Кто-то из них оборачивается и смотрит с укором на меня. А я понимаю, что в больнице лежала и никому ничего не могла бы сделать. Зачем вообще встала и пришла сюда. Мне же нельзя двигаться.
Тело начинает дрожать, когда вокруг меня становится неуютно и страшно. И не понимаю, что случилось. Внутри волнами страх и онемение. Сковывает и дышать становится тяжело. Хватаю воздух. Я не понимаю кто, но все говорят про какую-то девушку. А я хочу пройти и подсмотреть, но постоянно кто-то закрывает меня, скрывая что-то. Я спрашиваю, но никто не слышит. А потом я вижу Мишу в той же одежде, что он приходил вчера. Он смотрит на меня с расстояния и кивает на мою руку. Чувствую в руке что-то и опускаю глаза. Пальцами сжимаю прядь рыжих волос и погремушку.
Вскакиваю и распахиваю глаза. Хватаю жадно воздух, которого катастрофически не хватает, и выбрасываю то, что у меня в руках. Это всего лишь медведь.
Черт… Шумно сглатываю и стираю пот.
Просто тупой сон. Кошмары мне не снились даже, когда я смотрела ужастики. А тут… И сон такой явный. И Миша… Я не видела, что там, но почему-то понимала, что это похороны, на которые меня не пустили.
Я аккуратно ложусь назад и беру телефон. Два часа ночи. Какого черта подсознание выворачивает это все на меня. Я сжимаю зубы и глубоко дышу, чтобы унять дрожь в теле. Только один человек сейчас сможет меня успокоить. Несколько гудков мимо. Если он выключил телефон, и я до него не дозвонюсь, то с ума сойду с утра.
— Да, Лера, что случилось? — На одном дыхании. Моментально превращая сонный голос в волнующийся. Только сейчас понимаю, что звонить вот так посреди ночи — жестоко.
— Миша, что происходит?
— Лер, у тебя что-то случилось? Ты чего звонишь посреди ночи?
— Почему ты весь в черном сегодня был, а мне теперь снятся похороны. Кто-то умер? Почему тетя Нина не заходит? Что вы скрываете от меня? С Алисой что-то? — Я выдаю все на одном дыхании и снова делаю глубокий вдох.
— Лер, все нормально и все живы. Слышишь меня? Вот накрутила ты себя.
— Ты что-то скрываешь, я слышу. Сам вчера сказал, что был сложный день.
— Ты хочешь сейчас об этом говорить?
— Да, если ты не хочешь, чтобы я начала поднимать на уши всех остальных. Обзванивать и искать дальше правду.
— Вчера была годовщина смерти моего отца. Воспоминания тяжелые. Еще мама разволновалась. Но в общем, ничего такого, что касалось бы тебя напрямую.
— Меня волнует даже то, что меня не касается напрямую, но касается тебя.
Он усмехается и молчит несколько секунд.
— Мне приятно это слышать. И ты очень изменилась с момента нашего знакомства.
— А с Алисой все в порядке? — Я бы не спрашивала, но она была во сне. Вернее, ощущение ее присутствия было во сне.
— Причем тут Алиса?
— Просто скажи, что с ней.
— Она в больнице, но с ней все в порядке.
— Что случилось? Почему ты не сказал раньше?
— Потому что она просила. Лер, слушай, что у вас происходит. Такое ощущение, что как только мы с Марком уходим на работу, вы начинаете скучать. И соревноваться уровнем гормонов.
— Она знает, что мне нельзя нервничать, а она кричит на меня.
— Прям кричит?
— Повышает голос и не дает вставить слово.
— Я не сделаю тебе легче и не разберусь, потому что это между вами. Ты ведь догадываешься, почему так. Думаю она высказала тебе все.
— Да уж, она не берегла мои нервы.
— Она и свои не берегла, раз в больнице оказалась. Честно сказать, вы обе хороши. Это все ведь тянется еще со свадьбы, да?
— Не со свадьбы, а с моего отъезда.
