Потери советских войск были огромными.
На Западном фронте из 44 дивизий, входивших в его состав на 22 июня 1941 года, потеряли разгромленными 24 дивизии (10 стрелковых, 8 танковых, 4 моторизованных, 2 кавалерийские). Остальные дивизии потеряли от 30 до 90 % своих сил и средств. Общие потери фронта в людях составили 417 790 человек, из них 341 073 погибшими, пленными и пропавшими без вести. Фронт за это время лишился 9427 орудий и минометов, свыше 4700 танков, 1777 самолетов. Уже к 29 июня на территории, занятой противником, осталось более 60 окружных складов, в том числе 10 артиллерийских, 25 горючего, 14 продовольственных, 3 автобронетанковых. Было потеряно свыше 2 тысяч вагонов боеприпасов, 50 тысяч тонн горючего, 500 вагонов автобронетанкового имущества, 40 тысяч тонн продфуража [184].
Потери войск Юго-Западного фронта и 18-й армии Южного фронта только в период с 22 июня по 6 июля 1941 года составили 883, 6 тыс. человек, а также 4381 танк, 5800 орудий и минометов, 1216 самолетов [185].
Только держись, браток!!!
Нужно признать, что отход советских войск, хотя он и был насыщен многочисленными отдельными боями соединений и частей, не являлся составной частью ни армейской, ни тем более фронтовой оборонительной операции. Командующие армиями довольствовались тем, что приказывали подчиненным войскам упорно оборонять отдельные районы, а затем разрешали им отходить на очередные тыловые рубежи. При этом бои войск в указанных районах, как правило, остальными силами армии не поддерживались, промежуточные рубежи обороны заблаговременно не готовились и войсками не занимались. Поэтому бои на этих рубежах носили эпизодический характер, а нередко они велись войсками без организации на них обороны в инженерном отношении.
В настоящее время многие конъюнктурные авторы написали немало книг и статей о том, как вел себя И.В. Сталин в первые недели Великой Отечественной войны. Практически все пишут о том, что он растерялся, будто сообщение о вторжении немецких войск потрясло Сталина. В первые дни войны он не согласился выступать по радио с обращением к народу. Утром следующего дня отказался от поста председателя Ставки Главнокомандования. Да и затем он не проявлял особой активности.
Это неудивительно. За эти несколько недель врагу удалось на сотни километров прорваться в глубь страны. До середины июля 1941 года в объединениях первого стратегического эшелона РККА было разгромлено 28 дивизий, а 70 лишились половины своего состава в людях и боевой технике. Войска потеряли до миллиона бойцов и командиров, из них более 700 тысяч пленными. Перестали существовать практически все механизированные корпуса, Красная Армия лишилась около 7 тысяч орудий и минометов, более половины самолетов, значительной части стратегических запасов горючего и боеприпасов. В войсках начал ощущаться большой недостаток не только в тяжелом вооружении, но даже в винтовках и патронах.
В первую неделю войны И.В. Сталин не имел точной информации о положении на фронтах. Лишь после того как он получил сообщение о захвате немцами Минска 28 июня, он начал действовать более решительно. Позже А. Микоян вспоминал: «Встревоженный таким ходом дела, Сталин предложил всем нам ехать в наркомат обороны СССР и на месте разобраться в обстановке. В кабинете С.К. Тимошенко находились Г.К. Жуков, Н.Ф. Ватутин и еще несколько генералов и офицеров Генштаба. Здесь состоялся весьма суровый разговор. Только в этот момент Сталин по-настоящему понял всю серьезность просчетов в оценке возможности, времени и последствий нападения со стороны гитлеровской Германии».
Это были крупные просчеты всего советского руководства, его дипломатии. Но прежде всего это были крупнейшие просчеты тех силовых структур, которые непосредственно отвечали за обороноспособность страны: наркомата обороны, Генерального штаба, Разведывательного управления.
В частности, нужно признать, что Генеральный штаб в лице его начальника Г.К. Жукова не предусмотрел и не подготовил первую стратегическую оборонительную операцию на случай войны с Германией и ее союзниками. Первые же фронтовые операции планировались не как оборонительные, а как контрнаступательные. И именно такие операции Г.К. Жуков после вторжения противника на территорию СССР, несмотря на существенное изменение общей обстановки, пытался провести на практике. В результате этого под неминуемый разгром были подведены отборные силы Красной Армии, прежде всего механизированные корпуса, не использована мощная линия укрепленных районов по старой Государственной границе СССР и потеряна большая часть территории страны. Это стало главной причиной великого разгрома, аналогов которого не знает мировая военная история.
