Подумав, что шаровые молнии все же недостаточно эффективны против такой глыбы, Сет применил еще одно заклинание четвертого порядка, и вокруг ледыша мгновенно образовалась огненная стена, которая начала сжиматься, вынуждая чудовище всерьез задуматься о спасении. Несмотря на сковывавшее его заклинание замедления, Ледыш вдруг задвигался так быстро, что, не сговариваясь, Сет и Сайтан отбежали на несколько шагов назад и, остановились, наблюдая, как неутихающее пламя все теснее сжимается вокруг мечущегося в агонии куска льда. Вскоре Ледыш уже почти не сопротивлялся, хотя еще пытался отползти от оказавшихся ему не по зубам демонов. Огромная ледяная глыба заметно уменьшалась, оплавляясь и тая от неутихающего магического пламени, а на камнях, по которым он тащил свое громоздкое, несуразное тело, оставался мокрый, быстро испаряющийся след.
Сайтан уже не стрелял — зачем тратить стрелы, если враг почти мертв? Он внимательно наблюдал за уменьшавшимся в размере пламенем, которое продолжало гореть, растапливая бесформенные но, все еще дергающиеся в конвульсии остатки ледыша. Дождавшись, пока исчезнет последний сполох огня, «съевший» последний кусок чудовища, Сайтан повернулся к еле держащемуся на ногах Сету.
— Неплохо, — Сайтан кивнул головой, — совсем неплохо. А то я уже начал думать, что в Хаде не осталось ни одного толкового демона.
— Толковых много, — с трудом приходя в себя, ответил Сет, — честных мало.
— А когда было иначе? — Сайтан удивленно поднял кустистую бровь, — Всегда так было.
— Тебе виднее, — усталость наваливалась на Сета с невероятной силой. Так, словно ему пришлось использовать самые тяжкие заклинания.
— Это точно, — Сайтан посмотрел на место, где от огромного ледыша осталось, в прямом смысле, мокрое место и, усмехнувшись, сказал, — всего-то четвертый порядок, но как точно! Учился где?
— Где придется, — Сет уже стоял на ногах, — свою историю могу рассказать потом, если еще будет интересно, а сейчас нам нужно отправляться в Хад. И ты должен рассказать мне все, что знаешь. Всю правду, — Сет сделал паузу, — и я помогу тебе.
Сайтан снова прищурился, разглядывая Сета так, словно впервые увидел его.
— «…Когда черное станет белым, а ночь обратится днем…», — негромко продекларировал Сайтан.
— Что? — Сет удивленно посмотрел на Сайтана, напрягшись от мысли, что за века одиночества Сайтан мог вполне повредиться в уме.
— «…Воин придет умелый, и властен он над огнем!» — Как ни в чем не бывало, закончил Сайтан, торжественно глядя на Сета.
Сет был озадачен. Решительно, сегодня все хотят говорить стихами, причем, не просто стихами, а какими-то пророчествами. Впрочем, в данном случае могло иметь место обычное помешательство, что, в общем-то, было бы не очень удивительно, но никак не входило в расчеты Сета. Стараясь не выдать своих мыслей, Сет спросил:
— Ты стал поэтом?
— Это не мой стих. Так написано в Сердце Суккуб.
— В Сердце? — Переспросил Сет, хотя прекрасно расслышал его ответ.
— Да.
— А как же насчет черного, которое должно стать белым?
— Здесь уже вторую ночь светло, как днем.
— Вот как? — Спросил Сет, непроизвольно поднимая глаза к небу — бледное, с еле заметным розовым оттенком, оно казалось непривычным и чужим.
— Да. И там же есть другие пророчества, часть которых уже сбылась, но еще большая часть сбудется совсем уже скоро! — Сайтан выглядел по-прежнему слишком уж торжественно в своей странной одежде, и в окружении огромных валунов.
— Ты сам читал их?
— Я видел Сердце очень давно, — спокойно ответил Сайтан, — в юности. Тогда я не знал, что значат эти линии. Но запомнил и, оказавшись здесь, я нашел копию, правда, не в натуральную величину, и попробовал расшифровать. У меня получилось…
— Постой, — до Сета только начало доходить, о чем говорит Сайтан, — ты о «Книге Суккуба»?
— Которая и есть «Сердце Суккуб», — кивнул Сайтан.
— То есть? Почему Суккуб?! — Сет уже не пытался скрыть своего удивления, — Ты хочешь сказать, что Суккуб был… женщиной?!
— Вот и тогда мне никто не поверил, — вздохнул Сайтан, — а ведь это ее имя — Суккуб. Она прародительница Денница и всего, что есть в нашем мире. Но в отличие от Денница и его сына Эосфора никогда не требовала, чтобы ее почитали за высшее существо. И ушла, когда поняла, что этот мир совсем не тот, в котором ей хочется жить.
— Постой, постой, — Сет даже махнул рукой, чтобы остановить разогнавшегося Сайтана, — все знают, что первым появился Суккуб…
— Не появился, а пришла! — перебил Сайтан, — Она пришла из другого мира, того, о котором ты так здорово пел только что.
— Эта песня…
— Да! — Вновь с жаром перебил его Сайтан, — Эта ее песня!
— Но…, откуда такие сведения?
Сайтан какое-то время смотрел на Сета, а затем, словно решив для себя важную задачу, указал рукой на вход в Лабиринт, и негромко произнес:
— Там есть все! И факты, и доказательства. Если интересно, я мог бы показать тебе кое-что весьма любопытное.
В другое время Сет не раздумывая согласился бы на подобное предложение, но тревога, родившаяся после покушения на герцогиню Агварес никуда не делась. Напротив, она только усиливалась. Сет покачал головой:
— Я сделаю это с удовольствием, но потом — сейчас у нас нет на это времени…
— Завтра его не будет уже ни у кого, — как-то обреченно возразил Сайтан, и Сет почувствовал, как завибрировав, усилилась тревога.
— Ты об этом луче… из Дахат?
— Откуда тебе известно?! — Удивленно ответил вопросом на вопрос отшельник с многовековым стажем.
— Так, слышал кое-что, — ответил Сет, — ты веришь в это?
— А как можно не верить тому, что неизбежно случится?
— Но ведь еще не случилось? А если и вовсе не случится?
— Ты не понимаешь, — после паузы сказал Сайтан, — Луч обязательно придет. Это закон мироздания — луч приходит каждые 26 000 лет, уничтожая порядок и гармонию родившихся за это время миров, оставляя после себя Хаос, в котором Свет и Тьма всего лишь его элементы.
— И спасти нас…, - начал Сет, но Сайтан перебил его:
— …Может только избранный, тот, кто оживит Сердце Суккуб.
— Оживить… книгу? — С сомнением спросил Сет.
— Это ее сердце, — негромко, но уверенно ответил Сайтан.
— И о нем никто не знает?
— Нет.
— И кто же тот избранный?
— Тот, в ком течет кровь Светлых и Темных.
— Лишь один мог похвастать таким смешением, — усмехнулся Сет.
— Мой отец, Эосфор! — гордо произнес Сайтан.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});