маленькому серванту… Ключ найдешь в верхнем ящике… И принеси нам бутылочку моего старого «Гленливета».
Бутылка виски была доставлена, и пекарь из сахара, лимона и выдержанного алкоголя приготовил каждому стаканчик хорошего горячего пунша, разбавив его сколько нужно. Это был приятный напиток, но к Мори попал с опозданием. Весь вечер рубашка липла к телу. От пунша в голову ударил жар, хотя ноги по-прежнему были холодными как лед. Он испытал облегчение, когда ему разрешили остаться на ночь, однако, ложась в постель, почувствовал озноб. Измерил температуру – тридцать восемь и три. Он понял, что простудился.
Глава VIII
Мори провел беспокойную лихорадочную ночь, а когда очнулся после короткого сна, которым забылся ближе к утру, без труда поставил себе диагноз – у него начался острый бронхит. Дыхание было жестким и болезненным, даже без стетоскопа он слышал хрипы в груди, а температура поднялась выше тридцати девяти. Он выждал с похвальным самообладанием почти до семи утра и только потом постучал в стену, за которой спала Мэри. Он услышал, как она зашевелилась, а несколько минут спустя Мэри уже была у него в комнате.
– О боже… ты заболел! – испуганно воскликнула она. – Полночи я волновалась, как бы ты не простудился.
– Пустяки. Но придется немного полежать, а я не хочу доставлять вам хлопоты. Пожалуй, тебе следует позвонить в больницу.
– Ничего подобного. – Она взяла его руку, и та оказалась такой горячей, что у Мэри тревожно сжалось сердце. – Ты останешься у нас в этой самой комнате. А я буду за тобой ухаживать. Больше некому!
– Ты уверена, Мэри? – Внезапно ему захотелось, чтобы именно она взяла на себя все заботы о нем. Как было бы скучно вызывать «скорую помощь» и тащиться обратно в лечебницу в качестве пациента. – Болезнь продлится не больше нескольких дней. Если это вас не слишком обременит, то я предпочел бы остаться…
– Значит, останешься, – решительно заявила она. – Итак… послать за доктором?
– Нет-нет, конечно нет… Я сам назначу себе лекарства.
Он приподнялся на локте и выписал пару рецептов. От усилия закашлялся.
– Это все, что мне нужно, Мэри. Ну и временами горячее питье… – Он вымученно улыбнулся. – Если не считать тебя.
Дело обернулось серьезнее, чем он предполагал. Десять дней он был очень болен: высокая температура, мучительный кашель. Мэри преданно его выхаживала, и для того, кто этому не учился, у нее все получалось на удивление хорошо. Вместе с тетушкой Минни она делала ему компрессы, варила питательный бульон, кормила его с ложечки телячьим студнем, перестилала постель, в полной мере проявляла практичность и домовитость, чтобы облегчить его страдания. При самых тяжелых приступах, когда ему требовался кипящий чайник, она по полночи сидела у его постели. Распорядок в доме, разумеется, был нарушен. Ели не вовремя, почти не спали, кое-как занимались лавкой. Уилли, вернувшемуся из лагеря, пришлось поселиться у Дональдсона, помощника пекаря. Когда в конце второй недели Мори сумел встать с постели и перебраться в шезлонг у окна, он смущенно извинился перед Дугласом за то, что причинил всем столько неудобств.
– Больше ни слова, Дэйви, – прервал его маленький пекарь. – Теперь ты член семьи. – Он улыбнулся. – Во всяком случае, почти.
Когда отец вышел из комнаты, подошла Мэри и, опустившись на пол рядом с креслом, крепко обхватила колено Мори.
– Никогда больше не говори, что ты обуза, Дэйви. Что, по-твоему, было бы со мной, если бы я тебя не выходила?
На его глаза навернулись слезы, он был все еще слаб.
– Какая же замечательная жена из тебя получится, Мэри. Не думай, что я не замечал всего, что ты делала.
Вскоре он начал выходить из дома, прогуливаться с Мэри по площади, сначала медленно, потом быстрее. Наконец он объявил, что здоров и хочет начать поиски временной работы, которая даст ему возможность продержаться ближайшие несколько месяцев. У него все еще покалывало в груди, не давая покоя, но об этом он умолчал. Пожаловаться сейчас означало проявить неблагодарность, а ведь эти люди столько для него сделали. Однако в следующий понедельник, когда он приехал на поезде в Уинтон, чтобы оставить свое имя в агентстве занятости медицинских работников, сильная боль вновь пронзила его, и он решил заглянуть в свое старое отделение – пусть его осмотрит Драммонд.
В Ардфиллан он вернулся поздно, и Мэри, которая обслуживала покупательницу в лавке, сразу уловила на его лице уныние. Едва освободившись, она подошла к нему и заглянула в глаза.
– Не повезло, Дэйви?
Он хотел улыбнуться, но попытка не удалась.
– По правде говоря, я так и не добрался до агентства.
– Что случилось, дорогой? – быстро спросила Мэри, понимая, что он явно темнит.
В эту секунду звякнул колокольчик на входной двери и вошел ребенок, чтобы купить сладкого печенья. Мори замолчал, радуясь паузе. Сколько же неудобств он им всем доставил, а теперь еще и это – что они о нем подумают!
– Итак, Дэйви? – Она повернулась к нему.
– Это трудно объяснить, Мэри… – робко начал он. – Расскажу обо всем наверху.
Как раз подошло время закрывать лавку. Мэри поспешно опустила жалюзи, выключила свет и проследовала за ним в дом. Там уже сидели отец и тетушка Минни. Он не знал, с чего начать, но ничего не оставалось, как открыть причину своего визита в больницу. Опершись локтями в колени, он не отрывал взгляда от пола…
– И вот, когда я туда добрался, профессор Драммонд сделал мне рентген… Оказалось, что левое легкое у меня поражено плевритом.
– Плеврит!
– Очаг небольшой, – сказал Мори, не упомянув слова Драммонда, настойчиво утверждавшего, что если запустить болезнь, то может начаться туберкулез. Стараясь говорить бодро, он добавил: – Но видимо, о замещении теперь придется забыть.
– Что же в таком случае делать? – спросил Дуглас, совсем скиснув; его дочь тем временем отмалчивалась, крепко сжимая руки.
– Ну… я мог бы пожить за городом… где-нибудь неподалеку отсюда…
– Нет, Дэйви, – нервно вмешалась Мэри, – ты нас не оставишь. Мы будем заботиться о тебе здесь.
Он уныло посмотрел на нее.
– Обременять вас еще два месяца? Невозможно, Мэри. Разве я могу болтаться здесь без дела, быть такой обузой… и это после всех хлопот, что я вам доставил? Я… я найду работу на какой-нибудь ферме.
– Ни один фермер в здравом уме не наймет больного работника, – сказал Дуглас. – Наверняка тот доктор… профессор посоветовал тебе что-то определенное.
Наступила пауза. Мори поднял голову.
– Если настаиваете… Драммонд действительно сказал, что мне необходимо морское путешествие… в качестве корабельного врача, разумеется… Он даже настоял на том, чтобы позвонить в пароходство Киннэрд… там