Из-за острых крыш медленно и важно поднималась луна, и Руди помахал ей рукой. Луна была его старой приятельницей и сообщницей, недаром она украшала герб Ротбартов. Луна и коронованный красный волк. В полнолуние Ротбартам везет, потому-то он и начал игру сегодня. Руди мечтал, чтобы за его шкурой охотились лоассцы или паписты, полагавшие (и не без основания) Ротбартов безбожниками. Третье имя Рыжий Дьявол с радостью бы позабыл, не будь подобная забывчивость непозволительной роскошью. У принца-регента на шее Милика с Мики, и он, в конце концов, отвечает за этот чертов Миттельрайх!
Нагель поравнялся с Челночным переулком и собирался и дальше следовать знакомой дорогой, но Руди завернул жеребца. Два дня назад обитавший в Челночном причетник за десяток талеров вручил смуглому чернобородому дворянину ключи от ворот, пояснив, что калитка на пустырь запирается на засов, который будет смазан. Вот было б смеху, если б в щедром провинциале узнали принца-регента…
Дом причетника был шестым от угла. Руди дернул повод, и Нагель остановился у чистеньких ворот. Хозяин обещал навестить замужнюю дочь, и Рудольф не имел основания ему не верить. Отпереть ворота и завести коня во двор было делом пары минут. Нагель будет стоять тихо, на него можно положиться, вот на других…
Принц-регент сбросил плащ и шляпу, следом отправились парик и фальшивая борода — убивать нужно со своим лицом. Если его караулят не сегодня, а завтра или послезавтра, он пожертвует на храм сотню талеров и не станет есть мяса по пятницам. Не есть мяса… Дьявольщина, да он пить год не будет, только б враги остались врагами, а друзья — друзьями!
Луна уже поднялась над домами, она была удивительно, бесстыдно яркой. Рудольф подмигнул разбушевавшемуся светилу и, легко ступая, направился к калитке. Причетник не просто смазал петли, он выкосил разросшуюся траву, молодец! Руди осторожно приоткрыл и не подумавшую скрипнуть дверцу: в засыхающих зарослях виднелось несколько силуэтов.
Четверо? Нет, пятеро! Вот и ответ, Руди Ротбарт. Засады в спальне Гудрун не будет, как и жертвы на церковь. Будут смерти на пустыре, ну да ладно! Рудольф присел на корточки, наблюдая за ждущими его убийцами. Пятерка настороженно вглядывалась в ночную тьму. Стояли хорошо, сразу видно, что люди опытные, не какой-нибудь сброд. И все равно люди не кошки, долго не выдержат — самый никчемный обязательно полезет к вожаку с расспросами, иначе просто не может быть. Вожак в ответ рявкнет, и станет ясно, кого оставить напоследок.
Колокол мерно отбил полночь. Голубчики наверняка волнуются — добыча всегда проходит Льняным в одиннадцать. Что ж, подождем, спешить некуда, все уже ясно, осталось утолить рвущую сердце ярость.
Ну почему, почему, почему предают те, кого любишь? Что ты им сделал или, наоборот, не сделал? Когда ошибся, не заметил, просчитался, ушел в сторону? Предательства, как цыплята, вылупляются не из каждого яйца и не сразу. Их еще надо высидеть и выкормить, вот он и высидел. Сам виноват. И все же, почему?! Этого псы не скажут, даже выверни их наизнанку, это знает только хозяин…
Дьявольщина, хорошо хоть ждать пришлось недолго. Забавно, самое короткое терпение оказалось у самого длинного. Переминается с ноги на ногу, теребит оружие. Он еще и левша. Левша в драке не подарок, особенно левша нетерпеливый. Извини, приятель, но тебе объясняться со святым Петром первым. Тысяча чертей, но кто же у них за главного?
2
Мария-Августа не поскупилась. Спальня была роскошной, не хуже, чем в императорском дворце, но от дубовых панелей и красного бархата Милике стало не по себе. Еще хуже были гобелены с красными волками. Похожие на огромных длинноногих лисиц звери загоняли и терзали оленей и ланей, а в небе висела ржавая луна. Такая же, как сегодня.
— Ваше Величество желает чего-нибудь?
Желает. Схватить сына и бежать от этого дома и его обитателей, но это невозможно.
— Благодарю вас, нам ничего не нужно, хотя… Принесите еще свечей, я… Я хочу написать письмо.
— Простите, Ваше Величество, но в этом доме нет письменных принадлежностей. Хозяева не знают грамоты.
— Тогда принесите мне Библию.
— Она здесь, у изголовья.
— Хорошо, вы свободны.
— Если буду нужна я или Зельма, позвоните.
— Обязательно. Идите.
Статс-дама наконец вышла. Милика торопливо задвинула засов и потрясла запертую дверь. Нет, сюда никто не войдет. Такую дверь можно вышибить только тараном. Матерь Божия, да что с ней такое? Можно подумать, она — заблудившаяся сиротка, угодившая в лапы к ведьме. Или лань с гобелена.
В доме шестеро солдат, не считая Цигенгофа. Те, кто остались с лошадьми и каретой, знают, что они пошли в Вольфзее, да и что им может грозить в доме кормилицы Людвига? Свекровь ее ненавидела, это так, но свекровь умерла.
— Мама! — Мики не спит. Лежит на спине, смотрит зелеными отцовскими глазищами. — Мама…
— Что случилось, мой хороший?
— Мама, зачем мы здесь?
— Ну, ты же знаешь. Сломалась карета, нам нужно было где-то заночевать. Утром придет кузнец, все починит, и мы поедем в Витте.
— К Руди? — заулыбался Мики.
— Да, только надо говорить Рудольф или принц-регент.
— Ему это не нравится, — не согласился сын, — он хочет, чтоб я его звал Руди, и я буду его так звать.
— Хорошо, зови, но только когда вы одни.
Святая Дева, переживут ли они эту ночь? Какие глупости, им с Мики ничего не грозит, а вот Рудольфу… Что, если он поехал к своей подруге, а встретил убийц? Господи всемогущий, сделай так, чтоб с деверем ничего не случилось! Руди ей больше, чем брат, и потом, без его защиты они с Мики пропадут.
— Мама, почему ты не ложишься?
— Я сейчас лягу, только немного подумаю. — Она не ляжет, потому что без помощи ей не раздеться, но сюда она никого не впустит. Никого! — Закрой глазки и дай ручку. Я тебе спою и будет все, как дома.
— Мы не дома. — Сын сел, откинув меховое одеяло, какой же он тощенький. — Ты не спишь, потому что здесь убили Герду, да?
— Господи, с чего ты это взял? Герда просто уехала. У нее были дела.
— Мы тоже просто уехали, — вздохнул сын. — Мама, я боюсь. Волки загрызли Герду. И нас загрызут?
— Волки в лесу. — Проклятый гобелен, ей и то страшно. — А мы в доме. У нас очень крепкая дверь, и нас охраняют солдаты и Клау… Граф Цигенгоф.
— Волки тут, — прошептал сын, косясь на гобелены, — вот они.
— Глупости! — прикрикнула Милика. — Это просто картинки. Плохие, злые картинки, и все. Они не живые, вот, смотри!
Императрица подняла свечу, подошла к стене. Коснуться красно-рыжей ткани было страшно, но она это сделала. Ничего не произошло, только откуда-то вылетела маленькая серая бабочка. Милика зажмурилась, выдернула шерстинку, сунула в огонь. Запахло паленым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});