— Не все! — Регина вскочила с кресла и орет на меня. — Это вы между собой все поделили, подонки! Оба! Меня тоже поделили?!
В комнате повисает молчание. Я по-прежнему не понимаю, чего ей должен.
— Ну… знай я тогда, что ты с ним спала, я бы его урыл. И тебя тоже, дорогая.
У Фимы в руке фляжка с коньяком. Подготовился.
— Ну так и урыл бы! Грохнул бы его к чертям, я просила тебя! Помнишь?! Как узнала, что он кинуть тебя пытался, к тебе сразу пошла! Но ты зассал. Не стал пачкаться. А я теперь из-за него родить не могу.
— Ты чего несешь? — Пиотровский откидывает флягу на пол. — Что он сделал?
— Ребенка он мне сделал, Фима. Ребенка! Ты не смог, а он сделал!
В ахуе. Какого еще ребенка?! Врет, тварь, я никогда без резинки… Блядь! Прикрываю глаза и вспоминаю тот раз. Один-единственный раз. Потом всегда предохранялся.
— Это правда? — Фима схватил жену за горло.
Дернулся к ним, но Холодов был ближе и успел оттащить Пиотровского от Регины раньше меня.
— Ты ничего не говорила. — Смотрю на бывшую любовницу и не верю. Не может быть!
— А я хотела. Представляешь, идиотка такая, хотела тебе сказать. Да я от мужа чуть не ушла из-за тебя, тварь! Но в тот день узнала, что ты меня трахал, лишь чтобы к Фиме подобраться. Тебя его связи интересовали, а не я. Сволочь!
Она стоит у окна, тяжело дышит, растрепанная и красная. Злая и потерянная. Регина.
— Аборт? — сухо поинтересовался Холодов.
Молча кивнула и уставилась в окно. А потом заговорила, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Я знала, что он не вариант. Любовник отличный, но муж, тем более отец… конечно, нет. Но после него не могла уже с Фимой. Хотя и знала, что он меня любит. Кир... как цунами, я с ним дышать начала… знала, что ничего не выйдет, но… Я ведь и правда тогда чуть не ушла от тебя, Фим. Ты даже не знал. И потом ты сюда уехал на неделю, а я аборт пошла делать. Знала бы, что больше не смогу родить, — оставила бы. Да боялась, что ты все узнаешь, Фима.
Стою, окончательно прихреневший от таких откровений.
— Поэтому «почувствуй мою боль»? — медленно выговариваю. — Это же ты мне писала? Я почувствовал, Регина. Ты отомстила.
— Да ни черта не отомстила! Эта дура влюбилась в тебя и все испортила! Я ошиблась в ней. И ты, идиот, не рассчитал! — кричит теперь на брата, про которого я уже и забыл. — Надо было другую девку найти. Ту же Олю.
— С ней бы не проканало. Регина, послушай, я реально сожалею. Но… я даже не знал и…
Договорить не успеваю: Фима, до этого тенью стоявший у стены, подбегает и изо всей силы бьет меня в челюсть.
— Твою ж… — Холодов наклоняется надо мной, когда я сплевываю кровь из разбитой губы. — Живой?
— Да. — Поднимаюсь на ноги, в ушах звенит, кровь во рту… снова сплевываю. — Фима… прости… если сможешь. И я твой должник, что пришел сюда со мной.
Пиотровский не отвечает, да я и не жду от него ответа. Если бы я только мог все вернуть!
— Бери ребенка и вали отсюда, — вполголоса говорит Холодов. — Мамашка ее непутевая на первом этаже с охранником моим. Ее тоже забирай отсюда. И мозги ей прочисти, если они есть у нее. Я тут пока останусь. Есть еще вопросы к кое-кому.
На веранде вижу испуганную притихшую блондинку, наверное, это и есть Эмма. Но внимание не на ней.
Малышка сидит на стуле и меланхолично водит пальцем по столу. А потом поднимает голову и видит меня. А я вижу Мию в ее глазах.
— Я забираю девочку, — говорю водиле-охраннику Холодова. — И эту... эту тоже.
— Вы вообще кто такой? — В голосе ни намека на Мию. Они правда сестры? — Что вообще происходит?! Я приехала к своему другу…
Противная пустоголовая девка с претензией. А перед глазами лицо Мии, когда ей отец позвонил.
— Можешь оставаться. Но Любу я забираю.