— Ну так расскажи ей. Чтобы она тоже тебя поняла. Чтобы поставила себя на твое место и попробовала сделать выбор. Знаешь, тогда было тяжело. А сейчас я смотрю и понимаю, а может и не было бы ничего этого. Вот досталась бы ты мне так легко. Запросы у тебя не шуточные, и я обещал все сделать, но по факту блефовал. Продолжая жить в условиях потребительства, думаю наши отношения сошли бы на нет со временем. Потому что я не любил тебя тогда. Хотел обладать, горел тобой. Но вряд ли это была любовь. Только теперь, когда ты сама столкнулась с трудностями, начала меняться. Даже сама этого не замечаешь, может. Но я вижу все. Ты не просто красивая картинка, которой хочется обладать. Твоя изюминка в силе, которую ты прятала. И этим ты должна гордиться. С тобой нельзя опускать планку и давать себе расслабляться. А значит это постоянный рост. И мне нравится ощущать себя так.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я слушаю его и глупо улыбаюсь. Мне кажется, я мало изменилась и он преувеличивает. Я ничего не делаю, кроме как лежу постоянно, но мне все равно приятно слышать о себе такое.
— Я отвлекся. Так вот, Алиса ведь многое не знает о тебе, поэтому не может понять. Я тебя успокоил?
— Да.
— Давай тогда спать, я завтра с утра приеду, займемся переводом в другую клинику.
— Может не надо?
— Надо, я уже все устроил. Ты там будешь лежать, как Шилова Валерия Олеговна.
— А так можно?
— За деньги все можно.
— Все, целую тебя, спокойной ночи.
— И я тебя.
Вот это подсознание накрутило себя, что я начала такие сны видеть. Однако Алиса в больнице, хоть он так и не сказал, что с ней.
На этот раз я засыпаю лучше, хотя просыпаюсь раньше обычного. Вроде и не должна волноваться, но все равно не спокойно. Только привыкнешь к чему-то и сразу что-то новое. Еле-еле дожидаюсь того времени, когда появится Миша. Мечтаю о том, чтобы все это поскорее закончилось и мы могли жить вместе, просыпаться, ходить по магазинам, гулять.
* * *
— Лер, мы скоро приедем. Я забыл тебе сказать. — Миша выдыхает и собирается с мыслями. — Это очень хорошая клиника и попасть сюда было сложно, поэтому место нашлось только в двухместной палате. Два это ведь не шесть? Ты же справишься?
Нет. Я могу не справится. Я же Орлова. А потом выдыхаю и про себя усмехаюсь.
— Конечно, справлюсь.
Орлова бы не справилась. А Шилова точно должна.
Вроде это клиника, но внутри совсем не пахнет больницей. Светлые стены, много солнечного света через окна. Если в палатах также уютно, то мне уже нравится это место.
Миша идет рядом с каталкой, на которой меня везут. Я бросаю на него взгляд и не понимаю, что такого веселого, что он еле сдерживается, поджимая губы, чтобы не рассмеяться.
— О чем думаешь? — вклиниваюсь в его мысли и становлюсь серьезной.
— Ни о чем, — пожимает плечами, но я-то вижу, какой ты довольный
— Я доволен, что наконец ты будешь в безопасности.
Ни черта, его улыбка говорила не об этом, но ладно.
— Помни, что тебе волноваться нельзя, — зачем-то предупредил Миша перед тем, как открыть дверь в палату.
36
Там что, мужчина будет? Почему я должна нервничать? Не понимаю его, но спрашивать уже и не надо. Меня аккуратно завозят в палату. Я уже приоткрываю рот, чтобы поздороваться, но так и остаюсь как зацементированная в этой позе.
Она что тут делает? И почему ее муж не удивлен?
— Сюрприз, девочки, — смеется Миша и подходит к Марку, чтобы пожать руку и переглянутся.
Мы смотрим с Алисой друг на друга одинаково. Одинаково не желая находиться в одном помещении. Даже пока мою каталку везут к кровати у стены, я все равно смотрю на нее, не отрывая взгляда. Она ничего не знала, иначе не была бы так же шокирована, как и я.
— Думали, что больше не встретитесь? — Смеется мой будущий муж. — Давай, располагайся. — Миша подхватывает меня на руки, помогая перелечь на кровать. — Вы готовьтесь, будете тут лежать теперь, пока не помиритесь.
— Я с ней не ссорилась. Я просто сказала правду, — бурчит Алиса.
— Значит, надо сказать правду как-то по-другому, — поправляет ее Марк.
— Да, а кто-то, — ловит мой взгляд Миша, — вообще еще не начинал ничего про себя рассказывать.
Вот смотрю на них и думаю, кого придушить первым. Когда он только все успевает, интриган.
— Ладно девочки, нам на работу надо, — смеется Марк. — Я надеюсь, вы тут реслинг не устроите?