Было весьма примечательно то, что мы прошли уже тысячу миль, не встретив никого. Мы были в самом сердце Африканского материка, там, где наверняка не ступала нога человека с тех пор, как сыны Ноя расселились по всей земле. В этих, кстати, местах наш пушкарь сделал наблюдения градштоком[55], чтобы определить широту места, где мы оказались, и обнаружил, что мы, после того как около тридцати трех дней шли к северу, находимся на шести градусах двадцати двух минутах южной широты.
Перейдя с великими трудностями реку, мы попали в странную дикую местность, которая несколько нас напугала. Конечно, это была не пустыня с раскаленным песком, которую мы пересекали прежде, но местность гористая, бесплодная и со свирепыми хищными зверями, которых было больше, чем где бы то ни было на нашем пути. На поверхности почвы торчала, правда, жесткая трава да время от времени попадалось несколько деревьев или, вернее, кустов. Но людей мы не видели и начали уже беспокоиться, так как давно не убивали животных, а питались, главным образом, рыбой и птицей, теперь же не видели ни того ни другого. Но более всего нас смущало то обстоятельство, что приходилось идти с немногими припасами и без уверенности в том, что удастся их пополнить.
Как бы то ни было, помочь нам не могло ничто, кроме терпения. Убив нескольких птиц и провялив немного рыбы, так, чтобы урезанного пайка хватило на пять дней, мы решили отважиться на переход. И, видно, не беспричинно предчувствовали опасность, так как за эти пять дней не встретили ни птицы, ни рыбы, ни животного, мясо которого было бы пригодно в пищу, и уже с ужасом предвидели, что умрем с голоду. На шестой день мы практически постились: съели все крохи того, что осталось, а к ночи улеглись на циновки, не поужинав, с тяжелым сердцем. На восьмой день мы были вынуждены убить одного из своих верных слуг – буйвола, переносившего поклажу. Мясо его было очень приятно на вкус, и ели мы так расчетливо, что его хватило на три с половиною дня. Мы уже собирались зарезать второго буйвола, как увидели перед собой местность, сулившую все самое лучшее, так как она была покрыта высокими деревьями, и в самой середине ее прорезала большая река.
Это приободрило нас, и мы поспешили к берегу реки, хотя на пустой желудок ослабели и шли почти в беспамятстве. Но еще прежде, чем добрались до реки, мы, на свое счастье, повстречали молодых оленей, то есть то, о чем мечтали уже давно. Убив трех оленей и не дав мясу даже остыть, мы принялись набивать брюхо и сожрали все. Хорошо еще, что мы хотя бы убили оленей, а не съели живьем, так как, попросту говоря, умирали с голоду.
По всему этому негостеприимному краю встречали мы беспрестанно львов, тигров, леопардов, цибетовых кошек и множество всяческих животных, нам не знакомых. Слонов мы не видели, хотя время от времени натыкались на лежащие на земле клыки, а некоторые из них выглядывали из земли – такое количество времени пролежали они здесь.
Придя к берегу реки, мы обнаружили, что она течет на север, как и все прочие, с той только разницей, что в то время, как направление тех было на север через восток или на северо-северо-восток, направление этой – на северо-северо-запад.
На дальнем берегу заметили мы признаки поселенцев, но в первый день никого не встретили. На второй день мы вступили в населенную местность, жители которой были неграми и без всякого стыда ходили голыми – что мужчины, что женщины.
Мы сделали им знаки и убедились, что народ этот очень смел, любезен и дружелюбен. Местные открыто подошли к нашим неграм, и не было оснований подозревать их в коварстве, как бывало с другими. Мы показали, что голодны, и тотчас же несколько голых женщин сбегали куда-то и принесли нам множество кореньев и нечто вроде пышек. Затем наш искусный мастер показал им кое-какие из сделанных им безделушек – железные, серебряные и золотые. У тех хватило ума предпочесть серебряные железным. Но, показав им золото, мы обнаружили, что его они ценят меньше, чем серебро или железо.
За несколько этих вещиц они дали нам еще съестного и трех животных величиной с теленка, но только не той породы. Подобных мы никогда еще не видели. Мясо их было очень вкусно. Потом туземцы пригнали нам еще дюжину таких же существ и каких-то мелких созданий вроде зайцев. Все это было как нельзя более кстати, поскольку у нас с пропитанием дело обстояло совсем плохо.
С дикарями мы сошлись близко, и это был самый любезный и радушный народ, какой мы когда-либо встречали, и мы им тоже очень понравились. И, что очень странно, они много легче понимали нас, чем туземцы, которых мы встречали прежде.
Мы принялись расспрашивать их о дальнейшем пути, указывая на запад. Они легко дали понять, что этим путем мы идти не можем, но показали, что можно двинуться на северо-запад. Мы поняли, что на нашем пути встретится еще одно озеро[56], и это в дальнейшем оказалось верно, ибо через два дня мы ясно увидели его.
В продолжение всего пути оно было у нас по левую руку, хотя и на большом расстоянии. Так шли мы к северу, и пушкарь был сильно озабочен нашим путешествием. Ибо он уверил всех нас и объяснил мне при помощи карт, – понимать которые сам учил меня, – что, когда мы дойдем до широты в шесть градусов к северу от экватора, земля отступит от нас к западу на такое расстояние, что до морского берега мы сможем добраться, только пройдя на тысячу пятьсот миль больше, чем если мы пойдем прямо к стране, которой хотим достичь. Я спросил пушкаря, не встретим ли мы по дороге судоходных рек, впадающих в западный океан, – по ним мы сможем проплыть, будь там и тысяча пятьсот миль или даже вдвое больше, лишь бы хватило съестных припасов.
Тогда он снова развернул передо мной карты и показал, что по дороге не видно никакой реки, которая – по протяжению своему – могла бы быть нами использована, разве только в двухстах или трехстах милях от побережья. Единственное исключение, пожалуй, Рио-Гранде, как ее называют, – это река к северу от нас, по крайней мере, на семьсот миль, да и то он не знает, через какие края нам придется проплывать по этой реке. Ибо, сказал пушкарь, по его мнению, жара к северу от экватора невыносимая и вся местность более бесплодная, опасная и дикая, чем местность, лежащая на той же широте к югу от экватора. И если мы попадем к неграм северной части Африки, ближе к морю, особенно к тем, которые торговали с европейцами – голландцами, англичанами, испанцами и так далее – и в то или иное время пострадали[57] от них, то они наверняка выместят на нас всю накопившуюся против европейцев злобу.