— Да вы…
Но я уже беру малышку на руки — такая легкая и такая… моя. Она удивленно смотрит на меня, но молчит, не пугается крови на лице.
— Пойдем к твоей маме, Любочка. Она очень по тебе соскучилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 69 Майя
Неделю спустя
— Присаживайтесь, Майя Аркадьевна. Рад, что вы согласились встретиться со мной.
— Спасибо.
Напротив меня сидит самый могущественный человек в этом городе и совсем не последний человек в стране. Но главное — этому человеку я обязана тем, что самые важные люди в моей жизни теперь со мной. Он все время оставался в тени, я лишь раз видела его сына, но точно знаю: он в курсе всего, что со мной произошло, и почему.
Согласилась встретиться… Смешно. Но я не улыбаюсь.
— Я впечатлен тем, как быстро вы выявили схему вывода денег из моего банка.
Серо-голубые глаза, такие же, как и у его сына, внимательно следят за моей реакцией. Опасный человек. Вот ему я бы ни за что не хотела перейти дорогу. Это не Фима Пиотровский, не его сумасшедшая жена и не ее ушлый братец. Передо мной Дмитрий Леднев, хозяин банка, в котором работает Алиска, отец Никиты, с которым Кир все-таки сделает свой бизнес, и шеф Василия Холодова, который был с Бесом, когда он пришел за Любой и Эммой.
— Спасибо вам, Дмитрий Александрович. За все спасибо.
Едва заметный кивок головы и пауза. Короткая, разумеется. Время этого человека стоит очень дорого.
— Я хочу предложить вам работу, Майя. На меня.
— Благодарю.
Он коротко рассмеялся.
— Не слышу радости в голосе, но я вас понимаю. Мне нужен профессионал на внутренний финансовый контроль. Я решил, вам это подойдет. С вашим прежним работодателем по деньгам соперничать не стану, но оплата достойная, а работа полностью легальная.
— Я согласна.
— Хорошо, с вами свяжутся, Майя.
Леднев перевел взгляд на бумаги, лежавшие на его столе, а я поняла, что аудиенция закончена.
За дверью в приемной меня караулила Алиска.
— Ну как? — Выжидающе посмотрела на меня, потом бросила взгляд на помощницу Леднева и потащила меня в коридор. — Что он хотел? Работу предложил?
— Ага! И я согласилась, Алиса. Возможно, будем иногда пересекаться по работе.
Она молчит, насупившись. Мы с ней так и не поговорили нормально, все времени не было или желания бередить старые раны. Она помогла мне, я — ей. На этом бы надо поставить точку, но что-то пока не отпускает.
— Отлично выглядишь, кстати. — Я хочу хоть немного разрядить обстановку. — И костюм отлично сел, сзади все…
— Да черт с ней, с задницей. Я на нее теперь спокойно смотрю. Переоценка ценностей, можно сказать. Ты позвони, хорошо? Как со всем разберешься. Ну… я про Кирилла, про ребенка твоего. В общем…
Я могу кивнуть ей и пообещать позвонить, но не сделать этого. Просто молча закрыть дверь на замок.
— Я позвоню.
Она грустно улыбнулась.
— Если не позвонишь, я сама тебе позвоню.
— Договорились.
На улице дождь, и я быстро бегу к машине, надеясь несильно промокнуть.
— Ну как все прошло? — спрашивает Кир.
— Он предложил мне работу, и я согласилась, особо не раздумывая даже.
— У него в банке?
— Да, как я поняла, но детали мы не обсуждали. Ты не звонил Инне? Все нормально с Любой?
— Не переживай за ребенка. — Кирилл выруливает на дорогу. — Они нашли друг друга, играют в куклы, и все у них хорошо.
— Люба прежде никогда не играла в куклы, — вздыхаю я. — Твоя сестра очень хорошо влияет на малышку. Уверен, что Инна готова и дальше помогать?
— Эту неделю уж точно. И ей не мешает переключиться, забыть немного об Але.
Пока мы с Кириллом были в Москве, Инна отказалась выходить замуж за Дудкина. Но при этом не порвала с ним, просто сказала, что пока не готова. Альберт психанул: разнес в Инниной квартире ванну и биде и хлопнул дверью. Живет теперь у себя. Правда, в тот же день прислал любимой новую сантехнику вместе с рабочими.
У нас с Инной был долгий разговор. Она совсем не была рада мне, но потом увидела Любу. И многое поняла. Я прочитала это в глазах Инны.