше от полосы прилива, хищная волна слизнула шлюпку – как будто той и не было. Ловить ее и пытаться вернуть женщины даже не пробовали. Лайла шумно расстраивалась, в потоке ее быстрой речи Кэти уловила, что крепкую лодку можно было продать, и на эти деньги купить лошадь или пару ослов. Усмехнувшись про себя, Кэти подумала, что пара ослов тут точно уже есть. Проглядеть бунт на собственном корабле!
Поток ее мыслей прервал быстрый говор турчанки.
– Что? – переспросила Кэти.
– Я должна оставить вас ненадолго. Присмотри за господином, – повторила женщина.
– Оставить? – Кэти испуганно привстала. – Куда ты? Зачем?
– Попытаюсь добыть нам какую-нибудь еду и, может быть, одежду.
– Добыть… то есть украсть? – снова переспросила Кэти.
Лайла пожала плечами:
– Предпочитаешь умереть с голоду?
– Но… может быть, можно попросить.
– Может быть, так и придется сделать. Но потом. Не сейчас. Пока на нас эта одежда, нам нельзя никому попадаться на глаза.
– А… что случится? – изумилась Кэти.
– Посмотри вокруг, глупая девочка, – Лайла повела рукой, – что ты видишь?
– Деревья, – все еще не понимая, ответила Кэти, – и что?
– А за деревьями?
Кэти посмотрела в том направлении, куда указывала сильная, загорелая рука Лайлы, унизанная браслетами. И ахнула с невольным восхищением. На горизонте вздымали свои вершины величественные горные громады. Кэти, выросшая на северном побережье Англии, никогда не видела, как земля тянется к небу. Самые высокие пики были белы от снега, а внизу зеленели оливковые и апельсиновые рощи.