— Да? — Голос у Полянского не сонный, и тут я вспоминаю, что Даня любит работать по ночам.
— Привет, это Кирилл. Дело есть… Есть… видео… — Каждое слово дается с трудом. — Можешь проверить, оно настоящее? Может, фейк.
Уже жалею, что позвонил. Знаю же, что она меня слила. Стерва!
— Присылай, посмотрю.
Пока жду, заказываю еще одну бутылку. В голове что-то торкает, и я даже чувствую нечто похожее на озарение. Гриша, мать его. Болтун из ее школы или лицея. Он точно должен знать, где она живет в Питере. Хоть что-то!
Парень долго не отвечает, но я терпеливо слушаю равнодушные гудки, пропуская в себя еще одну рюмку.
— Может, закусить? — Бармен придвигает тарелку с бутербродами, но я качаю головой.
— Нет.
Гриша не отвечает, еле сдерживаюсь, чтобы не херакнуть мобилу об пол. Я найду ее. Я ее найду. Все дерьмо из нее вытряхну, но узнаю. Сдохну, но узнаю за что.
Рингтон больно бьет по вискам, я тупо смотрю на высветившееся имя на экране. Телефон продолжает орать, но мне пох, я, мать твою, не хочу знать, пока не посмотрю ей в глаза.
Слабак.
— Настоящее? — Не узнаю свой голос, весь как в вате.
На той стороне тишина. Да не тяни ты за яйца, Даня. Говори как есть.
— Тебе лучше приехать сейчас ко мне, — Полянский несет какую-то хрень. — Ты сам где сейчас?
— Какая, на хер, разница?! Ты просто скажи — да или нет?! — ору, пытаясь перекричать голос, объявляющий посадку на рейс до Санкт-Петербурга. — Да или нет!
— Ты в аэропорту? Кир, если ты хочешь достать ее в Питере, то ее там нет.
— Не понял. — Морщусь от боли в голове. — Откуда?
— Говорю, приезжай ко мне, бар через дорогу, адрес сейчас скину.
Сбрасываю вызов и слышу, как повторно объявляют о посадке на мой рейс.
В баре Полянский не один. Леднев рядом. Вот кого не хотел видеть, так это Ника. Бля, будто в другой жизни с ним договаривались. Но он наверняка уже все знает по своим каналам, Дудкин вряд ли успел проболтаться.
— Рассказывай! — Сажусь рядом с Даней. Судя по хмурому лицу Полянского, ничего хорошего он мне не скажет.
— Запись подлинная. Писали ее скрытой камерой, скорее всего, она не знала об этом.
Вот сейчас я сдох. Окончательно.
— Понял. Это все?
— Не все, Кир, — за друга отвечает Леднев. — Что ты знаешь про нее?
Вспоминаю предложение Дудкина пробить Мию через безопасников Никиты. Бля, я по-прежнему зову эту дрянь Мией!
— Как выяснилось, ничего.
— Хочешь узнать?
— А ты знаешь, где она?
Смотрю, как ладони сжимаются в кулаки.
— Предполагаю. — Ник кивает. — Она в Москву улетела, пока мы были в Новосибе. Семья ее еще в Питере, но она уже купила им билеты до Москвы.
— Тогда я лечу туда. Спасибо, Ник. Жаль, что не удастся замутить квесты. Я теперь вне игры.
Подзываю парня с подносом и заказываю сто грамм. Себе.
— В каком-то смысле это даже хорошо, — медленно произносит Леднев, а я решил, что водяра наконец в голову ударила.
— Не понял?
— Ребята, на которых ты вышел, Кир, искали «попку». Твои квесты стали бы прикрытием для их наркоты. Тебя, кстати, кто с ними свел?
— Гоша. — Я медленно охуеваю, хотя думал, что после видео это уже невозможно. — Мой поставщик. Они искали в городе новые контакты.
— Майя не продавщица нижнего белья. — Леднев смотрит на мою еще полную рюмку. — Я очень удивился, когда на дне рождения Ала она сказала, что работает рядом. Но тогда я еще не знал о ней ничего, но почуял, что врет.
— И что нарыл?
— Майя — финансовый аналитик, и очень крутой аналитик, Кир. Даже отца моего впечатлила, а он мало чему в жизни удивляется.
— Мне пох, кого она там удивила. Извини. Я хочу найти ее.
— Думаешь, она себе твои бабки вывела?
— Секс-шоп жалко, признаю. — Залпом выпиваю рюмку. — До хера сил в него угрохал. Бабки тоже не с неба упали, но я не за них впрягаюсь.
