Добравшись до подножья башни, они остановились, с недоумением глядя на получившееся сооружение. Оно больше не выглядело, как развалины, напротив, казалось, что именно так оно и было построено с тем, чтоб по этим извивающимся крепким лестницам подниматься всё выше.
— Лестница, кстати, была почти разрушена, — заметил Фарок, глядя вверх, туда, где на нижней площадке громоздились каменные блоки, сложенные в нечто вроде лабиринта, а у самого края росло изогнутое чахлое деревце, корни которого свисали за её пределы.
— Там на стенах какие-то знаки, — заметил Антон, вглядевшись во внешние перегородки лабиринта. — Идём?
Страх боролся в нём с любопытством и всё же проиграл неравный бой. Он быстро взбежал по ступеням, за ним следовали его друзья. Остановившись перед стеной, они какое-то время смотрели на странные символы, нацарапанные на камнях.
— Кто-нибудь знает, что это за язык? — спросил Юшенг.
— Что-то похожее я встречал на Алкоре, — нерешительно произнёс Фарок. — В старых замках иногда прямо в стены вмонтированы древние плиты с охранительными заклятьями. Хотя я не могу с уверенностью утверждать, что это именно то, что я видел, — он вопросительно взглянул на Антона, но тот только покачал головой и пошёл к лестнице, чтоб подняться выше.
На второй площадке они увидели три пирамидки, сложенные из камней и разросшийся по краю кустарник, а на третьей — круг из каменных столбов, в центре которого массивными продолговатыми плитами было огорожено широкое кострище. В нём всё ещё подёрнутые пеплом лежали обугленные стволы кривых болезненных деревьев, срубленных где-то на вершинах гор. На столбах были нацарапаны такие же знаки, и пока Юшенг, перебравшись через блоки, искал что-то в углях и пепле, Фарок и Антон изучали эти надписи.
— Ничего, — сообщил Юшенг, закончив изучение кострища. — Кроме этого.
Он показал странный изогнутый предмет, покрытый сажей. Взяв его в руки, Фарок кивнул.
— Это скоба, которой на Орме скрепляются ременные ленты для ритуальных вязанок. Хворост стягивают ремнями, поливают ароматическими маслами, соответствующими божеству, и кидают в его стихию — воду, огонь, яму в земле или в воздух со скалы в пропасть. Это, скорее всего, было подношение огню от Тамура и его приятелей.
— Значит, ошибки нет, это здесь, — Юшенг задумчиво осмотрелся. — Но ты сказал, что видел такие знаки на Алкоре. Точно не на Орме?
— Я не уверен. На Орме я мало что видел до того, как меня увезли оттуда, но на Алкоре мне пришлось много путешествовать. Точно скажу одно, таких знаков в нашем маленьком горном храме не было.
— Это, действительно, больше похоже на алкорскую письменность, — заметил Антон. — Некоторые знаки соответствуют буквам современного алфавита.
— Да, похоже… — Юшенг нерешительно осмотрелся. — Странно, как тут всё изменилось. Раньше невозможно было подняться даже на второй этаж, а третий, если он когда-то и был, не сохранился, а теперь… Словно кто-то разобрал башню и сложил это. И главное, зачем?
— В ритуальных целях, я думаю, — ответил Антон. — Кто-то подготовил тут святилище…
— Скорее уж, темнилище, — невесело пошутил Фарок и обернулся, вглядываясь в заросли на склоне горы. — Мне показалось, или это рычание кошки?
— Может, это Ю Лань? — пожал плечами Юшенг.
— Подождите, я уверен, что это не наша кошка. Я даже знаю, какая так раскатисто рычит, — он подошёл к краю площадки и тут же отпрянул назад. — Мы влипли, ребята! Это старик с Сёрмоном!
И действительно из зарослей вышли две большие пантеры, в сёдлах которых покачивались Авсур и Сёрмон. Они спешились и, отпустив своих зверей, направились к башне.
— Без паники, — проговорил Юшенг. — Спускаемся на этаж ниже и прячемся в кустарнике на краю площадки. Когда они поднимутся сюда, мы спустимся и, может, успеем незамеченными добраться до подлеска.
