Столько озлобленных людей… ЛЮДИ МОГУТ ПРОСТИТЬ ВСЁ, ЧТО УГОДНО, НО НЕ ПРОЩАЮТ УСПЕХ. А если успех от тебя ушёл, они будут топтать тебя всю жизнь, радоваться и добивать. Они очень жестокие, эти люди. Столько страдания и боли принесли мне…
– Тусенька, не думай об этом, всё будет хорошо. Ты умница, красавица, просто сломалась. Просто эти люди на самом деле не знают, какая ты замечательная и добрая.
– Сейчас они будут обсуждать мою смерть и злорадствовать.
– Не говори глупости. Ты будешь жить. – Я вновь обернулась в сторону коридора и прокричала, что было сил: – «Скорая» едет?! Где вы там все?! Срочно! Срочно реанимационную машину! Вы меня слышите?! Тусенька, побудь минуточку одна, только не умирай, прошу тебя. Я сейчас только выйду, посмотрю «скорую»…
– Нет. Жень, не уходи. Побудь ещё немного со мной. Дай последние минуты побыть в твоём обществе. Я буду по тебе скучать. Совсем скоро мы расстанемся. Мне будет очень тебя не хватать.
– Тусь, ну что ты говоришь? Ты будешь жить. Сейчас приедет «скорая»…
– Знаешь, ты единственная, кто меня поддержал, когда все отвернулись… Все вокруг злорадствовали, а ты возилась со мной как с дитём. Слушала мои пьяные разговоры. Ты такая, потому что тебе самой ничего не давалось легко. Ты, как и я, сбивая локти, карабкалась на вершину горы, не обращая внимания на завистников и людскую молву. Мы обе верили, что на вершине обретём счастье. А пока карабкались, растеряли даже его крошки. Только тебе удалось удержаться на горе, а я с неё скатилась.
– Тусь, ты же знаешь, это может случиться с каждым. Сегодня ты на вершине горы, а завтра – у её подножия. В нашем ремесле по-другому не бывает.
– Да, нам тяжело ещё и потому, что мы не геи, – постаралась улыбнуться Туська. Даже в таком состоянии она умудрялась шутить. – Им везде зелёная улица, и они своих тащат, а чужаков не пускают. – Туська побледнела, прекратила улыбаться, захрипела. – Женька, я неправильно жила. Ох, как неправильно! Если бы отмотать назад… Вряд ли стала бы сбивать локти и колени в кровь, чтобы забраться на вершину горы и там… ничего не увидеть. Мечтала-то любоваться с высоты неземной красотой, но… никакой красоты нет. Сплошная темнота, и ты слепнешь. У подножия ещё видела солнце, облака, добрые лица, слышала ласковые слова. А на вершине ни птиц, ни солнца, ни ласковых слов. Темнота, мрак и фальшивые лица. И начинаешь думать: какого чёрта сюда лезла, потратив столько здоровья? Зачем? Не стала же счастливее. Просто возвысилась над другими, но это не принесло долгожданного счастья. Ты стоишь на вершине, которую так долго мечтала покорить, и вдруг однажды понимаешь: твоя судьба зависит не от тебя, а от воли других людей, которые помогают тебе удерживаться на этой вершине. А если ты хочешь быть собой и не зависеть от их воли и прихотей, эти люди грубо тебя столкнут, ведь они управляют чужими жизнями. Всю жизнь мы кому-то что-то хотим доказать, чего-то достигаем… И в этой гонке проходит вся жизнь. А хочется просто быть счастливой, а не гнаться за иллюзорным счастьем. Я хотела бы стать одной из по-настоящему счастливых людей… Когда понимаю, что умру, я вдруг осознаю, что была несчастлива только потому, что не хотела быть счастливой. И даже если в моей жизни были моменты, когда мне казалось, что счастлива, я была не так счастлива, как могла. В моей жизни ничего не менялось, потому что я сама её не меняла.
– Тусенька, у тебя ещё будет возможность всё изменить. Ты выздоровеешь, и всё будет совсем по-другому.
– Нет, Жень, я знаю, это конец. Если бы отмотать ленту назад, я бы вышла замуж за Сашку, который катал меня на своём мотоцикле, клялся в любви и посвящал мне стихи. Вышла бы замуж, родила бы ему кучу детишек, варила борщи и чувствовала себя абсолютно счастливой. Никто и никогда не сочинял мне стихи. Только он. Думал обо мне лучше, чем я есть на самом деле.
– Ещё неизвестно, была бы ты абсолютно счастлива с тем Сашкой и кучей ребятишек…
– Я думаю, была бы. Я оттолкнула любовь и выбрала шоу. Так и жила все годы в шоу. Даже в жизни одно сплошное шоу. Одна и та же фальшь, только актёры меняются. И у всех маски. У некоторых маски уже так приросли к лицу, что они и сами не помнят, какие они настоящие, потому что всю свою жизнь играют. Они не представляют, как можно жить и не играть. Вот и я заигралась. И не просто заигралась. Я проиграла свою жизнь. Словно я долгое время жила в шоу, а потом меня взяли из этого шоу и уволили. И оказалось, что жить без шоу я уже не могу. Потому что привыкла ко всему искусственному и не знаю, как жить в реальной жизни и быть настоящей. Жень, ты мне перед смертью пообещай только одно…
– Тусь, ну что ты болтаешь?! Перед какой смертью?
– Я так и не исполнила свою мечту. Не побывала на Тибете. Хотела туда поехать, чтобы узнать себя, свои возможности и договориться с собой. Это школа познания себя. Я знаю, там можно избавиться от всех пороков и начать новую жизнь. Ты поедешь? Тебе тоже нужно ПОЗНАТЬ СЕБЯ И ДОГОВОРИТЬСЯ С СОБОЙ.
– Мы поедем туда вместе, Тусенька, – прошептала я и смахнула слёзы.
Я почувствовала, что Туська уходит. Я теряю её. Она умирает у меня на руках.
– Прости меня, – Туська постаралась изобразить что-то наподобие улыбки. – Пожалуйста, прости…
– Туся, за что? Ты ни в чём не виновата.
– Виновата…
Туська закрыла глаза, и я поняла, что она ушла от меня…
Глава 7
Я выскочила на улицу и с ужасом посмотрела на стоящих у дома мужчин.
– Вы «скорую» вызвали? Почему она не приехала? – я сжала кулаки от охватившего меня горя.
– Потому что её никто не вызывал, – спокойно произнес Фёдор.