— А то я не знаю. – огрызнулся капитан и повернулся ко мне. – Спроси у него, почему мы не можем пройти и почему он назвал женщину ведьмой.
Но я не успел выполнить приказ – Нарив уже пришла в себя.
— Как смеешь ты называть меня ведьмой?!! – ее голос зазвенел сталью. – Быстро позови командира, падаль!
— Я и есть командир. – оскорбление не произвело на Ямала никакого впечатления. – Уходи, если хочешь жить.
Он развернулся к нам спиной, прикрытой большим круглым щитом, и неторопливо снова скрылся за валуном.
— Весело нас здесь принимают… – пробормотал Баин. Он, конечно же, не понял ни слова, но достаточно было и того, что я перевел первую часть разговора, если это можно так назвать. Да и поведение стража говорит само за себя.
— И что теперь? – спросил Молин.
Я посмотрел на продолжающую стоять столбом Нарив. Бледность на ее лице сменилась густой краской, глаза сверкают так, что я бы предпочел сейчас оказаться где‑нибудь подальше, спрятаться за любой подходящий камень и не шевелиться. Она простояла так, неподвижно, словно статуя, мгновения два–три.
— Есть еще один путь. – Нарив резко повернулась ко мне. – Там совсем узкое ущелье и придется перебираться через завалы, но пройти можно.
Я снова перевел ее слова капитану.
— Не нравится мне это… – пробормотал Ламил.
— А мне, раздери тебя эльф через задницу, нравиться! – выкрикнул Седой.
Стража, охраняющая ущелье, видимо решила намекнуть, что задерживаться нам здесь не стоит. Небольшой круглый камень вылетел из‑за валуна и упал всего лишь на пару шагов левее Нарив.
— Ты ответишь, Ямал. – прошипела оскорбленная женщина. – Я запомню твое имя, будь ты трижды проклят!
Она зашагала дальше по ущелью – прочь от прохода, где нам дали такой отворот. Нарив даже не оглянулась проверить, следуем ли мы за ней. Не знаю, какие мысли крутятся у нее в голове, но до этого момента она вела себя как весьма высокопоставленная и уважаемая особа. Она была полностью уверена, что здесь ее встретят с радостью. И тут… «Ведьма!», угрозы…
— Что стоите? – прикрикнул капитан, когда Нарив уже почти скрылась из виду. – Живо за женщиной!
Колонна, отвернув от прохода, снова двинулась по ущелью. Наемники недоуменно перешептывались, строя самые дикие версии произошедшего.
— Алин, быстро догони и останови ее! А то потеряем – век плутать здесь будем. – скомандовал капитан и указал на Баина. – А ты, беги разыщи Скрота, десятника баронских. Пусть он со своим десятком найдет место поудобнее и приглядит – не идет ли за нами никто. Через два звона пусть нас догоняют – мы их дождемся. Понял?
Я, рискуя переломать ноги, помчался к скале, за которой только что скрылась Нарив. Дарен, я же говорил, что добром все не закончится! Слишком уж легко мы, после тех руин, прошли через джунгли. Слишком уже все было гладко… А когда все идет так гладко, то жди неприятностей!
— Нарив! – когда я завернул за скалу, то успел заметить как она поворачивает за какой‑то выступ. – Нарив, подожди!
Она не ответила. И, похоже, даже не остановилась. Выругавшись, я поднажал и прямо прыгнул за выступ, где последний раз видел женщину.
— Нарив, стой! – догнав ее наконец, я ухватил женщину за плечо. И, тут же, сам не понимаю как, оказался на земле с выкрученной рукой. В паре ладоней от моего лица застыл кулак, окутанный красноватым сиянием.
— Нарив! – испуганно прохрипел я, стараясь не шевелиться. – Это я – Алин!
— Чего тебе? – она отпустила меня и отступила на шаг.
— Куда ты собралась? – спросил я, потирая ноющую руку. – Подожди хоть остальных…
— Извини… – Нарив присела на небольшой валун и, упершись локтями об колени, спрятала лицо в ладонях.
— Что это был за урод? – я присел рядом с ней. Если бы передо мной была другая женщина, то я бы ее, наверно, обнял за плечи и попытался успокоить. Но, боюсь, если я так сделаю, то Нарив просто сломает мне руку. В лучшем случае… – Тот стражник? Чего он тебя так?
— Алин, заткнись. – раздался из‑под ладоней глухой голос. – Пожалуйста…
Последнее слово прозвучало как‑то жалобно… Такого тона от Нарив я никак не ожидал. Все вопросы разом застряли в горле, желая вырваться наружу, но, одновременно, будто уткнувшись в какую‑то преграду. Я сглотнул и покосился на угол, из‑за которого вскоре должны показаться остальные.
— Скоро здесь наши будут. – нерешительно сказал я. – Ты бы… это… Нехорошо, чтоб в таком виде…
— Наш орден был одним из самых уважаемых здесь. – не обращая внимания на мои слова, сказала Нарив. – Все командиры, чином от сотника, были жрецами Роаса. Мы сражались с проклятыми эльфами и защищали королевство. Мы гибли на границе, не допуская ни одну тварь в пределы королевства, и атаковали самих эльфов на их территории…
Затаив дыхание, я слушал Нарив и не узнавал ее голос. В нем нет слез, как можно предположить, но такая печаль звучит в нем, словно Нарив узнала о гибели всего здешнего королевства, каждого мужчины, женщины и ребенка, а не просто ей бросили в лицо оскорбление.
— …Я одной из первых поднялась на стену эльфийской столицы, потеряв при этом половину своей сотни. – продолжала Нарив. – Я первой расчистила путь со стены внутрь города и потеряла оставшуюся половину сотни. Перед тем, как меня оглушили, я, оставшись одна, убила, по меньшей мере, пять эльфов. И теперь, какая‑то мразь называет меня, жрицу Роаса, ведьмой?!! После того, как я назвала себя!
Голос Нарив снова зазвенел сталью. Она открыла лицо и его выражение больше напоминало камень. Хорошо, что ее гнев направлен не на меня. От одного этого взгляда помереть ведь можно!
— В любом случае, мы тебя в обиду не дадим. – я сам удивился своим словам. – По крайней мере, я – с тобой. Молин и Баин – тоже…
Пока длилось молчание, я успел, наверно, сотню раз обругать себя за свои слова. Смешно ведь звучит! Я, пусть и с друзьями, ее не дам в обиду? Да она сама может нас походя прихлопнуть и даже не заметит этого!
— Спасибо. – Нарив посмотрела на меня и, на краткий миг, ее взгляд сделался оценивающим.
— Алин! Вы где? – донесся голос Ламила.
— Пойдем? – я поднялся и протянул женщине руку.
Нарив чуть поколебалась, но руку приняла.
— Пойдем. – сказала она.
Отряд мы увидели сразу, как только вышли из‑за выступа.
— Мы здесь! – крикнул я, а Нарив махнула рукой.
— Сюда!
И мы снова двинулись в путь. Пейзаж вокруг менялся только формами окружающих нас камней и скал. Все тот же серый цвет вокруг, и голубой цвет неба, усеянного редкими облачками, над головами. Молин и Баин затеяли спор о том, на сколько нам хватит припасенного в джунглях мяса и что делать, когда запасы истощатся. К ним присоединились Комил, Навин и Вассон. Причем, последний воспринимал любое несогласие чуть ли не как личное оскорбление и спор неминуемо перешел бы в драку, если бы не вмешательство Ламила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});