Они быстро сбежали вниз и, путаясь в густых колючих ветвях, забрались в самую гущу кустарника, росшего между двумя пирамидами. Они успели как раз вовремя, потому что внизу уже слышались голоса. Причём один из них, принадлежащий Сёрмону, звучал обижено.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Конечно, ты не доверяешь мне, Рен! Иначе бы не скрывал от меня, как тебе удалось вывести силу Проклятого вовне и использовать её так эффективно. Мы же с тобой старые друзья, братья по несчастью. Я точно так же ношу в себе это зло и так же имею право получать от этого хоть какую-то выгоду. Но ты не говоришь мне, как добился этого!
В небе с клёкотом пронеслась большая тёмная птица и, спустившись вниз, привычно уселась на плечо Авсура. Тот, взглянув на неё, пощёлкал языком и птица, красивый чёрный филин с огненно рыжими подпалинами закрыла бездонные зелёные глаза и ласково потёрлась клювом о его висок.
— Он тоже носит в себе Проклятого, но не закатывает детские истерики по поводу того, что его не научили швыряться огнём, — заметил Авсур. — Тебе что, мало своей магии?
— Это не то, — раздражённо воскликнул Сёрмон, поправляя на перевязи меч Канторов, недавно похищенный у альдора Синего Грифона. — Твоя магия куда сильнее. Я со своими заклинаниями и снадобьями чувствую себя беззащитным в этом мире, а ты можешь сокрушать армии…
— Не прибедняйся, Норан, — перебил его Авсур. — И не ной. Я вовсе не хочу, чтоб ты крушил армии. Занимайся своим делом. Кстати, когда ты избавишь меня от этого надоедливого насекомого, барона Турлана? Мало того, что он пасёт свой скот на наших лугах и смеет охотиться в наших лесах, так теперь ещё собирается устраивать на нас облавы. Я слышал, что он хочет объявить награду за голову тёмного эльфа.
— Уже объявил, — усмехнулся Сёрмон, улыбнувшись с довольным видом. — Кое-кто даже клюнул на это, но несколько голов на пиках возле ворот его замка слегка поубавили пыл этих ловцов. Мы сорвали им уже две охоты, стреляя в загонщиков и нападая на отбившихся от отряда охотников. Это тоже возымело действие, соседи больше не откликаются на его приглашения поохотиться у нас. Ну, и его стада сильно поубавились…
— Это всё ерунда, — перебил Авсур. — Мы лишь обороняемся и совершаем робкие вылазки. Эта тактика была уместна, когда мимо наших владений шло войско короля Ричарда, но не здесь, где нам противостоит один зазнавшийся мракобес! Мы можем утвердиться на своих землях, только нанося врагам мощные и решительные удары в самое сердце. Или в голову, то есть в самого Турлана. Почему он всё ещё жив?
Сёрмон вздохнул.
— Я не могу до него добраться, Рен.
— Ты шутишь? — Авсур удивлённо вздёрнул бровь.
— Ничего подобного. Он сидит за стенами своего укреплённого замка, набрал небольшую, но хорошо обученную армию. Никуда не выезжает без охраны и всегда закован в броню, так что даже носа его не видно. Понимаешь? Мы не можем его застрелить или убить кинжалом. Мы пытались прощупать контакты в замке, на кухне или среди личных слуг. Как ни странно, но они преданны ему. Короче, мне нужно ещё немного времени, чтоб подобраться ближе.
— А твоя знаменитая магия?
— Моя магия? — снова обиделся Сёрмон. — Почему бы тебе самому как-нибудь не выехать ему навстречу и не взмахнуть рукой, чтоб уничтожить это, как ты говоришь, надоедливое насекомое вместе с охраной? Может, у тебя получится?
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Авсур.
— Он защищён охранительными чарами, — сообщил Сёрмон. — Понимаешь? Что-то вроде рикошета. Я насылаю на него проклятие, и оно тут же возвращается ко мне, только я при этом становлюсь его целью. То же с заклятием смерти. Хорошо ещё, что узнав о его похвальбе, что он прикупил действенную магическую защиту, я не стал заниматься этим сам, а поручил одному колдуну, у которого был передо мной должок, — Сёрмон поморщился. — Бедняга умирал мучительно и выглядел при этом просто жутко.
— Короче, — Авсур придвинулся ближе к своему старому другу и, глядя ему в глаза, произнёс: — Мне абсолютно наплевать, как ты это сделаешь, но убери его с моей дороги. Ты меня понял?
— Понял, — Сёрмон положил ладонь ему на грудь и мягко отодвинул от себя. — Но если б ты поделился своим секретом, мне было б легче.