– Прости, пожалуйста, – Урфин произносит это так, что становится понятно – ему действительно жаль. Он умеет обращаться с голосом и порой тон изменяет значения слов. Кайя тогда себя крайне глупо чувствует, не зная, чем верить – словам или тону. – Я сказал то, чего не следовало говорить.
– Как и я.
Непрочный мир. Осколки вновь срастаются, но щит, из них сделанный, не выдержит мало-мальски крепкого удара. Так стоит ли его таскать? Ненужная тяжесть…
Урфин – не щит.
– Она сильная. И от перехода оправилась быстрее, чем я. Ей нравится жить. И ты тоже. Значит, вернется.
Кайя кивнул: он говорил себе то же самое. Почти этими же словами. Но время шло, а Изольда не возвращалась. Он ведь звал. Каждый день звал, уговаривал, требовал, кажется, однажды угрожал. Она не слышала. Или и вправду не боялась?
– Там… ее уже похоронили?
– Да. И Тайный Совет очень желает видеть тебя. Им нужна ясность.
Кайя не оставят в покое. И они имеют право знать.
– Я посижу с ней, – предложил Урфин. – А ты кинь старым мудакам кость. Пусть грызутся себе… и к дяде загляни. Он волнуется.
Уйти? Ненадолго. Оставить одну? Не одну – с Урфином. Он надежен и… если он не причастен. Надо решать. Верить? Нет?
– Одеяло спадает, – Кайя отошел от кровати. – И тогда она мерзнет. Можешь почитать что-нибудь. Правда, я не знаю, слышит ли она.
Если бы слышала, то вернулась бы. Наверное.
Книга лежала на столе, и Урфин перевернув, прочел заглавие. «Основы фортификационного оборудования местности».
– Гм, увлекательно, должно быть… – это уже насмешка, но не обидная. И Кайя признается:
– Я пробовал читать стихи, но засыпаю.
– Может, не от стихов, а просто потому, что надо поспать?
Он прав, Кайя спал урывками, всякий раз боясь пропустить тот момент, когда Изольда очнется. Или уйдет насовсем.
– Иди уже, – Урфин раскрыл книгу и тут же закрыл. – Давай я лучше приберусь, а то опять развел свинарню…
Каменный зал, вырубленный некогда в теле скалы, был холоден. Пожалуй, дядя мог бы устроить здесь еще одну мертвецкую, для которой и льда не понадобилось бы. Единственный камин, слишком маленький для помещения столь просторного, чадил. Дым поднимался к куполообразному потолку, скрывая трещины и проржавелые штыри, в которых некогда крепились факелы.
Тайный Совет собрался в на редкость полном составе. Одиннадцать из двенадцати благородных мормэров. Лорд-канцлер все еще отсутствовал, и это обстоятельство весьма порадовала Кайя.
Надо бы почаще усылать, благо, гарнизонов в протекторате много…
– Доброго дня, – Кайя занял место во главе стола.
Вырубленный из камня, тот был крайне неудобен, хотя и выглядел внушительно. Поговаривали, что некогда совещания проходили эмоционально, и советники не гнушались мебель рубить, оттого пришлось сделать стол попрочнее.
– Мы рады, наконец, увидеть вас, Ваша Светлость, – произнес лорд-казначей без особой радости в голосе.
Дядя, как обычно, скрывался в тени и канделябр с семеркой свечей отодвинул подальше. Его кресло с изогнутой спинкой и высокими подлокотниками весьма подходило для игр в прятки. Вот и сейчас виднелся лишь край пышных манжет и дядины пальцы, перебиравшие бусины. Они бесшумно скользили по длинной нити, не сталкиваясь друг с другом. Но лорд-казначей все равно был недоволен. Он морщился всякий раз, когда взгляду его случалось остановиться на Магнусе.
– …и у нас имеются некоторые вопросы, требующие вашего высочайшего внимания.
Издевается? Нет, почтителен и едва ли ни подобострастен. Хотя все равно издевается. Но сегодня Кайя не в том настроении, чтобы отвечать вежливо.
– Задавайте.
Свечей слишком много, и от рыжих огоньков рябит в глазах. За ними не разглядеть лиц. Парики, кружево, драгоценные камни, роскошные ткани… не лица. Никогда не лица. И на другом плане та же шепчущая темнота. Каждый из этих людей достаточно опытен, чтобы запереть эмоции.
– Пожалуй, стоит начать с того крайне неприятного происшествия, – лорд-казначей поднялся, и тень его распласталась на стене, – которое многих смутило.
– Расследование проводится, – сказал Магнус.
– О да, конечно… мы не сомневаемся в том, что расследование будет проведено тщательно и досконально, но хотелось бы узнать…
Эти паузы в речи, что колдобины на дороге. Вроде бы и привыкнуть пора, но Кайя все равно дергается.
-…принимается ли во внимание очевидность возможности совершения данного преступления лицом, обладающим магическими способностями.
– Принимается.
– И мы можем рассчитывать на адекватные меры по отношению к… виновному.
– К виновному – определенно, – бусины замерли на нити. – Я понимаю, к чему вы клоните, любезный мормэр. Вам не терпится нацепить ошейник на одну крайне строптивую шею. Но этого не будет.
– Не слишком ли много берет на себя лорд-дознаватель?
– Не слишком, – ответил за дядю Кайя.
– Ваша Светлость, очевидно, что вы предвзято относитесь к данной истории, тогда как Хаот выразился однозначно: иных магов на листе нет.
– Хаот и раньше не спешил брать на себя ответственность.
Откуда в них эта ненависть, стайная, глухая, совершенно необъяснимая? Урфин никогда и никому не переходил дорогу. Он не претендовал на титулы, не просил земель, не рвался к власти. Может, в этом и причина? Его не понимают и боятся?
– Что ж… в этом случае нам остается лишь надеяться, что Ваша Светлость помнит о своих обязанностях по отношению к подданным. И не допустит повторения сей печальной истории.
– Не допустит, – пообещал Магнус, вновь отпуская жемчужины на привязь поводка.
Кайя в этом уверен не был. Маг все еще на свободе. Тень – в Замке. Изольда больна. Урфин под ударом. А сам он не представляет, что делать.
Лорд-казначей опустился в кресло, предоставляя слово другому. Впрочем, старик Оукли давным-давно говорил лишь то, что в опустошенную маразмом голову вкладывали шептуны Макферсона.
– Мы… – он огляделся, подслеповато щурясь. Некогда могучий, с годами Оукли ссохся, ссутулился, и даже корсет, который он носил под одеждой – полагая, что сие есть тайна – не в силах был исправить осанку. – Мы обеспокоены.
Вторая половина стола молчала.
Неужели в кои-то веки противоборствующие стороны заключили союз? Или те, кто поддерживал Кормаков не смели в отсутствие хозяев рта раскрыть?
– Мы весьма обеспокоены! – подхватил оборванную речь мормэр Грир. Не молод. Не стар. Не беден, но и не богат. Особых заслуг нет. На редкость непримечательная личность. Это даже подозрительно.