галереи во времена императрицы Елизаветы Петровны на этом месте находился Павильон для игры в мяч.Строительство галереи началось под руководством шотландского архитектора и археолога Чарльза Камерона, а закончена была Ильёй Нееловым. Что долгое время галерея никак не называлась. Лишь в 1885 году в статье, опубликованной в одном из номеров журнала «Зодчий», это сооружение было названо «Камероновой галереей». И ещё много всего очень интересного и увлекательного.
— Ты мог бы быть прекрасным гидом, — Ева обернулась к нему. — Не хочешь сменить специальность?
— Это будет мой запасной план, — он улыбнулся.
Что это? Он шутил? Еву порадовало это открытие. Она смотрела в его прозрачные глаза и не могла оторваться. Ей стоило опасаться их.
Но Марк был не меньше покорён силой её глаз, чарующих сапфировой глубиной. От долгой прогулки на воздухе на щеках Евы появился румянец, а яркие губы постоянно растягивались в манящей улыбке. Марк любовался каждым её движением. Она была совершенно не похожа на всех, кого он знал прежде. Великолепна, притягательна и... не доступна! В груди защемило. У него снова возник страх, что она нереальна, так прекрасна и воздушна она была.
Марк протянул руку и замер, решая, можно ли к ней прикоснуться. Ева не отпрянула и спокойно ждала. Её улыбка стала ещё шире, когда она ощутила прохладное прикосновение его пальцев. Как же прекрасна она была! Сейчас Марк не мог думать ни о чём, кроме её алых губ, манящей мягкой кожи и покоряющих глаз. То, что он испытывал, не поддавалось описанию, и Марк был рад, что они находились сейчас среди людей. Наличие большого количества свидетелей не давало вспыхнуть пожару. Хищник внутри просился наружу, но без особого рвения. Марк мог его сдерживать. Он страстно желал прижать Еву к себе, зарыться лицом в волны её мягких волос, коснуться губами нежной шеи... Марк судорожно вдохнул и наклонился к Еве, но она снова ускользнула от него, словно намеренно разжигая в нём желание.
— Расскажи ещё.
— Екатерина II лично утвердила для отливки в меди бюсты великих мыслителей древности, богов и героев, а также полководцев и мудрых государей, умиротворявших народы, — Марк закрыл глаза, пытаясь успокоиться, но получалось плохо, и тогда он снова заговорил. — Это было её личное собрание людей, которых она уважала. Галерея предназначалась для прогулок и философских бесед, которые так любила просвещённая императрица. Иногда здесь решались судьбы целых народов. Но чаще она предпочитала гулять и размышлять здесь в одиночестве, в окружении бюстов великих предшественников.
Ева отвернулась. Отойдя на безопасное расстояние, она любовалась Фрейлинским садиком.
— Знаешь, немного странно смотрится столь монументальное основание и лёгкая колоннада.
— Ты права, но это неспроста. Это осознанное несоответствие является символом контраста бытия, существования полярных сил.
— Глубокая мысль.
Ева снова посмотрела на Марка. Было очевидно, что она тоже была во власти странных чувств.
— Не зря её прозвали Великой. Вы с ней похожи. Она тоже ничего не боялась.
— С чего ты взял, что я ничего не боюсь?
— Потому что ты сейчас здесь, со мной, — Марк стремительно приблизился к ней. — Ты сводишь меня с ума. Рядом с тобой у меня, как у подростка, начинают дрожать колени.
И хотя Ева была смущена неожиданным порывом Марка, она не опустила глаз и смело выдержала его взгляд. Больше не было никого вокруг. Все перестали иметь значение. Марк никогда не испытывал подобного к человеку и отчаянно боялся ей навредить. Он наклонился и робко коснулся губами её шеи. Руки обожгло. Марк вдавил ладони в холодный камень перил, чтобы успокоить жар. Ещё осторожный поцелуй. Ева закрыла глаза. Странное чувство сдавило ей грудь. Поистине прекрасный момент в прекрасном месте, но она не была уверенна, что хочет этого. Марк почувствовал, как участилось его сердцебиение. Он склонился над ней, собираясь сорвать поцелуй с её бархатных губ, но замер. Перед его глазами вновь предстала картина с бездыханным телом Евы. Лицо Марка исказила боль. Он заставил себя отступить.
В воскресенье Ева позволила себе остаться в постели до полудня, а потом голод вынудил покинуть её тёплые объятия одеяла. Петербург снова радовал солнечной погодой. Было так приятно надеть джинсы и просторную футболку вместо строгой офисной одежды, и кроссовки вместо каблуков. Когда она была уже на пороге, зазвонил телефон. Она достала его из кармана. Марк. Ева смотрела на экран и не могла решить, что же ей делать. У неё совершенно не было желания снова оказаться под влиянием непонятных чувств. А ещё злость... Скрытность Марка постоянно будила в ней это неприятное чувство. Повернувшись, Ева бросила телефон на кровать и покинула номер.
На следующий день Ева намеренно рано отправилась в офис, ещё до того, как Марк успел заехать за ней. Она запуталась в противоречиях Марка, в его непредсказуемых порывах и столь же непредсказуемых отступлениях. И хуже всего было то, что она сама не понимала, чего от него хочет. Так ли нужна ей была правда? Она знала, что определённо что-то испытывает к Марку. Но всё происходящее отвлекало её от собственных чувств. У неё просто не было времени прислушаться к себе. И она страшно злилась, находясь в постоянном напряжении и не имея возможности открыто всё обсудить с виновником беспокойства.
— Ты на меня злишься?
В обеденный перерыв Марк зашёл к Еве в кабинет.
— С чего ты взял? — она, не поднимая глаз, продолжала что-то писать.
— Я звонил вчера, но ты не брала трубку.
— Да, я оставила телефон в номере. Хотела побыть наедине со своими мыслями.
Марк опёрся спиной на стену и внимательно следил за малейшей реакцией Евы. За тем, как она хмурит брови, за тем, как слегка покусывает нижнюю губу и импульсивно размашисто пишет. Её ореол стал насыщеннее и темнее и пульсировал сильнее. Определённо, она злилась на него. И, скорее всего, за то, что в тот день он повёл себя как трус. Ведь только трус мог, сказав такие громкие слова, отвернуться в последний момент.
— И утром?
— И утром, — кивнула Ева.
— Пообедаем? — он наклонился вперёд, пытаясь поймать её взгляд.
— Мне не хочется.
И вдруг лёгкие Марка обожгло. Дыхание перехватило. Он отшатнулся от Евы.
— Что с тобой? — она подняла на него глаза.
Лицо Марка вытянулось и побледнело. На лбу выступила испарина. Значит, вереск и правда действует.
— Тебе нехорошо? — понимая, что сделала это умышленно,