На днепровском рубеже
Уже к 10 июля стало понятно, что первая стратегическая оборонительная операция Советских вооруженных сил с опорой на западную границу не сложилась. Враг прорвался в глубь территории страны, нанеся поражение войскам всех приграничных округов. Их остатки беспорядочно отходили на восток, а навстречу им из глубины страны на запад непрерывном потоком двигались резервы. Нужно было срочно создавать новый стратегический рубеж обороны, и лучшим рубежом для решения этой задачи была линия по реке Днепр. У советского руководства это был большой шанс переломить ход событий в свою пользу. Но оно не воспользовалось этим шансом.
16 июля
А. Гитлер провел совещание с рейхсканцлером Розенбергом, рейхсминистром Ламмерсом, фельдмаршалом В. Кейтелем, рейхсмаршалом Г. Герингом и своим заместителем по партии М. Борманом о целях войны против СССР.
Говоря о целях войны, фюрер, в частности, сказал:
– Теперь можно не раскрывать своих целей завоевания перед всем миром. Главное, чтобы мы сами знали, чего мы хотим. Мотивировка действий перед всем миром должна исходить из тактических соображений.
Нужно снова подчеркивать, что мы были вынуждены занять район с тем, чтобы навести там порядок и установить безопасность. Все необходимые меры – расстрелы, выселения и т. п., несмотря на это, осуществляем и можем осуществлять. В основном дело сводится к тому, чтобы освоить огромный «пирог» с тем, чтобы мы им, во-первых, овладели, во-вторых, управляли, в-третьих, эксплуатировали.
– Но как быть с интересами наших союзников? – поинтересовался Геринг.
– Это особый вопрос, – улыбнулся Гитлер. – Антонеску хочет получить Бессарабию и Одессу. Венграм, туркам и словакам не было дано никаких определенных обещаний. Прибалтика, Крым с прилегающими районами и волжские колонии должны стать областями империи. Бакинская область – немецкой концессией. Финны хотят получить Восточную Карелию. Кольский полуостров с богатыми никелевыми месторождениями должен отойти к Германии. Ленинград я хочу сровнять с землей, а затем отдать его финнам. Главное – гигантское пространство России должно быть как можно скорее замирено. Лучше всего этого можно достигнуть уничтожая каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд в сторону немецкого солдата или офицера [186].
Характеризуя обстановку на фронтах, Ф. Гальдер в этот день пишет, что в полосе группы армий «Север» «продолжается перегруппировка сил в соответствии с поставленной задачей нанесения главного удара через Новгород. Однако перегруппировка тормозится тем, что значительные силы 16-й армии скованы боями на правом фланге».
В полосе группы армий «Центр» «противник силой до семи дивизий перешел в наступление из района Гомеля». И далее он пишет, что «в районе, отрезанном ударами танковых групп Гудериана и Гота, осталось много сохранивших боеспособность групп противника», а «отдельные группы противника продолжают оказывать сопротивление даже в районе западнее Днепра». Танковая группа Гота своим правым флангом вышла в район Ярцево на большое бетонное шоссе Смоленск – Москва. Левый фланг танковой группы Гудериана достиг центральной части Смоленска. Таким образом, здесь сомкнулись внутренние фланги обеих танковых групп. Танковая группа Гота левым флангом вышла в район севернее Велижа. На северном фланге группы армий «Центр» 19-я танковая дивизия достигла Невеля. В результате прорыва немецких танковых соединений фронт советских войск оказался раздробленным на отдельные участки.
Тяжелое положение складывалось и на Украине. Генерал Богач, отвечавший за воздушную разведку, докладывал начальнику Генерального штаба Сухопутных войск Германии, что в этот день перед фронтом 17-й армии в районе Жмеринки в 15 часов были установлены явные признаки отхода противника, а в районе севернее Умани обнаружено скопление 38 эшелонов, из которых выгружались танки, которые сразу же начали движение на восток. На этом основании Ф. Гальдер в своем дневнике пишет: «Сопротивление противника, действующего перед фронтом группы армий «Юг», сломлено. Под натиском 17-й армии его войска отходят. По-видимому, резервов в глубине здесь больше нет. Я не думаю, что противник организованно отойдет за Днепр».