В магазине Натану Валерьяновичу уже не раз посочувствовали. К вечеру весь район знал о горе, постигшем семейство Боровских, и кто как мог утешал растяпу-отца, но никто не вызывался помочь. Только крепче запирали двери. Когда стемнело, Натану Валерьяновичу стало жутко. Молочный магазин, в котором нянька прошляпила его сына, закрылся раньше других, потому что распродал товар и не хотел выслушивать претензий покупателей, которым не досталось сметаны. Вывески погасли, потому что нечем было завлекать народ. Улица стала серой и темной. Только колонна эвакуаторов стояла вдоль тротуара с включенными фарами. Натан Валерьянович закурил и почувствовал себя опущенным на дно колодца. Откуда-то сверху доносилась музыка. Где-то загорелся свет в окне. В этом дворе он еще никого не опрашивал, и свет в окне стал для него последней надеждой, но дверь подъезда была заперта на замок, заколочена гвоздями и опечатана домоуправлением. «Уважаемые жители! Вы выиграли приз — экскурсию в Шамбалу, — гласило объявление, приклеенное поверх домофона. — Просьба собраться у подъезда за час до отхода автобуса». Цепенящий ужас охватил профессора, когда в его нагрудном кармане затрещал телефон. Ему показалось, что это несчастное сердце просится из груди, спасаясь бегством от экскурсии в Шамбалу.
— Папа, я дома, — услышал он деловитый детский голос. Ноги под профессором подкосились.
— Левушка, где ты?
— Дома, — повторил малыш.
— Он здесь, Натан Валерьянович, — подтвердила Юля. — Вы не поверите, но Лео сам приехал домой. Я тоже пока не верю. Давайте, я его покормлю и спать уложу, а вы возвращайтесь, как только сможете. Лео, скажи папе, что с тобой все в порядке.
— Папа… — сказал Левушка. — С тобой все в порядке?
В тот день семейство село ужинать поздно. Ждали, когда Женя привезет Розалию Львовну вместе с полной сумкой лекарств. Женщина не желала остаться в больнице лишней минуты и всю дорогу не расставалась с телефоном, чтобы слышать голос сына. Она была счастлива. Даже согласилась выйти к столу, чтобы не упустить ни минуты из жизни драгоценного Левушки. Но только присела, как сразу занемогла, и была отправлена на кровать.
— …Так все и было, — рассказывала Юля, накладывая Лео добавку гречневой каши, — приехал и удивился, что никто не ждет его дома. Как будто из школы пришел. Лео, расскажи нам, как ты добрался?
— По карте, — ответил мальчик.
— И что ты увидел на карте?
Левушка прожевал кашу.
— Все, — сказал он. — Станцию метро, станцию электрички. Сначала я нашел остановку автобуса, но автобуса не было, и я пошел пешком до метро.
— Как это, — не понял Натан, — пешком до метро? Разве ты знал, где метро?
— Посмотрел, какая станция ближе и пошел, — ответил ребенок. — Все люди ездят, почему я не могу? Я такой же человек, как все.
— И как ты вошел в метро?
— Там написано, что дети входят бесплатно. Я вошел.
— А дальше?
— На потолке висела табличка. На ней была информация. Я сел и поехал.
— И к тебе никто не подошел, никто не спросил, почему ты один?
— Подошли. Я сказал, что был в гостях и теперь еду к маме. Они спросили, точно ли я знаю дорогу. Я сказал, что у меня карта есть.
— И никто не взялся тебя проводить?
— Меня проводили до электрички. Тетя с девочкой. Привели меня к поезду и дальше пошли.
— Значит, ты сел в поезд один?
— Не один. В вагоне было несколько человек.
— Потом ты вышел на нужной платформе и дальше?.. — расспрашивал мальчика папа.
— Увидел возле платформы шоссе. Пошел по шоссе.
— Боже мой, один? В темноте? Лева, сколько километров ты прошагал за вечер?
— Только до остановки автобуса.
— Но автобусы теперь не ходят. Они ходят до Академгородка и то раз в неделю.
— Два, — сказал мальчик. — Два раза. По вторникам и субботам. Но я же не мог предусмотреть все на свете, — он засунул в рот еще одну ложку каши и прожевал, пока родственники ожидали разъяснений. — Я посчитал расстояние, — сказал мальчик, — и получил ответ, что дойду до дома пешком через неделю. Тогда я принял решение…
— Как посчитал?
— Очень просто, папа: я засек время, за которое прохожу сто метров, и умножил его на расстояние по карте. Там был указатель: сто метров до поворота.
— И какое решение принял?
— Вышел на дорогу и стал голосовать попутным машинам.
— Тебя подвезли?
— Да. Один дядя ехал в Академгородок и привез меня к дому.
— Это правда, — сказала Юля. — Подъезжала машина. Я думала, вы вернулись. Вышла, смотрю — нет. Старая машина с темными стеклами и антенной на крыше. Расскажи нам, Лео, что за дядя тебя подвез?
— Он не сказал, что ты слишком маленький, чтобы ездить один? — спросил ребенка отец.
— Нет, он сказал, что я слишком болтливый.
Пауза повисла над столом. Лео улучил момент и засунул в рот еще одну ложку каши. Присутствующие ждали подробностей, но вместо откровений, Лео затолкал за щеку сосиску и сосредоточенно смотрел в тарелку, пока не прожевал все.
— Лео… — поинтересовалась Юля. — О чем ты болтал с дядей, пока ехал в машине?
— Я молчал, — оправдался мальчик. — Дядя сказал: «Лео, меньше болтай. Как только потянет на болтовню, сразу прочти молитву. Попроси у Бога мудрости, и ты заткнешься».
— Так и сказал?
— Да, — ответил мальчик и взялся за следующую сосиску.
— Дядя священник?.. — спросила Юля, и ребенок кивнул. — Или ученый? — ребенок кивнул еще раз, словно не видел разницы. — Что он делает в Академгородке? Какой наукой занимается?
— Едва ли так важно, — ответил серьезный мальчик. — Наука — единое целое. Попытки ее делить — от незрелости разума. Я пригласил дядю в гости. Он сказал, что придет.
— Лео… — Юля поймала тревожный взгляд Натана Валерьяновича.
— Оскар знает об этом? — спросил Натан. — Где Оскар?
Женя встал из-за стола. Сначала спустился в лабораторию, потом поднялся в библиотеку и застал физика, неподвижно стоящего у окна. На его глазах были компьютерные очки, на лице — застывшая маска.
— Ты в порядке? — поинтересовался Женя. — Как себя чувствуешь? Голова не кружится?
— Посмотри на двор. Что видишь?
Женя встал рядом и осмотрел пустую территорию, примыкающую к корту, и нелепую трибуну, наспех сколоченную из досок.
— Бардак, — сказал доктор. — Теперь, когда Лео вернулся, и все успокоились, надо устроить субботник.
— Человека за забором видишь?
— Точно, — Женя обратил внимание на одинокую фигуру в длинном плаще, стоящую у обочины. — Эзоты продолжают тебя пасти? Или папарацци? Вчера я видел двоих с фотокамерами, притаившихся на опушке, только не понял, кто им нужен, ты или Эрни? Ой… — удивился доктор, — как ты заметил этого человека? Через очки? Я думал, они работают только с Греалем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});