Лешко и его ребята!
– Они от браги не просыхают, – махнул рукой Святослав, – как будто не знаешь!
– Семь девок ещё при ней.
– Все они с ней спелись! Не потому, что любят, а потому, что боятся.
– Смени их всех.
– Не хочу.
Ответив так, Святослав лёг на спину, подложил под голову руки. Закрыл глаза. Помолчав, сказал:
– Что толку, Гийом? Она ведь меня не любит. Теперь уж я знаю это наверняка.
– Откуда ты это взял?
– Она мне сама об этом сказала.
– Когда?
– Вчера. Да если бы даже и не сказала! Ты сам всё видел.
– Я видел только одно – она была не в себе. Смешно ревновать к этому монаху.
– Да вовсе и не в нём дело, – перебил князь, – неужто не понимаешь?
Франк усмехнулся.
– Вот ты опять сейчас будешь говорить о Равуле!
– Нет, не о нём. Есть третий.
– Понятно, – вздохнул Гийом, – вот уже и третий! Потом появится и четвёртый, а за ним – пятый. Нет, Святослав! Роксана любит тебя и никого больше.
– Как ты считаешь, она любила Фарлафа?
Гийом задумался.
– Да, чуть-чуть. Она была им увлечена. Но он перестал быть ей интересен, как только ты перед ней возник.
– Ты в этом уверен? Может, она лишь делала вид, что любит меня, а на самом деле его любила?
– Нет, это вздор, – ответил Гийом и тоже прилёг около костра, – я помню, как он раздражал её своей ревностью. Когда же она на тебя глядела, из её глаз шёл свет. Меня не обманешь, князь. Роксана тебя любила. И теперь любит.
– Она прогрызла мне руку почти до кости!
– Правильно сделала. Восхищаюсь. Не нужно было, мой друг, наслушавшись бабьих сплетен по всему Киеву, протыкать на глазах Роксаны её духовного пастыря! Неужели ты думал, что это пойдёт на пользу вашей любви?
– Я их ненавижу, всех этих духовных пастырей, – заявил Святослав.
– Убивай их тихо. Зачем Роксане глядеть на это? Душа, которую ломают через колено, едва ли сможет долго хранить прекрасные чувства. Любовь иногда требует уступок, притом немалых.
– Какой-то голос позвал меня из ночи к Сновиду, когда все перепились на пиру и спать завалились, – признался князь, несколько минут помолчав. Все эти минуты оба под треск костра глядели на звёзды, к которым полз серый дым.
– Голос из ночи? – повторил конюший.
– Да. Узнать бы, что это было!
– Наверное, колдовство.
– Сновид так силён?
– Похоже на то. Недаром столько народу ходит за ним!
– То был голос неба, – проговорил задумчиво Святослав, – оно говорит со мною, когда я пьян. Сновид его тоже слышит.
– Убей Сновида, пожалуй, – сказал Гийом.
– Но ведь если небо позвало меня к нему – он, стало быть, друг?
– Может быть, оно позвало тебя к нему, чтоб ты убедился в том, что он враг?
Святослав некоторое время вертел в уме эту мысль, рассматривая её с различных сторон.
– Очень может быть. Послушай, Гийом! Привези мне девку.
– Ну, наконец-то! – радостно приподнялся франк, – ты какую хочешь? На днях Лидул водил меня в гости к одной красотке…
– Я не о том тебе говорю! Скачи во дворец и вели Добрыне дать тебе Хлеську, запертую вчера.
– Сейчас я тебе её привезу.
Поднявшись, Гийом свистом подозвал своего коня, и пришлось буланому прервать ужин для новой срочной работы. Топот копыт мгновенно затих в тумане. Тот наползал уже на подошвы киевских гор, и оттого Киев стоял, казалось, на облаке.
