— Я не могу пошевелиться! — закричал Джек. — Костюм заблокирован. Слишком сильные повреждения!
Броди попытался встать, но когда он поднялся на колени и начал поворачиваться, фантом уже навис над ним. Он знал, что лазеры ближнего боя прорежут его броню, как горячий нож — мороженое, но все равно поднял руку, чтобы нанести ответный удар. У деревьев появились две кроваво-красные Змеи.
— Пригнись! — заорал Джек.
Броди перевел всю энергию на щиты и прыгнул в сторону, а по воздуху пронесся мощный звуковой импульс. Его перевернуло, подбросило и швырнуло на деревья, разлетевшиеся от столкновения на мелкие щепки. Фантом и Змеи пострадали сильнее — первый разваливался в волновом фронте, а вторые падали, оглушенные рассеянным импульсом.
Броди поднялся на ноги и взглянул на остатки разрушенного корпуса. Перед глазами мерцали сигналы тревоги. Этот камикадзе предупредил его в последний момент, прямо перед тем как направить всю оставшуюся энергию на последнюю, отчаянную атаку.
Броди повернулся к двум лежащим неподалеку Змеям, пытавшимся подняться.
— Джек мертв, — холодно сообщил он, шагая вперед.
— Он в порядке, Броди, — сказал Тед. — Его как раз вытаскивают из кабины. Но у нас появились другие проблемы.
Броди направил остатки оружейного заряда на импульсные пушки и стрелял до тех пор, пока деревья не превратились в языки пламени, а две Змеи — в светящиеся обломки. Он, конечно, переборщил, но зато почувствовал себя лучше. Броди перевел дыхание.
— Какие еще проблемы?
— Компьютеры сходят с ума. Не знаю, связано ли это с Джеком, но мы не можем послать его обратно. А еще тут полковник с Земли. Он требует, чтобы мы отключили систему. Губернатор Чо старается успокоить его, но, боюсь, вскоре они попытаются взять Провал под свой контроль.
Броди обернулся, услышав очередь, а затем побежал, игнорируя индикаторы повреждений, мигавшие, как новогодняя елка. С хмурой усмешкой он кое-как продрался через обгоревшие остовы деревьев как раз в тот момент, когда две Змеи оплыли под лазерами.
Повернувшись, Броди увидел трех фантомов, словно вырезанных из кристаллов, распространяющих голубой огонь. Вместе они сокрушили последнего робота, который, взорвавшись, осыпал осколками скрученного металла буйную зеленую траву.
Быстро проверив уровни энергии, Броди не узнал ничего нового: щиты почти отключились, закончился резерв для зарядки оружия. Единственное, что он мог сделать в такой ситуации, — только бежать, но он уже устал. Броди шагнул вперед, но тут же замер, когда фантомы начали говорить. Их слова четко раздавались в шлеме.
— Броди, — сказали три голоса одновременно. — Ты — Броди Бриджес.
А затем мир погас.
* * *
Провал заполнили ветки деревьев, покрытые листьями и невероятно длинные, растущие на разной высоте и под различными углами. Броди казалось, что вокруг него нет ни клочка незанятого пространства. Его окружал целый сонм кристаллических птиц, больших и маленьких, белых и красных, они сидели на каждой ветке, со всех сторон, сверху и снизу.
Броди вспомнил старую версию этого сценария, с тех времен, когда он еще играл, но тут же обнаружил много серьезных и одно просто огромное отличие: он не принял форму Скользящего Орла II. Вместо этого он превратился в очень большого немеханического белоголового орлана.
Ни экрана, ни рации. Более того, он с ужасом обнаружил, что лишился человеческого голоса. Он многое знал о птицах. Он знал их тибиотарзальные сочленения и мантии, размах крыльев и скорость обмена веществ, но все это потеряло значение, когда он действительно стал птицей.
Вскоре, впрочем, он понял, что не до конца. Зрение осталось человеческим, никакой телескопической перспективы, которую вполне следовало ожидать от орла. Просто конструкция, как и робот до этого. И хотя новый облик оказался куда более странным, он все же не вызывал полного неприятия. Броди постепенно привыкал к органам чувств хищника.
В целом они мало отличались от стандартных потоков данных, вот только теперь Броди не считывал данные, а ощущал их. Стоило ему подумать о своих характеристиках, как его наполнило ощущение силы, и он понял, что находится в прекрасной форме, возникло желание двигаться. Захотел увидеть карту — и тут же понял, где находится и как расположены ближайшие ветки.
Броди сидел на широкой ветке в безумном кристаллическом птичнике, окруженный сотнями чирикающих и щебечущих птиц, похожих на ледяные скульптуры. На него недобро таращился рубиново-красный птеродактиль, а вдалеке приземлился и изверг языки пламени светящийся белый дракон.
