65 000 года до нашей эры, где появлялся маленький хвостик голубого пузыря, обозначенного как Homo sapiens. Пузырек расширялся очень медленно, почти неощутимо. Но после 1000 года до нашей эры начал вдруг стремительно утолщаться и дальше увеличивался экспоненциально.
В правом краю диаграммы голубой пузырь раздувался почти на всю высоту экрана.
Современное человечество, подумал Лэнгдон. Самый главный, доминирующий вид на Земле.
— Неудивительно, — говорил Эдмонд, — что в 2000 году нашей эры, на котором и заканчивается эта диаграмма, люди представлены как самый главный вид на планете. Никто с нами и рядом не стоит. — Он сделал паузу. — Но если присмотреться, можно увидеть: вот здесь растет новый пузырек.
График на экране увеличили, и стала видна маленькая черная запятая над голубым пузырем.
— На сцену уже вышел новый вид, — сообщил Эдмонд.
Лэнгдон посмотрел на черную закорючку, такую ничтожную в сравнении с голубым пузырем — какая-то мелкая прилипала на спине голубого кита.
— Этот новичок, — сказал Эдмонд, — пока выглядит несолидно. Но давайте продвинемся в наши дни. Вы видите, он вполне уже подрос.
Диаграмма продлилась до наших дней, и Лэнгдон невольно напрягся. За двадцать лет черный пузырь сильно раздулся. Он уже занимал больше четверти экрана и явно конкурировал за господство на планете с Homo sapiens.
— Что это? — в ужасе прошептала Амбра.
— Понятия не имею, — ответил Лэнгдон. — Может, какой-то спящий вирус?
Он лихорадочно перебирал в уме агрессивные вирусы, время от времени поражавшие разные районы земного шара. Но они не могли распространяться с такой скоростью незамеченными. Может, бактерия из космоса?
— Новый вид — местный, земной, — говорил Эдмонд. — Он размножается экспоненциально. Постоянно захватывает новые территории. И что самое важное — развивается быстрее, чем человек. — На экране снова появилось лицо Эдмонда. — Я продолжил симуляцию дальше, решил заглянуть в будущее, хотя бы на несколько десятков лет. И вот что получил.
Диаграмма снова сдвинулась вправо и теперь показывала ситуацию на 2050 год.
Лэнгдон вскочил с дивана. Он не верил своим глазам.
— Господи, — прошептала Амбра, в ужасе прижав ладонь к губам.
На диаграмме зловещий черный пузырь распространялся с катастрофической скоростью и к 2050 году полностью поглотил голубой цвет человечества.
— Мне жаль, что приходится показывать такую картину, — говорил Эдмонд, — но, как бы я ни менял параметры, результат оказывался именно таким. Человеческий вид доминирует на Земле до последнего времени. Но вдруг появляется новый вид и стирает нас с лица земли.
Лэнгдон стоял перед внушающей ужас диаграммой, тщетно пытаясь успокоить себя тем, что это всего лишь компьютерная модель. Он прекрасно знал: такого рода картинки воздействуют на подсознание куда сильнее, чем сухие цифры. Диаграмма Эдмонда указывала на полный крах. Казалось, исчезновение человечества — уже свершившийся факт.
— Друзья мои. — Эдмонд говорил так мрачно, словно сообщал о неминуемом столкновении Земли с гигантским астероидом. — Наш вид на грани исчезновения. Я всю свою жизнь предсказывал будущее. И в этот раз я проверил все варианты, на всех уровнях. И должен сказать: с огромной степенью вероятности человечество в его привычном виде через пятьдесят лет перестанет существовать.
Первой реакцией Лэнгдона было недоверие… И злость на друга. Эдмонд, что ты творишь?! Это же полная безответственность! Ты создал всего лишь компьютерную модель! Ты мог не учесть миллион параметров! Люди уважают тебя, доверяют тебе… А ты хочешь посеять массовую панику!
— И последнее, — сказал Эдмонд. Он еще более помрачнел. — Если внимательно присмотреться к диаграмме, можно увидеть: новый вид не стирает нас с лица земли. Если быть точным: он поглощает нас.
Глава 96
Новый вид поглощает нас?
В наступившей тишине Лэнгдон пытался понять, что хотел сказать Эдмонд. Его фраза вызывала кошмарные ассоциации с какими-то фильмами вроде «Чужого», где люди становятся инкубаторами для новых хозяев жизни.
Лэнгдон посмотрел на Амбру. Она сидела на диване, обхватив колени руками. Глаза ее были устремлены на страшную диаграмму на экране. Лэнгдон попытался как-то иначе истолковать эту диаграмму, но вывод получался абсолютно однозначным.
Выходит, в ближайшие десятилетия род человеческий будет полностью поглощен каким-то неизвестным видом. И что самое страшное — этот вид уже существует и стремительно размножается.
— Вы же понимаете, — сказал Эдмонд, — я не стал бы делать публичных заявлений, если бы не выяснил, что это за новый вид. Путем анализа данных, после многочисленных симуляций, я наконец вычислил таинственного незнакомца.
На экране появилась известная со школьной скамьи диаграмма животного мира Земли, с его шестью царствами: животные, растения, протисты, эубактерии, архибактерии, грибы.
— Когда я вычислил этот новый организм, — продолжал Эдмонд, — я понял, что он существует слишком во многих формах, чтобы считать его видом. С точки зрения таксонометрии он слишком широк и для класса. И даже для типа. — Эдмонд пристально посмотрел в камеру. — Я понял, что на нашей планете появился более серьезный обитатель. Тут впору говорить о новом царстве.
И вдруг Лэнгдон понял, о чем говорит Эдмонд.
Седьмое царство.
С благоговейным страхом Лэнгдон смотрел, как Эдмонд сообщает миру новость о появлении нового царства, о котором Лэнгдон недавно слышал в лекции писателя-футоролога Кевина Келли, выложенной на сайте TED[379]. Давно предсказанное писателями-фантастами, это новое царство природы, похоже, наконец пришло.
Царство неживых существ.
Эти неодушевленные существа развивались почти как живые — становились все более сложными, приспосабливались к окружающей среде и распространялись по планете, появлялись в новых видах, из которых одни выживали, другие исчезали. Копируя или пародируя дарвиновскую адаптивную изменчивость, они развивались с потрясающей быстротой и наконец образовали новое царство — Седьмое царство — наряду с животными, растениями и остальными.
И называется оно: Техниум.
Эдмонд описывал новое царство на нашей планете, которое включало все технологии. Он говорил о том, как среди машин в точности по Дарвину — «выживали сильнейшие». Как они приспосабливались к окружающей среде, приобретали новые свойства для выживания, научились производить сами себя и, если все так и пойдет, то скоро смогут захватить и контролировать все ресурсы на планете.
— Факс разделил судьбу птицы додо, — говорил Эдмонд. — А айфон сумеет выжить только в том случае, если продолжит опережать всех в конкурентной борьбе. Печатные машинки и паровозы погибли в изменившейся среде обитания, а вот Британская энциклопедия выжила, переведя на цифровые носители все свои тридцать два тома и, как двоякодышащая рыба, перешла в новую среду обитания, в Интернет, где по-прежнему пользуется спросом.
Лэнгдон вспомнил фотокамеру «Кодак» из своего детства — этого динозавра фототехники, которого в один прекрасный день стер с лица земли метеорит цифровых технологий.
— Полмиллиарда лет назад, — продолжал Эдмонд, — наша