Алекса, поколебавшись, все же решилась открыть часть правды.
— Я навожу справки об этом джентльмене не потому, что он мне нравится. У меня есть все основания полагать, что он может угрожать… одному моему близкому другу. Узнав больше о его делах, я надеюсь найти нечтополезное, какой-нибудь козырь, который пригодится в дальнейшем.
— Понимаю. — Миссис Уэдерли не стала расспрашивать о подробностях, и уважение к ней Алексы резко возросло. — К сожалению, мой покойный супруг и сэр Джервез были людьми одного круга. Такие люди, напившись, всегда говорят очень громко. Так что я знаю, о чем говорю. Вы ввязываетесь в очень рискованную игру.
— Я не боюсь рисковать, — ответила Алекса.
Вдова подняла на нее глаза. На мгновение в них вспыхнуло веселое изумление, но оно быстро сменилось более спокойным выражением.
— Почему-то это меня не удивляет, — сказала она. — В таком случае…
Миссис Уэдерли сделала паузу, словно ожидала какого-то одобрительного знака, чтобы продолжать.
— Да? — нетерпеливо спросила Алекса.
У нее создалось впечатление, что собеседница знает что-то важное.
Миссис Уэдерли скривилась и стиснула в руке край шали.
— Никто не обращает внимания на бедную родственницу, которая всячески старается держаться в тени.
Их беседу прервал зычный вопль из гостиной:
— Ба, да это леди Киллингуорт!
Алекса не узнала широкоплечую толстуху, которая плыла к ней с грацией четырехпалубного линейного корабля.
— Кисуля, ты должна немедленно рассказать мне все о своем романтическом приключении. — Энтузиазм незнакомки нисколько не уменьшился из-за откровенно непонимающего взгляда Алексы. — Я заняла место рядом с Генриеттой.
— Я была очень рада встрече и хотела бы продолжить знакомство, — успела Алекса шепнуть вдове, прежде чем ее увели на буксире.
— Я тоже. — Миссис Уэдерли была вынуждена отстать. — Меня заинтересовал наш разговор. Если мне удастся что-нибудь узнать, непременно сообщу.
В маленькой гостиной «Волчьего логова» за столом сидели трое. Мерцающее пламя свечей освещало хмурые лица.
— Проклятие! Конечно же, я его не убивал! — воскликнул Коннор. — Он был мне полезнее живым, чем мертвым.
Камерон внимательно разглядывал свои ухоженные руки.
— В таком случае в этом заведении легко скользят туда и обратно не только пенисы.
Грифф прыснул и подавился кофе. Волкодав тихо выругался.
— Прекрати ржать, это не смешно.
— Знаю, но ты должен согласиться, что Кам нашел удивительно точное сравнение.
— Я просто стараюсь найти выход из ситуации, — тихо сказал Камерон.
«Несмотря на демонстрацию язвительного юмора, в Камероне сегодня нет ничего веселого», — подумал Коннор. Он постоянно бросал по сторонам внимательные острые взгляды.
Заметив, что оба друга наблюдают за ним и ждут ответа, граф кашлянул и заговорил:
— Совершенно очевидно, что кто-то имеет возможность входить и выходить отсюда в любое время. Вы можете не задавать следующий вопрос. Никто не видел ничего подозрительного. Вероятно, О’Тул и Мактавиш не всегда достаточно бдительны.
— Можно подумать, в твоем ведении благотворительная палата, а не деловое предприятие, — буркнул Камерон.
— Меня не интересует твое мнение! — прорычал Волкодав. — Не твое дело, как я управляю «Волчьим логовом»!
— Совершенно верно, — ухмыльнулся Камерон.
— Однако вопрос, кто знает это место достаточно хорошо, чтобы свободно входить и выходить незамеченным, остается открытым, — вздохнул Грифф. — Я думал, Рябой Дик и Гарри кого-то подозревают.
— Мы по очереди следим за городским домом, куда заходил Девинтер, — сказал Коннор. — Несколько дней назад оттуда вышел закутанный в плащ человек, но Гарри упустил его.
Камерон побарабанил пальцами по столу и натянул мягкие кожаные перчатки.
— Пожалуй, я загляну в этот дом.
Грифф удивленно моргнул.
— Ты хочешь сказать, что взломаешь дверь и войдешь?
Камерон досадливо поморщился:
— Мой дорогой друг, я никогда не бываю настолько неуклюжим, чтобы ломать. Успех операции зависит от способности не оставлять следов своего пребывания.
— Звучит интригующе, — заметил Грифф. — Помощь не нужна?
— А ты умеешь пользоваться отмычками? — поинтересовался Камерон. — Или подбирать комбинации к замку сейфа?
Грифф помотал головой.
— А ходить в темноте по черепичной крыше? Или перебрасывать канат между двумя зданиями, чтобы обеспечить себе отход?
— Ну, я…
Больше говорить было не о чем.
— В отличие от клиентов «Волчьего логова» я стараюсь входить и выходить как можно быстрее.
Волкодав кашлянул.
— Может быть, мы вернемся к вопросу проникновения в городской дом? — спросил он. — Кам, ты уверен, что хочешь пойти на такой риск?
Камерон фыркнул и поправил манжеты.
— В таком простом деле нет вообще никакого риска. Если бы вы попросили меня о более серьезной услуге, например, украсть у Принни…
— Не уверен, что хочу иметь полную информацию о твоих возможностях, — перебил его Коннор. Он придвинул к себе лист бумаги и что-то написал. — Вот адрес. Сегодня моя очередь вести наблюдение с восьми до полуночи. Встретимся через полчаса после полуночи в «Хвастливом петухе» на Сент-Албан-лейн.
— Хорошо. У меня будет достаточно времени, чтобы сделать дело. — Камерон убрал записку в карман. — Кстати, а что твоя жена думает о ходе расследования?
— Я не посвящал ее в детали, — отрезал Камерон, — и не намерен делать этого впредь. Она должна оставаться подальше от опасности.
— А ты не думаешь, что держать ее в неведении еще опаснее?
Коннор разозлился.
— Будь ты проклят! Я способен позаботиться об Алексе.
— Если верить моему опыту, — вздохнул Камерон, очень серьезно взглянув на друга, — женщины часто имеют свое мнение, когда дело доходит до подобных вещей. Им не нравится оставаться в стороне, и они начинают действовать, добавляя своим близким седых волос.
— Поверь мне, — отрезал Коннор, — по роду своей деятельности мне приходится иметь дело с женщинами, и я далек от недооценки женского ума.
— Прости, что я вспоминаю об этом, но в последнее время твои действия и решения нельзя считать безошибочными.
Коннор вскочил, отбросив стул.
— Я позабочусь о том, чтобы больше не ошибаться. — Обернувшись к Гриффу, он рявкнул: — Если мы покончили с разговорами, может быть, ты возьмешь на себя труд пройтись по окрестным пивным? Хорошо бы найти спутников Девинтера!
Двое друзей молча вышли, оставив графа в одиночестве.