Вдруг, словно получив некий сигнал, вся стая поднялась в воздух, а Броди внезапно обнаружил, что его атакуют. Сверху накинулись красные птицы, и в покрытую перьями плоть вонзились острые когти. Броди рванулся вперед, отбиваясь собственными когтями и понимая, что дело плохо. Слишком много врагов, за каждый свой удар он получал два в ответ, и его тело, даже несмотря на свой больший размер, оставалось уязвимым. Его контратаки почти не оказывали эффекта на стеклянную шкуру фантомов.
Надежда таяла, а тем временем поток пронзительно визжащих белых птиц врезался в самую гущу стычки. Некоторые из них окружили Броди, другие накинулись на красных фантомов, хватая их и утаскивая куда-то вниз. Со всех сторон его окружили защитники, которым удалось разогнать нападавших, включая единственного тренировочного робота, бездумно летевшего прямо к своей погибели.
Броди приходил в себя и постепенно начинал понимать загадочную закономерность, объединявшую все наполнявшие воздух птичьи трели. Он постепенно извлекал смысл из какофонических свистов, щелчков и щебетания. Собирая воедино различные голоса, Броди понимал все больше и больше.
Когда сражение разгорелось с новой силой, ему пришлось подняться выше, и вместе с этим возросла степень его понимания. Чем ближе он оказывался к постижению смысла, тем сильнее удивлялся. То, что он слышал, то, о чем они просили — казалось невозможным. Теперь, впрочем, не было ничего невозможного.
Он понял, что пребывал в некоем чистилище с того самого несчастного случая. Тогда он стал трагическим героем, а затем еще более трагичной его жизнь сделала жалость. Как он мог забыть о своих мечтах! Как мог убедить себя в том, что найдет свое счастье в работе, которую организовал для него дядя Тед? Сейчас у него появился шанс вернуть свою жизнь — пусть и весьма неожиданным способом.
Броди раскрыл клюв. Изданный им звук совершенно не походил ни на что человеческое, но Броди не сомневался, что его поймут.
* * *
— Что здесь, черт возьми, происходит?! — кричала Чо, перекрывая птичий гам. — Нельзя ли хотя бы сделать их потише?
— Нет, нет управлений! — закричал Ростов в ответ. — Просто целый стог проводов!
— Губернатор! — выкрикнул Тед, прижимая пальцем наушник. — В отеле неполадки с компьютерами! Похоже, это уже охватило весь город!
— Тед, зови медиков! — приказала Чо. — Как только они будут здесь, я выдерну провод.
— Постойте! — воскликнула Елена. — Прислушайтесь к песне!
— К песне? Вы что…
— Нет, подождите! — вмешался Блэт. — Она права! Слышите? Это же слова! Слышите? Нужно слушать разные песни одновременно!
Тед посмотрел на гигантскую голограмму, не веря своим глазам и ушам. Столько стеклянных птиц — как это возможно? Однако, вслушиваясь в общий хаос, он начал выделять знакомые звуки, словно слова из гула толпы.
— Да! — закричал он. — Я слышу, а вы? Господи, они говорят: «Броди»!
Стая подхватила это слово, и вскоре вся она эхом повторяла единый напев:
— Бро-ди! Бро-ди!
— Послушайте их! — крикнул Джек.
— Слишком поздно! Я отвечаю за всю колонию! Тед, подготовь медиков! Доктор Ростов, готовьтесь отключать питание!
— Бро-ди! Бро-ди! — повторяла стая.
— Вы собираетесь отключить это? — закричал Тед указывая вперед. — Им не понравится!
— Безопасность отеля — ваша забота! — ответила Чо. — Тед, у меня нет выбора!
Тед нахмурился, но побежал к медикам, ожидавшим возле кабины. Чо повернулась к Ростову.
— Доктор, я отдала приказ! Выключайте!
Как только Ростов щелкнул выключателем, на стадион пала абсолютная тьма, а птичья песнь сменилась удивленным шепотом, грозившим перейти в недовольный рев. Люди переключили свое внимание на плоские экраны, показывавшие, как медики достают Броди из кабины на дне стадиона.
Джек протолкался вперед.
— Где Броди? — спросил он.
— Его сейчас принесут, — ответил Тед, чуть не плача. — Он не дышит.
Броди уложили на носилки. Склонившаяся над ним медсестра ввела что-то в его горло.
— Он не реагирует, — спокойно сообщила она и, оттолкнув Теда в сторону, начала делать искусственное дыхание. Другой медик тем временем ввел дыхательную трубку. За ними наблюдали в молчании, прерывавшемся лишь частыми всхлипами и ругательствами. А затем песнь постепенно начала выстраиваться вновь.