Великие страдальцы доверчивы, люди больших страстей суеверны. И в общении с ними шпагоглотательство служит безотказным средством. Об этом знают все шарлатаны.
Впрочем, есть в мире занятия, которые легче даются дикарю, нежели человеку образованному – по той простой причине, что у слепцов никогда не кружится голова.
Саладен должен был преуспеть: он был начисто лишен тех фантазий, что осложняют путь, и тех потребностей, что преграждают дорогу. Он был очень воздержан, неприхотлив и совершенно незнаком с тем трепетным восторгом, что рождается в душе юноши при взгляде на женщину. Он продвигался вперед размеренной иноходью, не оступаясь и не сворачивая в сторону; подгоняла же его та холодная страсть истинных скупцов, которая не имеет другой цели, кроме жажды обладания.
Саладен желал денег ради самих денег; расчетливость его была мелкой, а честолюбие пошлым – ему хотелось собрать побольше золотых монет, чтобы затем удвоить первоначальный капитал, утроить его и так до бесконечности.
Такие наивные скупцы встречаются все реже; они опасны, ибо умеют рыть свою ямку с ожесточенным упорством, подобно червю, который точит самое твердое дерево, ибо остановить его может только железо.
Сила Саладена заключалась в особенности, сформулированной им самим с необычайной точностью – с тех пор, как он себя помнил, им владела одна мысль. Дело, которое казалось поначалу романтической сказкой, обрело реальную основу благодаря его настойчивости. Ради этого дела он работал, ничем другим не интересуясь. Прямое отношение к этому делу имели и занятия с мадемуазель Сапфир, рассчитанные с дерзкой осмотрительностью. В первые годы после похищения Королевы-Малютки, когда никто не обращал внимания на его отлучки, он нашел способ выбираться в Париж, где провел самое настоящее расследование.
Тут он был на коне – лучше всего ему удавались мелкие хитрости, суетливая работа крота. Он изучил квартал Мазас вдоль и поперек; оставаясь в тени, сумел узнать через соседей, через мамашу Нобле, через низших полицейских чинов все, что имело отношение к Глорьетте: ее имя, образ жизни, таинственный отъезд; он выведал даже то, что никому не было известно – имя человека, увезшего ее в своей карете.
Это оказалось самым важным, и Саладен превзошел здесь самого себя, создав подлинный перл индуктивного метода. Он очень хорошо запомнил незнакомца, который остановил его у выхода из Ботанического сада на улицу Кювье в день похищения ребенка. Сопоставив между собой рассказы соседей, он пришел к выводу, что именно этот человек был причиной отъезда Глорьетты. Чтобы узнать имя, ему пришлось потратить неделю и все имеющиеся у него деньги, которые пошли на совращение персонала полицейского участка. Полицейский чиновник, правда, не мог сказать того, чего сам не знал – но Саладен путем умелых расспросов нашел решение загадки.
В свое время некий человек предложил крупную премию, если найдут ребенка, и человека этого звали герцог де Шав.
Саладен, вполне удовлетворившись, перестал появляться в квартале Мазас.
Теперь у него была одна цель – отыскать герцога де Шав. С первых же шагов он получил подтверждение своим догадкам: герцог де Шав был сказочно богат.
Но этот вельможа покинул Францию с семьей и домочадцами в мае месяце 1852 года, а Саладен, несмотря на все свои дипломатические способности, не имел возможности распространить разыскания на Новый Свет, куда направился господин герцог.
Он стал терпеливо выжидать, ни на секунду не забывая о своей мечте. Время – это бесценный инструмент. Дайте узнику время, и он гвоздем пробьется через камень, перепилит волосом железный прут решетки.
Хотя у братства ярмарочных актеров нет той мощной организации, что у франкмасонских лож, оно способно добраться, используя собственные входы и выходы, до самых отдаленных уголков вселенной. Какой-нибудь виртуозный акробат порой с легкостью пересекает океан, а один чревовещатель, говорят, появился даже в Новом Южном Уэльсе, дабы и австралийцы ознакомились с этим благородным искусством.
После многих бесплодных лет Саладен вдруг получил самые исчерпывающие сведения об этом незнакомце, об этом португальском гранде, об этом герцоге, об этом миллионере, чьим наследником наш шпагоглотатель твердо решил стать.
Господин герцог де Шав был женат вторым браком на француженке, которая плохо переносила местный климат. Он уже начал распродавать свои громадные владения в Бразилии, ибо намеревался вернуться во Францию.
Это был великий день в жизни Саладена: горизонт его фантастического плана приближался с невиданной скоростью. Не помня себя от радости, он совершил свою первую и последнюю оплошность.
До сих пор он воздействовал на сердце и воображение Сапфир при помощи рычагов, великолепно сочетавшихся с интеллектуальными возможностями девочки. Практичный Саладен отнюдь не был воздыхателем, но мог бы стать соблазнителем, если бы видел в том свой интерес. Дело виделось ему тогда в образе брачного союза между ним и единственной наследницей герцога де Шав. Чтобы достичь этого, надо было добиться любви, а Саладен пока даже и не приступал к работе; с целью же просветить будущую возлюбленную, он выбрал ребяческие писания гражданина Дюкре-Дюмениля: по двум причинам – во-первых, это было сравнительно безопасное чтение, во-вторых, сам он не слишком хорошо разбирался в литературе.
Впрочем, не следует забывать, что атака была предпринята против девочки, а среди всех творений человеческого гения «Алексей, или Домишко в лесу», «Виктор, или Дитя в чаще» и им подобные более всего способны поразить наивное воображение, трактуя сюжет о потерянных и найденных ребятишках.
Саладен, как и все проходимцы, вынужденные работать на жалованье, был робок, неловок, а, следовательно, груб – особенно, когда сам подстрекал себя к свершению дерзкого предприятия.
Вспомним также, что в возрасте тридцати лет у него все еще не росла борода.
Пока он вел разговоры о святой и обожаемой матери, являвшейся Сапфир в грезах и снах, красноречие ему не изменяло – Сапфир слушала его со слезами на глазах; когда же он пожелал заговорить о себе самом, то стал несдержан, и девочкой овладел инстинктивный ужас.
Остальное нам известно: Сапфир убежала из комнаты, ринувшись под защиту четы Канада.
Но именно в этот момент проявилась доблесть нашего героя.
Ситуация была постыдной, тяжкой, невыносимой; любой склонил бы голову и смирился – Саладен же гордо распрямился.
– Надо проглотить эту шпагу, – сказал он Симилору, очень взволнованному известием о вызове к Эшалоту, – папаша Эшалот и добрейшая Канада хотят нас выставить, стало быть, у нас есть возможность совершить путешествие в столицу с карманными деньгами и рентой, которую я берусь раздобыть. Изобрази труп, говорить буду я.