немало предателей. Десятки были брошены в тюрьмы, повешены или сосланы в Сибирь. Это сильно повлияло на исход дела. Многие из нас эмигрировали в Европу и Америку.
— Благодаря этому я встретила тебя, — усмехнулась она. — Таких как ты и твои соратники, в Италии сейчас нет. Здесь все уже смирились с существующим положением.
— Это не так уж плохо. Я многое переосмыслил с тех пор.
Они зашли в небольшой уютный ресторан и сели у окна. На закуску взяли пармскую ветчину, а на второе — цыплёнка пармезан. Вкусная еда и бокалы красного сухого вина «Бароло» способствовали хорошему настроению. Эмилия немного опьянела, смотрела на него своими прекрасными карими глазами и смеялась его шуткам. Потом он провожал её домой. Они остановились возле виллы, и он даже ждал её приглашения войти с ней.
— Я очень устала, Пинхас, и пьяна, — сказала она, смотря ему в глаза своими чудными глазами. — Давай-ка встретимся завтра в это же время.
— Хорошо, Эмилия, я приду.
— Не обижайся, дорогой.
Она обняла его за плечи, неожиданно коснулась губами его сомкнутых в волнении губ, и, выскользнув из его рук, скрылась за дверью. В доме засветились два окна, и он пытался разглядеть в них её движение. Он постоял несколько минут и, переживая давно не испытуемые чувства нежности к этой необычной женщине, пошёл пешком домой через весь ночной, обуреваемый страстями город.
3
На другой день в девять часов вечера Пинхас стоял на крыльце, ожидая её. Уже минут десять, как её не было, и он уже собирался спуститься с крыльца, когда услышал лёгкий скрип открывающейся двери. Она показалась в её проёме и смотрела на него, нерешительно топчущегося на пороге. Наконец она поманила его рукой, и он, стряхнув с себя оторопь, последовал за ней.
В маленьком вестибюле они обнялись. Она взяла его за руку и ввела в большой уставленный старинной мебелью салон.
— Тётя — сестра моего отца, вышла замуж за известного адвоката. Он умер десять лет назад.
— Я вижу, дом принадлежал состоятельному человеку, — осматриваясь, произнёс Пинхас.
— Да, хороший дом. Иногда я приезжала её навестить, — продолжила свой рассказ Эмилия. — Детей у них не было. Она завещала его мне.
— Как она себя чувствует? — спросил он.
— Неважно, очень слаба. Врачи говорят, недолго ей осталось. Я её, конечно, досмотрю. Отец мой, владелец аптеки в Сан Ремо, хотел, чтобы я продолжила его дело. Но я сказала, что вряд ли смогу, и стала хорошей медсестрой. На фармацевта теперь учится мой младший брат.
— Мой отец тоже хотел, чтобы я остался в нашем городке и занимался магазином вместе с ним, чтобы потом его наследовать. Но хотел учиться и уехал, а в магазине стал работать с отцом один из братьев.
— Пинхас, хочешь, я сварю кофе? — спросила она.
— Спасибо, с удовольствием выпью.
— Я сегодня купила вкуснейшие пирожные с заварным кремом.
Она пошла в кухню, а он стал рассматривать развешенные на стене салона картины. Появилась Эмилия с подносом с кофейником, двумя фарфоровыми чашками и блюдом с пирожными и поставила его на большой дубовый стол.
— Садись, Пинхас. Сегодня ты мой гость, хотя я не такая хорошая хозяйка, как мама. Она дочь обедневшего аристократа. Поэтому согласилась выйти за муж за моего отца-аптекаря. Он её очень любил.
— Я, Эмилия, тоже любил жену. У меня двое сыновей и дочь. Но мой брак подошёл к своему завершению, и я уже написал жене, что буду разводиться.
— Я ещё никогда не встречала такого человека, как ты, интересного, честного и откровенного.
— Всё потому, что ты такая женщина, которой хочется открыться и в которую хочется влюбиться.
— А я уже переступила этот порог, Пинхас, — зарделась она.
— И я, Эмилия. Я уже в первый день это понял.
Он взял её руку в свою большую ладонь и, наклонившись, поцеловал. Она поднялась с кресла и подошла к нему.
— В тот день я тоже это поняла, Пинхас. Я люблю тебя.
Она стояла перед ним в шёлковом, обтягивающем её хрупкое тело, платье. Он встал, нависая над ней, и заключил её в свои объятия. Она положила руки на его плечи и поцеловала в губы, уже не избегая, как вчера, ответа его губ. Ему было легко её поднять, и он понёс её к двери в комнату, ещё не зная, что за ней. Это была её спальня.
— Ты не ошибся милый, — произнесла она, покрывая его лицо поцелуями.
Потом, после безумной страсти, они лежали на тёплой от их горячих тел простыне, не в силах оторваться друг от друга.
— Пинхас, мне было хорошо с тобой.
— А я просто в восторге от тебя, Эмилия, — ответил он.
— Отчего у тебя на спине шрамы? — спросила она. — Тебя так били в России?
Он давно ожидал, что она спросит, и был к этому готов.
— Нет, в Италии.
— Такого не может быть, Пинхас.