— Ее, скорее всего, наняли, Кир, чтобы тебя грохнуть. Она профи. Вася говорит, делами в Москве мутными занималась, вроде как помогала женам обирать мужей при разводе.
— Наемница?! Не верю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ник молча пьет вискарь, который ему только что принесли.
— Тогда с хера ли ей тебя мочить? — Даня, молчавший почти весь разговор, не поднимая головы, копается в мобиле. — Лучше вспоминай, кому дорогу перешел. Да так, что тебя подставить под статью хотели. Майя никуда не денется, на ней, кстати, кредит большой висит, под залог родительской квартиры в Питере.
— Никому. — Пожимаю плечами. — Конфликтов серьезных не было после Фимы, а с ним мы все давно разрулили.
На самом деле мне плевать, кто заказал, неважно, кто прислал видос и сообщение.
День, оказывается, еще неплохо начинался, пока я не узнал главного. Перед глазами уже все расплывается. Последнее, что помню, — прошу Ника дать адрес Мии в Питере. Завтра все равно улечу.
Утром просыпаюсь на удивление у себя. Как оказался дома, не помню, но догадываюсь.
Мия. Снилась всю ночь. Хотя вчера выпил столько, что должен был забыть как себя зовут.
На мобильном десяток пропущенных звонков — половина от Гоши, вторая половина от Дудкина. С лысым разговор будет отдельный и не сейчас, а вот Ал…
— Здоров. — Продираюсь сквозь жуткое похмелье. — Еще что-то случилось?
— Ты как вообще?
— В норме. Вчера думал, что не проснусь, а вот сейчас даже с тобой разговариваю. — Пытаюсь найти аспирин в аптечке, но вместо этого сбрасываю ее к херам на пол.
— Что там за звук? Кир, я сейчас приеду. Разговор есть.
— Нет. Не сейчас.
— Я видел запись, дебил! Какого хера ты не сказал, что это Майя тебя обчистила? Я, бля, твой юрист!
Дудкин верещит, как брошенная у загса женщина.
— Я сам с ней разберусь. — Мне даже лень спрашивать, как он узнал.
— Уже разобрался. Она тебя поимела и бабки увела. Кир, надо отдать видос следакам. Шансов вернуть хоть что-то немного, но я ее засажу.
— Не трогай ее, понял? Ал, я не буду на нее никуда заявлять. Сам найду и…
— И грохнешь?
— Вчера был готов, признаю. Что бы она ни сделала, я ее не сдам. И ты не лезь. Это наше с ней дело.
— Она мошенница, Кир.
— Я люблю ее.
Глава 62 Майя
-Видишь, до чего довела ребенка?! - Эмма недовольно шипит, нервно оборачивается, ловя взгляды пассажиров в очереди. - На нас все смотрят!
Люба вцепилась в меня и плачет навзрыд. Не отпускает.
-Может, не надо нам никуда лететь?! - мама тоже чуть не плачет. - Ну такой стресс для Любочки, и для меня, и для Эммы, у нее вообще личная жизнь рушится.
Вот это ей не нужно было говорить. Особенно при папе.
Схватил обеих под руки и чуть ли не силой оттащил в сторону из очереди. Вот кому плевать, кто на него оборачивается.
-Я обещаю, тебе понравится там, Люба, - смотрю в заплаканные глазки и не верю, что она понимает меня. - Там хорошо. Я обещаю, я обязательно к тебе приеду и заберу тебя. Мы будем жить с тобой вдвоем - ты и я. Обещаю.
Целую мокрые щечки, прижимаю к себе мою малышку и клянусь себе, что это последний раз. Последний раз я ее оставляю. Но сейчас я не могу по-другому. Иначе окончательно себя возненавижу. А ребенку не нужна такая мать.
Через три минуты Люба уже доверчиво посапывает у меня на груди, а я глажу ее по темной головке. Сердце разрывается от боли, впереди еще борьба за ребенка, которую я обязана выиграть. Но сейчас мысли о том, кого я жду, кто должен прилететь в этот же аэропорт только в другой терминал. Кто пообещал отложить все дела и прилететь. Ради Кирилла.
Очередь уже почти доходит до нас, когда возвращаются родители и сестра. Обе притихшие, у Эмма глаза покраснели, видимо, всплакнула, но мне ни капли ее не жалко. Молча передаю малышку маме, обнимаю отца и киваю сестре.
-Обязательно позвоните, когда приземлитесь, - говорю только папе, потому что это единственный вменяемый человек в нашей семье. - И когда вас встретят и доберетесь до виллы, тоже напиши, пожалуйста.