я.
Он гадко улыбнулся.
– Посмотрим.
– Давай, – подбодрила меня Фри, когда я взял диск и получил черный цвет.
Огонь полыхал.
То, что появилось из дыма, удивило меня. Черный должен был давить на вещи, которые стараешься забыть, но не в этот раз. Вопрос сбил меня с толку:
«Сожалеешь ли ты о том, что совершил с Луцемами?»
– Не понимаю…
– Что? – лениво уточнил Домирус.
Всё.
Что я мог сделать с Луцемами? О чем мне жалеть? Это же моя семья.
Я думал, причем очень напряженно. Странный вопрос. Но тут осколок словно бы невзначай стал направлять мои мысли на согласие. Это привело меня в ступор. Какое осколку вообще дело до моей семьи? Я осознал, что сердце бьется так быстро, будто было готово сломать ребра. Осколок давил, а меня внезапно осенило.
Когда он начинал закипать, то его вопрос влегкую выдавался Домирусу. Но могло ли это работать в обратном направлении? Мог ли вопрос Антаресу случайно упасть мне? Мы же в одном теле. Что, если этот ход предназначался вовсе не мне, а осколку? Но… при чем тут моя семья?
– Так ты будешь отвечать? – спросил Домирус.
– Да. – Я глянул на стол. – Да, я сожалею.
Планетар задержал взгляд на дыме и, подождав изменений пару секунд, потянулся к диску.
Произошедшее потрясло меня. Я совсем запутался.
В этот раз осколок задал планетару такой вопрос:
«Что намереваются сделать звезды с помощью информации о планетах?»
– Мне нельзя говорить об этом каким-то протекторам! – Домирус гневно вскинул голову.
– Тогда сдавайся, – с нарочитым дружелюбием предложил я.
Домирус осознал, что его загнали в угол, и встал.
– Это не твои вопросы, приземленный! Думаешь, я не догадался, что это дело рук Антареса?!
Остальные пораженно уставились на меня.
– И что? Я ответил на все вопросы, а это было главным правилом игры.
Он зло вздохнул.
– Я не отвечу.
Дан не удержался от смеха, когда дымок с яркой вспышкой позеленел. Фри тоже немного позлорадствовала. Домирус еле сдерживал гнев. Желчь выплескивалась через его глаза. Правильно их назвали зеркалом души.
– Женеви, держи наготове карты в том случае, если они понадобятся, – холодно сказал он, после чего окатил меня нескрываемым презрением. – Уговор есть уговор. Я помогу вам.
– Мне надо что-нибудь делать? – спросил я.
Планетар протянул ладонь.
– Только дать мне руку.
Его пальцы оказались сухими и холодными. Душой Домируса был тропический ливень, извергаемый тяжелыми бирюзовыми тучами. Он помнил тайны сотен проигравших. Домирус закрыл глаза и пару раз глубоко вздохнул. Метка на его грудине засияла, просвечивая через воротник, а когда Домирус поднял веки, красная радужка его глаз по-настоящему горела.
– Осколок твоей души, – начал он необычно блеклым голосом, – на Терре. И его легко найти, никакой серьезной защиты вокруг него нет.
Все разом навострили уши, а Домирус продолжил монотонно говорить:
– Камни, туман и темные стволы деревьев. В той области много мертвых растений, гибнущих от переизбытка Тьмы… Эквилибрис там сильно нарушен…
– Минуту, а что там находится? – Дан округлил глаза. – Тьма? Неужели котловина со сплитами?
Фри и Стефан засуетились.
– А может, падшие? – неуверенно высказалась наставница.
– Но они всегда хорошо прячутся, – задумчиво заметил Стефан.
Домирус гулял по нашим лицам невидящими глазами.
– Женеви, подай карту.
Комета быстро разложила на столе изображение Земли. Планетар взял стилус и стал водить им над бумагой, словно слепец. Его рука приблизилась к юго-восточной Европе.
– Город, но далеко. В основном лес. – Он светом начертил на карте точку и координаты. – Там твоя душа.
Не передать словами, какое облегчение я тогда испытал. Было плевать, что часть меня находится где-то далеко. Главное, что она существует.
– Вот это да! – воодушевился Дан, хлопнув по столу. – Это чертовский прорыв! Мы вернем Максимусу душу! Обследуем там все, обыщем…
– Слышь, стратег, – утомленно окликнул его Стефан. – Сейчас не об этом.
Он указал на Домируса. Тот все еще что-то искал на карте.
– Что он делает? – не поняла Фри. – Мы же определили, где осколок Макса.
– Он не закончил, – объяснила Женеви. – Если он продолжает искать, значит, это имеет отношение к делу.
И тут планетар ткнул стилусом куда-то в середину Атлантического океана. Без координат. И вымолвил:
– Не вижу.
– Чего не видишь? – уточнил Дан.
Домирус сморгнул с глаз пелену.
– Понятия не имею. Но что-то там есть.
– В океане? – скептично выдал Стефан.
Эквилибрум помрачнел.
– Я сказал вам, где искать. Дальше не мои проблемы.
– Ну, и на том спасибо, – ухмыльнулся Дан, деликатно забирая у планетара карту. – Ладно, тут у вас очень уютно, но дело сделано, так что благодарим за содействие!
Домирус не ответил ему. Он даже не проводил нас взглядом. Но напоследок окликнул меня и бросил:
– Будь осторожен, монструм. Секреты, которые остались в осколке Антареса, нужны многим. Не разбрасывайся ими.
Покинув дом, я подумал, что, когда мы пришли сюда, вопросов у нас было гораздо меньше. Но по крайней мере теперь во мне было больше уверенности. Мы хотя бы знали, что делать дальше.
Темноту неведения наконец-то прорезал путеводный свет.
Часть III
Проведи меня через тьму
Глава XXI
Как быть вами
Мы решили не возвращаться сразу в Соларум. Сара предложила подождать Мемору, а там уж и думать над следующим шагом. Возражения нашлись только у Дана. Он хотел как можно быстрее начать операцию, на что получил упрек со всех сторон. Подставлять других мне не хотелось, но и жить без прошлого больше не было сил. Потому я упрашивал протекторов пойти за осколком как можно скорее. Они пообещали, что отправятся за ним, как только обсудят все с Меморой. Минут через десять Дан заявил, что не может больше выносить нашего «пессимистичного облака» и что ему надо подумать. Никто не пытался его остановить, да если и попробовал бы, то не успел бы, так как Дан просто растворился в воздухе в своей обычной манере.
В голове у меня каталось перекати-поле. Я устал и просто хотел забыться. К сожалению, Фри решила, что пришло время нарушить молчание.
– Макс, а ты не задумывался, откуда у Поллукса взялся осколок Антареса?
Я недовольно скривил губы.
– Да какая вообще разница? Главное – сдать его побыстрее да и оставить все это дело заоблачникам. Пусть сами заправляют этим цирком. А мне по-прежнему недостает воспоминаний, чтобы строить хоть какие-то теории.
– Ты сказала – Поллукс? – переспросила Сара. – При чем тут он?
Фри тяжко вздохнула и быстро рассказала о нашем пребывании в «Белом луче».
– Он хранил у себя