Святослав уснул возле догорающего костра. Его разбудили громкие голоса нескольких людей. То были бродяги, которые вышли из кабака на пристани и решили узнать, что за огонёк виднеется сквозь туман. Пришлось князю встать и подбросить веток в костёр. Узнав Святослава, пьянчужки мигом исчезли. Гийом примчался из Киева почти сразу же после этого происшествия. Босоногую Хлеську он вёз, уложив её поперёк седла и на всякий случай придерживая за пояс. Остановив коня около костра, он велел ей слезть, а затем сам спешился и пошёл к Почайне за хворостом. Святослав, отогнав бродяг, больше не садился. Хлеська решила встать перед ним на колени и ткнуться лицом в траву. И всё это было нужно ей только для того, чтобы похихикать. Она уже догадалась, о каких глупостях Святослав будет её расспрашивать. Тот, взглянув на её худую, узкую спину, тонкую шею и золотистые волосы, разметавшиеся по жёлтой траве, сказал:
– Давно я тебя не видел. Прячешься от меня! Что, с лихими спелась?
– Нет, Святослав, – ответила Хлеська, распрямив стан, но не отрывая глаз от земли, – я не дружна с ними. Просто их знаю.
– Сама воруешь?
– Нет, не ворую. Так отдают.
– Ясно, кем ты стала. И что, хорошо дают?
– Да, неплохо.
– Со мною за сколько ляжешь?
– Я ни за сколько с тобою не лягу, князь!
– Почему же?
– Роксана мне ничего худого не сделала.
– А хорошего?
– Это было. Она велела кое-кому отстать от меня.
– Кому, интересно?
– Неважно, князь. Что было, то было. Она того человека даже не знает. С ним говорил Лешко по её приказу.
– Так вы с Роксаной подруги?
– Я ей служу.
– Служа при этом Сновиду, который хочет её сгубить?
– Сновид мне – никто, – возразила Хлеська.
– А Вирадат?
– Друг.
– Можешь мне сказать, для чего он ходит к Роксане?
– Песни поёт ей.
Хлеське давно уже смешно не было. Сев на пятки и поглядев в глаза Святославу, она прибавила:
– Вирадат не замешан в делах Сновида. Не думай, князь, о нём плохо!
– А ты сама про дела Сновида что знаешь?
– Лихие делят добычу с ним, – ответила Хлеська, опять уставившись в землю.
– Лихие делят добычу с ним? – переспросил князь, – а Равул?
– Равул ни с кем никогда ничего не делит.
Гийом, вернувшись с ворохом сучьев, бросил их часть в костёр. На другие сел.
– Ты лично Равула знаешь? – продолжал князь допрашивать Хлеську.
– Да. Мы с ним не друзья, но иногда видимся.
– Где?
– Если я скажу тебе, князь, где вижу Равула, ты убьёшь многих его друзей, и Равул за это убьёт меня. А если совру, ты убьёшь невинных.
– Зачем же ты мне сказала, что его знаешь?
– Не хочу врать. Моя ложь откроется, и Роксане от этого будет хуже. Ты, как я вижу, почти готов уж её прикончить.
– Верно, – промолвил князь, – и я это сделаю, если не услышу сейчас всю правду. Кто его прячет?
– Земля сырая. Равул, ударившись об неё, может стать кротом и в нору залезть, может стать лисицей и убежать, может стать орлом и подняться в небо. Возможно, он нас слышит сейчас, став рыбой в Днепре и плавая возле берега.
– Ну а как он к Роксане входит? Наверное, тараканом или сверчком? Может быть, синицей в окно влетает?
– Роксана любит тебя! – воскликнула Хлеська, изо всех сил засияв глазами в ночи, – напрасно ты так её обижаешь!
– Лучше скажи, у кого встречала Равула, – вступил в Разговор Гийом, – не губи Роксану! Равул тебе ничего плохого не сделает. Это я тебе обещаю.
Хлеське вновь сделалось очень весело, и она не сумела этого скрыть.
– Ну и насмешил! Ты совсем не знаешь, Гийом, Равула!
– А ты – меня, – сказал