выразительных серо-голубых глаз. – Ошиблась не она, а ты!
Естественно, что я не дослушал до конца ее обиженную речь, полную ревности и недоумения. Сейчас я думал только о том, как бы мне оказаться в самом дорогом и роскошном ресторане нашего города «Золотая устрица». Желательно за одним столиком с Кирой.
– Есть хочешь? – быстро спросил я Анжелику. От неожиданности она ничего не ответила, поэтому я продолжил. – Через двадцать минут встречаемся в «Золотой устрице». Я все оплачу.
После этого, совершенно не дожидаясь ответа, я на всех парах кинулся к двери, ведущей на лестницу, едва она успела захлопнуться за спиной Лекса, который учтиво открыл Кире дверь.
***
Девчонка медленно шла вдоль школьного забора, тихо всхлипывая и ничего не замечая вокруг. Естественно, ведь ее огромные очки с толстенными линзами были сплошь заляпаны липкой белой жижей. Противный моросящий дождь молочными ручьями смывал крошки мела с ее прилизанной головы. Неожиданно, школьный забор резко повернул влево, и тротуар, по которому шла девчонка, кончился, уступая место мокрому блестящему шоссе, по которому проносились машины.
Но несчастная ничего не заметила – то ли из-за мела, то ли из-за слез – она даже не сбавила шаг, неожиданно очутившись на середине проезжей части. Водитель огромного тяжелого грузовика как мог резко дал по тормозам, но увы – слишком поздно.
– Тебе жить надоело? – заорал я, в последнее мгновение оттолкнув девчонку в сторону – грузовик, шурша шинами по мокрому асфальту, пролетел мимо нас. Водитель громко выругался в окно, но увидев, что все в порядке, двинулся дальше.
– Нет… не надоело, – чуть слышно пролепетала страшилка, протирая свои запотевшие очки. Она только сейчас осознала, как близко была ее смерть и что я только что спас ей жизнь. – Спасибо… Никита, спасибо…
– Да, пожалуйста! – ответил я, тяжело дыша и краем глаза наблюдая, как моя «троица» – странноватый седовласый парень тоже тащился за Кирой и Лексом, скрылась за поворотом. Ладно! Я возьму такси и быстрее них доеду до ресторана. Все-равно между Кирой и Лексом ничего не может быть, тем более, что с ними шатается этой черноглазый парень. Обожаю его!
– Послушай… ам, – начал я и замялся – к своему стыду я даже не знал ее имени, – как тебя зовут?
– Маргарита, – скромно ответила она, – но какая тебе разница?
– В общем, слушай, Рита! – продолжил я, роясь в задних карманах джинсов, где с удовольствием нащупал толстый свиток свежестыренных банкнот, – вчера я был таким же, как и ты – ни друзей, ни дома, ни отца! Я был изгоем и посмешищем в школе! Надо мной издевались все, кому не легь! Меня закапывали живьем в мусорный контейнер и писали на лбу маркером «урод»! И знаешь, что меня спасло? Вот это!
Тут я демонстративно вытащил несколько крупных купюр, свернутых в трубочку. Естественно, что это была не вся пачка, я не такой дурак, чтобы расстаться со всем сразу.
– Ого! – удивленно воскликнула Рита, протирая линзы. Я был готов поспорить, она никогда в своей жизни не видела и половину того, что было в моих руках. – Где ты столько взял?
Я невольно замолчал, но затем тут же сообразил, и ответил правду.
– Где взял – там больше нет! Не всю же жизнь мне быть бедным? Вот! Держи! – я протянул ей свернутые в трубочку деньги. Между ними пестрел какой-то маленький белый клочок бумаги. Понятия не имею, как она сюда затесалась. Искренне надеюсь, это был список покупок, а не любовная записка из кармана того белобрысого парня, который меня починил. Я сделал вид, что ничего не заметил и продолжил. – Вот, купи себе шмоток! Гуччи! Прадо! Смени очки! И найди какую-нибудь штукатурку… то есть, косметику!
– Не все можно купить за деньги, – грустно ответила Рита, совершенно не предпринимая никаких действий – она даже не протянула руку, чтобы забрать купюры, лишь серьезно и пристально рассматривала меня своими маленькими карими глазками, – да, возможно, я куплю классные шмотки, но где же мне взять классных друзей?
– Хм…, – замялся я и быстро нашелся, – для этого всего лишь нужны новые очки или лучше – линзы! И немного косметики!
– Я не об этом, Ник, – вздохнула Рита, опуская плечи и снова принялась вытирать пальцами свою заляпанную мелом оправу, – ты бы… ты же ведь спас меня от грузовика, даже если я сейчас и без косметики… Значит, не все в этом мире продается…
Воспользовавшись моментом, я быстро засунул сверток купюр в огромный карман ее необъятного зеленого плаща. Она заметила, но не подала виду.
– Я куплю все, что имеет цену, – последовал мой ответ невпопад, – и тебе советую того же. Хорошего дня!
С этими словами я бросился к школьным воротам, и очутился там как раз вовремя, чтобы проводить взглядом скрывшуюся за следующим поворотом троицу. Да, да, новенький белобрысый мальчишка в синей поношенной школьной форме по-прежнему уверенно шел с ними. За это я был ему бескрайне благодарен!
Скрип тормозов. В самую последнюю секунду я еле успел отпрыгнуть на тротуар – иначе бы новенькое желтое такси припарковалось на моих кроссовках. Заднее тонированное стекло опустилось, и оттуда показалась белокурая голова симпатичной девчонки с модной короткой стрижкой. Пухлые губы были обижено надуты, но как только Анжелика увидела меня, то ее красивые сего-голубые глаза заблестели.
– Никки! Можно было помедленней? У меня же каблуки! – услышал я ее обиженно-кокетливый голос, – прыгай в машину! Мы едем в «Золотую устрицу».
***
В ее безобразной прилизанной голове сейчас кружилось не менее дюжины мыслей. Сквозь мокрые стекла очков Рита рассматривала новые хрустящие купюры, не веря своим глазам.
Может ей все это снова снится? Неужели этому симпатичному и доброму парнишке и правда не безразлична ее судьба? Ведь всего пару минут назад он не только спас ей жизнь, но лишился ради нее горячего обеда, похода в кино и нескольких дисков с компьютерными играми. А если быть точным, то – пары хороших планшетов, игровой приставки и отличного велика!
– Но как это? Откуда у него столько? – Рита спрашивала пустоту, снова и снова пересчитывая купюры. Теперь она точно сможет купить себе самое красивое платье и дорогие туфли, возможно, даже на каблуках. И Лео ничего не узнает!
Хотя ее старший красавчик-кузен заботился о Рите, ни в чем ей не отказывая, он почему-то постоянно игнорировал ее просьбы о модной красивой одежде. А уж о косметике и не могло быть и речи! Лео, вдруг, сразу вспоминал о чем-то «важном» и бежал прочь из комнаты, избегая продолжения подобных разговоров любым способом. Кузен словно пытался «спрятать»